Наследница огня, стр. 16

Селене удалось перехватить его ложный левый выпад, но когда она метнулась вправо, Рован с умопомрачительной быстротой ее опередил. Селену не спасли долгие годы учебы у лучших мастеров. Удар Рована бросил ее на жаровню у него за спиной. К счастью, пустую. Тихий коридор содрогнулся от непривычного грохота, а Селена растянулась на каменном полу, физиономией вниз. Ее зубы жалобно заныли, но, к счастью, остались на своих местах.

– Как я и говорил, тебе предстоит многому научиться, – усмехнулся Рован, вставая над ней. – Ты нуждаешься в разностороннем обучении.

Едва шевеля вспухшей губой, Селена объяснила Ровану, куда он может отправляться и чем заниматься сам с собой.

Повернувшись, он неторопливо двинулся по коридору, бросив ей на ходу:

– Если я еще раз услышу от тебя нечто подобное, будешь целый месяц колоть дрова.

Лицо Селены пылало от ненависти и стыда, однако ей не оставалось ничего иного, как подняться и пойти вслед за Рованом.

Он втолкнул Селену в очень маленькую и очень холодную комнатку, напоминавшую тюремную камеру.

– Отдай мне свое оружие, – потребовал Рован, едва Селена туда вошла.

– Это еще зачем?

Рован схватил ведро с водой, что стояло возле двери, и выплеснул в коридор. Пустое ведро он протянул Селене и повторил:

– Отдай мне свое оружие.

А здорово было бы устроить с ним поединок на мечах.

– Я хочу знать, почему меня разоружают?

– Я не обязан объяснять тебе свои требования.

– Тогда нам не миновать новой потасовки, – бросила ему Селена.

Рован стоял, чуть наклонив голову. В тусклом свете его татуировка выглядела еще чернее. Всем своим видом фэйский принц спрашивал: «Ты называешь свои поцелуи со стенами и полом потасовкой?»

– Завтра ты с раннего утра отправишься работать на кухню. Оружия там не требуется… если, конечно, ты не собираешься поубивать всех, кто в крепости. Для наших с тобой занятий оружие тоже не нужно. Так что твои кинжалы полежат у меня, пока ты не заработаешь право на их возвращение.

Какие знакомые слова. И интонации тоже.

– Говоришь, на кухню?

Рован криво улыбнулся:

– Здесь работают все, включая и принцесс. Увиливать от тяжелой работы не позволяется никому. Особенно таким, как ты.

«Тебя бы на недельку в Эндовьер», – подумала Селена.

Но черта с два она расскажет ему об Эндовьере. Только этого еще не хватало, чтобы потом выслушивать его насмешки или, того хуже, слова сочувствия.

– Работа на кухне тоже входит в мое обучение?

– Отчасти.

Остальное Селена прочла в его глазах: «А я буду наслаждаться каждым мгновением твоих страданий».

– Странно, что за столь долгую жизнь ты не удосужился научиться учтивым манерам.

Слова о долгой жизни плохо вязались с обликом Рована. На вид ему нельзя было дать и тридцати.

– С какой стати мне льстить самовлюбленной девчонке?

– Хотя бы потому, что мы родственники.

– Родства между нами не больше, чем у меня со здешним скотником.

У Селены раздулись ноздри. Ей отчаянно хотелось запустить в Рована пустым мокрым ведром, но это могло ей стоить разбитой скулы или сломанного носа. Поставив ведро на пол, она принялась разоружаться.

Рован тщательно пересчитал все ее кинжалы и ножи, словно в точности знал их количество, включая и потайные. Потом он прижал ведро к боку и вышел, сказав на прощание:

– Чтобы с зарей была на ногах.

Дверь шумно захлопнулась.

– Мерзавец, – пробормотала Селена, оглядывая свое новое жилье. – Старый вонючий мерзавец.

Кровать, ночной горшок и таз с ледяной водой. В такой водичке особо не помоешься. Селена решила ограничиться полосканием рта. Потом осторожно промыла разбитую губу. Очень хотелось есть, но чтобы добыть еду, нужно было выйти и у кого-то попросить. Нет уж, лучше голодать, чем с кем-то встречаться. Достав из мешка баночку со снадобьем, она смазала губу и повалилась на кровать в своей пыльной, грязной и зловонной одежде. Потянулись бессонные часы.

В ее комнатенке было окошечко без занавесок. Селена повернулась к нему лицом. Над деревьями, окружавшими крепость, горели звезды.

Спрашивается, зачем она сцепилась с Рованом? Наговорила ему гадостей и даже полезла в драку… Она заслужила эти побои. Сполна. Если быть честной с собой, она превратилась в непонятное существо, которое лишь с большой натяжкой можно назвать человеком. Селена дотронулась до губы и вздрогнула от боли.

Она разглядывала ночное небо, пока не нашла созвездие Оленя – Повелителя Севера. Неподвижная звезда на макушке оленьей головы – его вечная корона – указывала путь в Террасен. В детстве ей рассказывали, что великие правители Террасена, окончив жизнь, превращались в яркие звезды, дабы каждый террасенец не чувствовал себя одиноким и всегда мог найти путь домой. Целых десять лет она не показывалась в Террасене. Сначала ее туда не пускал Аробинн. Потом сама не отваживалась.

Тогда, на могиле Нехемии, она шепотом призналась мертвой принцессе. Сказала, что давно привыкла убегать от судьбы и потому не знает, каково это – остановиться и дать бой.

Маэва не понимала и никогда не поймет чувства маленькой террасенской принцессы, десять лет назад отвергшей свою родню. Она сделала это с большей решимостью, чем сама Маэва. Отвергла всех и покинула мир, с которым не желала иметь ничего общего. Пусть сгорает дотла и превращается в прах.

Селена перевернулась на другой бок. Ветхое одеяло не грело. Она закрыла глаза, пытаясь заснуть и увидеть во сне другой мир.

Мир, где она была вообще никем.

Глава 9

Манона Черноклювая стояла на скале возле бурлящей реки. Она закрыла глаза, подставив лицо влажному ветру. Мало какие звуки доставляли ей большее наслаждение, чем стоны умирающих людей, но завывания ветра входили в число этих звуков.

Слушать ветер, чувствовать его на своем лице – это хотя бы напоминало полет. Теперь она летала лишь в редких снах. Там она снова была в облаках, восседая на метле из железного дерева. И метла звенела от магической силы. Но это во сне. Нынче ее славная метла ничем не отличалась от обычных человеческих. Бесполезная штука, засунутая в чулан при комнате, которую Манона занимала в Крепости Черноклювых.

Вот уже десять лет как ведьмы лишились возможности летать. Там, в воздухе, даже вкус тумана иной. И ветер ощущается по-иному. А как здорово нестись в его незримых струях. Сегодняшний ветер был быстрым и свирепым. Сегодня она бы налеталась всласть, поднявшись высоко-высоко.

У нее за спиной Матерь Черноклювых говорила с рослым, грузным человеком. Он величал себя герцогом. Бабушка призвала Манону к себе сразу после того случая с тремя крестьянскими дурнями, вздумавшими поохотиться на нее. Прямо из фенхарского поля, где снег был густо залит кровью последней жертвы. Вряд ли это приглашение было простым совпадением. Как и то, что Манона тогда находилась в каких-нибудь сорока милях от места встречи. А встреча происходила невдалеке от адарланской границы.

Пока ее бабушка, верховная ведьма клана Черноклювых, беседовала с герцогом под рев реки Акант, Манона несла караульную службу. Остальные двенадцать ведьм из отряда Тринадцати стояли на своих постах вокруг небольшого лагеря. Все – ровесницы Маноны. Все росли и обучались вместе. Как и Манона, они не имели при себе оружия. Но герцог, похоже, знал: Черноклювым оружие ни к чему.

Зачем тебе мечи и кинжалы, если ты уже родилась с оружием?

А когда ты – одна из Тринадцати отборных ведьм Маноны, с кем она сто лет подряд вместе летала и сражалась… Иногда сами слова «отряд Тринадцати» обращали врагов в бегство. Ее ведьмы всегда действовали безошибочно и безжалостно.

Манона бросила взгляд на человеческих караульных. Все были в тяжелых доспехах и при оружии. Одна половина опасливо поглядывала на Черноклювых, а вторая следила за герцогом и бабушкой. Верховная ведьма оказала честь отряду Тринадцати, призвав в караул. Ведьм из других шабашей клана Черноклювых сюда не позвали. В том не было необходимости. Отряд Тринадцати заменял всех.