Наследница огня, стр. 91

– Не путай разные вещи. Ты пострадала не от истощения магических сил.

Он метнул очередной кинжал, и снова в голову.

– На празднике ты перестала управлять своей магической силой. Хуже того, пошла у нее на поводу. Неудивительно, что она превратилась в хозяйку и чуть не поглотила тебя. Если бы ты владела собой, твой огонь мог бы гореть неделями и даже месяцами.

– Нет.

Другого ответа у нее не было.

– Я понял. – Рован слегка раздул ноздри. – Ты хотела, чтобы твоя магическая сила тебя не тревожила. Есть немножко, и достаточно. Ты убедила себя, что на большее ты не способна, и успокоилась.

Опять полетели ледяные кинжалы. Три подряд. Селена подняла левую руку, отчаянно пытаясь вообразить огненный щит. Она представила, как кинжалы ударяются об огненную поверхность и исчезают. А в действительности…

От ее громкой, пронзительной ругани умолкли окрестные птицы. Селена зажала израненную руку, перепачкав в крови камзол.

– Перестань меня лупить своими дурацкими кинжалами! Я действительно на пределе!

Рован и ухом не повел. Он метнул еще один кинжал. И еще.

Селена пригибалась и уворачивалась. Снова вскидывала окровавленную руку, скрежетала зубами и сыпала отборной руганью. Кинжалы Рована летели точно в цель. Селена не успела отскочить, и очередное лезвие из льда оцарапало ей скулу. Селена зашипела.

Рован был прав. Он всегда оказывался прав, и это ее бесило. Еще сильнее ее бесило, что магическая сила не желает ей подчиняться. Получается, она действительно не хозяйка своим способностям. Но ведь она – Селена Сардотин. Она не рабыня даже собственной магии. Она вообще не рабыня и над ней нет хозяев. И если Рован посмеет метнуть в нее еще хотя бы один кинжал…

Он посмел и метнул.

Ледяной кинжал долетел только до ее поднятой руки и растаял в облачке пара.

Селена смотрела на мерцающий край огненно-красного щита. Это был действительно щит. И не где-то сбоку, а перед ее рукой.

– На сегодня достаточно, – улыбнулся Рован. – Пойдем перекусим.

Пламя щита колыхалось и шипело, но не обжигало. И Селена повелевала им. У нее… получилось.

– Есть будем потом, – сказала она Ровану. – Продолжим.

* * *

За неделю Селена научилась создавать щиты любых размеров. Обжигающие и умеренно горячие. Более того: не один, а множество щитов. По ее мысленному приказу щиты опоясывали всю рощицу, уберегая от вторжения извне. И как-то утром, проснувшись еще в сумерках, Селена тихохонько вышла из комнаты (она по-прежнему жила в комнате Рована) и побрела к каменным стражам.

Утро было зябким, но Селена дрожала не только от холода. В ней звенела пробудившаяся сила. Кожу знакомо покалывало. Когда Селена проходила мимо каменных стражей, в ушах, как всегда, зазвенело. Караульные на парапетах не пытались ее остановить. Селена брела вдоль высоченных каменных глыб, пока не нашла ровный пятачок для своих упражнений.

Глава 44

Тринадцать летали сплоченным отрядом. Как и на земле, в небе они подавали пример и вели за собой другие шабаши. Обжигающее солнце, ливень или пронизывающий ветер – они летали в любую погоду. Их лица загорели, обветрились, а кое у кого покрылись веснушками. Хотя Аброхас так и не совершил обязательный перелет между двумя вершинами, с заплатами из паучьего шелка на крыльях он стал летать гораздо лучше.

Пока Манона могла только радоваться. Аброхас как-то сцепился с драконом Линны, выясняя, кто главнее, и вышел победителем. После этого другие не осмеливались оспорить его первенство. Военные игры были уже совсем близко. После той потасовки с Искарой, когда Манона ее чуть не убила, наследница Желтоногих вроде бы притихла. Но Манона не доверяла этому затишью. Искара могла задумать и осуществить любую пакость, и потому Манона старалась нигде не появляться без Астерины и Соррель. Прежде чем усесться в седло Аброхаса, она проверяла и перепроверяла все его снаряжение.

В остальном все шло замечательно, пока Манону не позвали к бабушке.

– Дожила! – Бабушка расхаживала по комнате, поблескивая зубами. – Почему я должна узнавать от какой-то Кресседы, что твой жалкий драконишка до сих пор не совершил обязательного перелета между вершинами? Мы обсуждаем военные игры. Естественно, я рассчитываю на твою победу. И вдруг обе верховные ведьмы, скаля свои железные зубки, заявляют, что тебя к играм не допустят. Твой дракон не выполнил обязательный перелет и к состязаниям допущен не будет.

Бабушкины ногти, сверкнув в пламени свечей, впились в щеку Маноны. Шрама не останется, но кровь полилась.

– Ты со своим червяком становишься недоразумением, – щелкнув зубами, прошипела Матерь Черноклювых. – Я хочу, чтобы ты победила в этих играх и чтобы в Ведьмином королевстве мы были бы королевами, а не просто верховными ведьмами. Пока же ты делаешь все, чтобы угробить мои мечты.

Манона стояла, глядя в пол. Бабушкин ноготь пропорол ее ветхий красный плащ и впился в кожу над сердцем.

– У тебя никак сердце размягчилось?

– Нет.

– Конечно нет, – злобно усмехнулась бабушка. – Потому что у тебя нет сердца. Мы рождаемся без сердец, чему только рады.

Верховная ведьма ткнула пальцем в сторону пола:

– И это еще не все неожиданности. Сегодня же я узнала, что Искара поймала крошанскую ведьму, шпионившую за нами… Что, ты впервые об этом слышишь? Где твои хваленые разведчицы? А Желтоногие, между прочим, уже целых два дня держат ее в застенке и допрашивают.

Манона моргнула, не позволяя себе выказать большее удивление. Если крошанки сумели сюда проникнуть и шпионили за ними… Бабушкины ногти оцарапали ей вторую щеку.

– Вот что, Манона. Завтра ты совершишь перелет между Северным Клыком и Омагой. Мне все равно, уцелеешь ты или разобьешься на дне Ферианской впадины. Но если уцелеешь, молись Тьме о победе в играх. Если ты не победишь…

Бабушкин ноготь чиркнул по горлу Маноны. Опять до крови.

Ее предупредили.

* * *

Сегодня зрителей было намного больше. Пришли все, кто захотел. Аброхаса оседлали. Каменное ущелье освещалось факелами. Впереди чернел выход на внешнюю узкую площадку, откуда дракон Маноны и должен был совершить перелет. Астерина и Соррель стояли возле своих драконов, но в седла не садились. До верховной ведьмы дошли слухи, что обе собирались подстраховать ее внучку и в случае чего спасти. Она под угрозой смерти запретила помогать Маноне. Пусть внучка сполна расплачивается за свою глупость и упрямство.

Ведьмы на зрительской площадке галдели, обсуждая шансы Аброхаса. Предводительницы кланов и наследницы собрались на другой площадке, где не было больше никого. Манона бросила взгляд на Астерину и Соррель. Обе стояли с каменными лицами, но она чувствовала их напряжение.

– Отойдите к стенам, чтобы Аброхас не напугал ваших драконов.

Ведьмы угрюмо кивнули.

После той истории с Искарой и ее «вразумлением» Аброхаса Манона пыталась взять его уговорами, а не принуждением. Они летали каждый день, и ни разу заплаты из паучьего шелка не подвели. Но Ферианская впадина отличалась особым коварством. И ветры там не всегда благоприятствовали подъему. Если заплаты на крыльях порвутся, Аброхас обречен.

– Манона, мы ждем! – крикнула бабушка, указывая на темнеющий выход. – Не торопись, но и не растягивай это зрелище на всю ночь.

Раздался смех. Смеялись Желтоногие, Черноклювые… все. Однако Манона заметила, что Петара даже не улыбнулась. И никто из Тринадцати, собравшись в тесный кружок, тоже не позволил себе улыбок.

Манона повернулась к Аброхасу, заглянула в драконьи глаза и натянула поводья:

– Давай!

Аброхас не двинулся с места. Он не был напуган, как в прошлый раз. Дракон медленно поднял голову, взглянул туда, где стояла бабушка Маноны, и негромко, предостерегающе зарычал. Это была неприкрытая угроза.

Маноне следовало бы отчитать его за такое неуважение. Но получалось, Аброхас понимал все, что происходило в яме и на площадках… Уму непостижимо.