Графиня де Монсоро (ил. Мориса Лелуара), стр. 170

— Не хотите ли вы этим сказать, государь, что Бюсси слуга вашего брата? В таком случае вы изрядно ошибаетесь.

— Господа, — сказал Генрих, — я иду к королеве, с которой я обедаю. Скоро Желози [158] разыграют перед нами фарс; приглашаю вас на представление.

Присутствующие почтительно поклонились, и король удалился через главную дверь.

Как раз в эту минуту господин де Сен-Люк входил через боковую.

Он знаком остановил четырех миньонов, собиравшихся уйти.

— Прошу прощения, господин де Келюс, — сказал он, поклонившись, — вы все еще живете на улице Сент-Оноре?

— Да, дорогой друг, а почему вы спрашиваете? — спросил Келюс.

— Я хотел бы сказать вам пару слов.

— О!

— А вы, господин де Шомберг, не будете ли вы так добры дать мне ваш адрес?

— Я живу на улице Бетизи, — сказал удивленный Шомберг.

— Ваш я знаю, д’Эпернон.

— Улица де Гренель.

— Вы мой сосед. А вы, Можирон?

— Я обитаю в казарме Лувра.

— Значит, я начну с вас, если разрешите, нет, пожалуй, с вас, Келюс.

— Великолепно. Мне кажется, я понял. Вы пришли по поручению Бюсси?

— Не стану говорить, по чьему поручению я явился, господа. Мне надо с вами поговорить, вот и все.

— Со всеми четырьмя?

— Да.

— Хорошо, но если вы не хотите говорить с нами в Лувре, потому что, как я предполагаю, считаете это место неподходящим, мы можем отправиться к одному из нас. Мы можем выслушать все вместе то, что вы собирались сказать нам каждому по отдельности.

— Прекрасно.

— Тогда пойдемте к Шомбергу, на улицу Бетизи, это в двух шагах.

— Да, пойдемте ко мне, — сказал молодой человек.

— Пусть будет так, господа, — ответил Сен-Люк и снова поклонился.

— Ведите нас, господин Шомберг.

— С удовольствием.

Пятеро дворян вышли из Лувра и взялись под руки, заняв всю ширину улицы.

За ними шествовали их вооруженные до зубов слуги.

Так они явились на улицу Бетизи, и Шомберг приказал приготовить большую гостиную своего дворца.

Сен-Люк остался ждать в передней.

Глава XXXVII

О том, как Сен-Люк выполнил поручение, которое дал ему Бюсси

Оставим ненадолго Сен-Люка в передней Шомберга и посмотрим, что произошло между ним и Бюсси.

Бюсси, как мы знаем, покинул тронный зал вместе со своим другом, раскланявшись с теми, кто не был проникнут духом придворного угодничания до такой степени, что мог не ответить на любезность столь опасного человека, как Бюсси.

Ибо в те времена господства грубой силы, когда личное могущество было всем, человек мог, если он был силен и ловок, выкроить в прекрасном королевстве Франция небольшое королевство для себя, как в географическом, так и в моральном смысле.

Именно так и царствовал Бюсси при дворе короля Генриха III.

Но в тот день, как мы с вами видели, Бюсси встретил в своем королевстве весьма дурной прием.

Лишь только друзья вышли из зала, Сен-Люк остановился и, с беспокойством глядя на Бюсси, спросил:

— Вы плохо себя чувствуете, друг мой? Вы так бледны, что, кажется, вот-вот потеряете сознание.

— Нет, — сказал Бюсси, — я задыхаюсь от злости.

— Ну хорошо, думаете вы что-нибудь предпринять в отношении этих бездельников?

— Еще бы, черт побери, вы сейчас увидите.

— Ну, ну, Бюсси, спокойствие.

— Да вы просто прелестны: «спокойствие»! Если бы вам наговорили половину того, что я сейчас выслушал, то, при вашем нраве, у нас было бы уже смертоубийство.

— Ладно, что же вы хотите делать?

— Вы мой друг, Сен-Люк, и дали мне страшное доказательство этой дружбы.

— Э! Дорогой мой, — сказал Сен-Люк, который считал, что Монсоро мертв и лежит в могиле, — пустяковое дело, не вспоминайте о нем, вы меня обидите. Разумеется, удар был отменный, и, главное, я его очень искусно выполнил, но это не моя заслуга, меня ему обучил король, пока держал взаперти в Лувре.

— Дорогой друг…

— Оставим же Монсоро там, где он находится, и лучше поговорим о Диане. Была она хоть чуточку рада, бедная малютка? Простила она меня? Когда свадьба? Когда крестины?

— Э, милый друг, подождите, пока этот Монсоро умрет.

— Что вы сказали? — переспросил Сен-Люк и подскочил так, словно наступил на острый гвоздь.

— Ах, милый друг, маки совсем не такое опасное растение, как вы было подумали, и он вовсе не умер от того, что упал на них. Совсем наоборот: он жив и злобствует пуще прежнего.

— Вот так раз! Это правда?

— Господи боже мой, да. Он только о мести и думает и поклялся убить вас при первой возможности. Вот так обстоят дела.

— Он жив?

— Увы, да.

— Кто же тот безмозглый лекарь, который выходил его?

— Мой Реми, милый друг.

— Как! Я просто опомниться не могу! — продолжал Сен-Люк, ошеломленный этим открытием. — А! Да ведь в таком случае я обесчещен, клянусь телом Христовым! Я-то объявил всем, что он мертв. Наследники встретят его в трауре. Нет, меня не смогут уличить во лжи. Я его доконаю при первой же встрече и вместо одного удара нанесу ему четыре, если понадобится.

— А теперь успокойтесь вы, дорогой Сен-Люк, — сказал Бюсси. — По правде говоря, Монсоро относится ко мне гораздо лучше, чем вы можете вообразить. Представьте себе: он думает, что вас на него натравил герцог. Он ревнует к герцогу. Я же считаюсь ангелом, бесценным другом, Баярдом, его дорогим Бюсси, наконец. Да оно и понятно, ведь это скотина Реми вызволил его из беды.

— И с чего только Одуэну взбрела в голову такая дурь!

— Что вы хотите! Понятия честного человека. Он воображает: раз он лекарь, значит, должен лечить людей.

— Да он не от мира сего, этот молодчик.

— Короче, Монсоро считает, что обязан жизнью мне, и доверяет мне свою жену.

— Ага! Понимаю. Это обстоятельство и позволяет вам более терпеливо ждать его смерти. Но, как бы то ни было, я просто не могу прийти в себя от удивления.

— Дорогой друг!

— Клянусь честью! Я как с неба свалился.

— Вы видите, что сейчас дело не в господине де Монсоро.

— Нет! Будем наслаждаться жизнью, пока он лежит пластом. Но предупреждаю, что к моменту его выздоровления я закажу себе кольчугу и распоряжусь обить мои ставни железом. А вы разведайте у герцога Анжуйского, не дала ли ему его милая матушка рецепта какого-нибудь противоядия. Пока же будем веселиться, милый друг, будем веселиться.

Бюсси не мог удержаться от улыбки. Он продел свою руку под руку Сен-Люка и сказал:

— Итак, дорогой Сен-Люк, вы видите, что оказали мне услугу лишь наполовину.

Сен-Люк посмотрел на него с недоумением.

— Верно, — сказал он, — и вы хотите, чтобы я довел ее до конца? Это будет нелегко, но для вас, дорогой Бюсси, я готов сделать многое. Особенно если он уставится на меня этими своими желтыми глазами, тьфу!

— Нет, дражайший, нет. Я уже сказал, забудем Монсоро, и если вы считаете себя в долгу передо мной, расплатитесь лучше по-иному.

— Ну, ну, говорите, я вас слушаю.

— Вы в хороших отношениях с господами миньонами?

— Проклятие! Да как кошки и собаки на солнышке. Пока солнца хватает всем — мир и покой, но стоит хоть одному из нас перехватить частичку тепла и света у других и… О, я уже ни за что не ручаюсь! В ход будут пущены зубы и когти.

— Друг мой, ваши слова приводят меня в восторг.

— А! Тем лучше.

— Предположим, что солнечный луч перехвачен.

— Предположим. Пусть будет так.

— Что ж, покажите ваши прекрасные белые зубы, выпустите ваши грозные когти, и начнем игру.

— Я вас не понимаю.

Бюсси улыбнулся.

— Вы отправитесь, если будете столь любезны, к господину де Келюсу.