Наследница огня, стр. 112

Она опустила руки. Ее магическая сила продолжала бушевать. Дождевые капли, не успев попасть ей на ладони, превращались в пар. Она словно ковала свое новое магическое оружие.

Забыв про Гареля и Лоркана, Рован бросился к ней. Золотистые, красные и голубые языки пламени – это был ее огонь. Это были цвета наследницы огня. Только сейчас, заметив его, Аэлина слегка улыбнулась. Это была улыбка королевы.

Но Ровану улыбка сказала и о другом. Ее магические силы действительно были на пределе. Двух тварей она уничтожила. Но оставался Наррок и третий – тот, кого они пытались стравить с оборотнями. Оба окутывали себя слоями тьмы, явно готовясь напасть. Она повернулась к ним. Ее пошатывало. Кожа была болезненно-бледной. Эти твари кормились ее силой, а она и так немало потратила, испепеляя их собратьев. Теперь исчерпание сил было вполне реальным и неумолимо приближающимся.

Черная стена вздулась, пытаясь сбить ее с ног и раздавить. Но Аэлина держалась стойко – золотистый свет среди тьмы. Рован знал, как ему поступить. Ветер и лед были здесь бесполезны. Однако существовали другие способы.

Рован выхватил кинжал, полоснул лезвием по своей ладони и бросился к Аэлине.

* * *

Тьма ширилась, разрастаясь во все стороны. Она знала: будет больно. Тьма убьет ее и Рована. Но она не побежит.

Рован тяжело дышал. Из его ладони капала кровь. Она не посмела его оскорбить, предложив побыстрее бежать отсюда. Он протянул ей руку с окровавленной ладонью… Он предлагал ей свою магическую силу, когда своей у нее не осталось ни капли. Это поможет. Это обязательно поможет. С некоторых пор она подозревала, что карранам между ними возможен.

Он пришел ради нее. Не сводя с него глаз, она схватила свой кинжал и полоснула себе по ладони чуть выше места, где был шрам, ознаменовавший ее клятву на могиле Нехемии. Они сейчас могли обойтись и без слов. Все и так было написано у нее на лице. И тем не менее она спросила:

– Чем бы все ни кончилось?

Он кивнул. Они соединили руки. Кровь с кровью, душа с душой. Другой рукой он крепко обнял ее и прошептал на ухо:

– И я объявляю тебя, Аэлина Галатиния, своим другом.

На них опускалась волна непроницаемой черноты, готовясь поглотить.

Но это не было концом. Не было ее концом. Она пережила потери, боль и пытки. Она пережила рабство, ненависть и отчаяние. Переживет и схватку с демонами. Потому что тьма – не ее жизненное повествование. Она не испугается этой жадной, прожорливой тьмы. Особенно сейчас, когда рядом с нею – такой воин, как Рован. Новообретенный друг, предлагающий свою магическую силу. Рядом с ним жизнь кажется не такой уж страшной.

В нее вливалась магия Рована. Древняя, незнакомая и такая сильная, что невольно подгибались колени. Но рука Рована крепко сжимала ее талию, не позволяя упасть. Он открыл все заслоны, предоставив ей не то что колодец – целое море своей силы.

Черная волна не успела покрыть и половины расстояния, когда золотистый свет разметал ее в клочья. Наррок и бледнолицый изумленно таращились. Такого поворота событий они не ожидали.

Селена не дала им ни малейшей возможности снова закружить черный вихрь. Продолжая черпать магическую силу Рована, она зажгла неистовый огонь, вобравший в себя свет тысяч восходов и закатов. Если валги стосковались по солнечному свету, пусть насладятся напоследок.

Наррок и бледнолицый кричали от ужаса. Они не хотели возвращаться в свой мир безраздельной тьмы. Свет манил их. Они так долго ждали возможности увидеть его. Но Селена не собиралась их щадить. Она заталкивала свет в их глотки, заставляя вскипать черную кровь.

Не выпуская руки Рована, она оглянулась по сторонам. Потом невольно скрежетнула зубами. Вокруг стало совсем тихо. Наррок стоял, смотрел на нее и чего-то ждал. Селена почувствовала, как ей в голову вонзилось черное копье. Тьма послала ей новую картину. Не воспоминания, а видение ближайшего будущего. Краски, звуки и запахи были настолько реальными, что лишь крепкая рука Рована не позволила ей рухнуть на землю. Потом видение пропало, но свет не исчез. Он ширился, окутывая их всех.

Свет стал нестерпимо ярким. Селена направила его на двух оставшихся демонов. Те уже стояли на коленях. Ее свет добирался до самых потаенных мест внутри их, изгоняя тьму отовсюду. И вдруг чернота в глазах Наррока исчезла. На мгновение они стали карими глазами смертного человека. Более того, в них даже вспыхнула благодарность. Еще через мгновение не стало ни Наррока, ни демона, повелевавшего им.

Бледнолицый не успел сделать и двух шагов, когда испепеляющий огонь настиг и его. Безупречно красивое лицо сжалось в немом крике. Потом свет потускнел, языки пламени уменьшились и погасли. Тьмы больше не было. На мокрой траве валялись четыре ошейника из камней Вэрда – все, что осталось от Наррока и его спутников.

Глава 56

С момента страшного известия о невиданной доселе казни рабов прошло несколько дней. Сорша заканчивала очередное письмо к подруге, когда в дверь постучали. Целительница вскочила на ноги. Перо выпало у нее из руки и оставило на листе кляксу. Сорша успела спрятать письмо в ящик стола и пододвинуть к себе рабочие записи.

В дверь просунулась голова Дорина. Принц улыбался. Увидев ее записки, он притушил улыбку и спросил:

– Может, я помешал?

Сорша привычно покраснела:

– Ваше высочество, вы мне никогда не мешаете.

Дорин подошел к ней, обнял за талию и ткнулся носом в шею.

– Сюда могут войти, – прошептала Сорша, высвобождаясь из его объятий.

Принц не настаивал. Но по блеску в его глазах она догадалась: сегодня ночью он наверстает упущенное, и тогда его уже не отговоришь. Впрочем, ей и не хотелось его отговаривать. Подумав о блаженном времени, она улыбнулась.

– Сделай это еще раз, – попросил Дорин.

Она улыбнулась, добавив к улыбке свой переливчатый смех. Но у принца почему-то был ошеломленный вид.

– Что-то случилось? – спросила Сорша.

– Я до сих пор не могу привыкнуть к твоей улыбке. Каждый раз любуюсь ею так, словно вижу впервые.

Как всегда, лучшим способом преодолеть смущение была работа. Заданий на этот день у Сорши хватало. Принц взялся ей помогать. Они трудились молча. Она и представить не могла, что Дорину нравится столь кропотливое и, в общем-то, совсем не мужское занятие.

Из-за двери донеслось вежливое покашливание. Сорша и Дорин обернулись. В проеме стоял капитан королевских гвардейцев. Неужели они не закрыли дверь? Или это Шаол сумел бесшумно ее открыть?

Капитан вошел. Дорин, сидевший рядом с Соршей, внутренне напрягся.

– Господин капитан, вам нужна моя помощь? – спросила Сорша.

Дорин молчал. Его лицо сделалось угрюмым. В сапфировых глазах появилось выражение безмерной тяжести. Его теплая рука обняла талию Сорши, а подбородок уткнулся ей в плечо. Шаол плотно закрыл дверь изнутри и немного постоял рядом, прислушиваясь, нет ли кого в коридоре. Только потом он подошел к столу.

Капитан выглядел еще угрюмее принца. Широкие плечи согнулись под невидимой ношей. Но золотисто-карие глаза были ясными.

– Вы оказались правы, – сказал Шаол, глядя на принца.

* * *

По мнению Шаола, чудом было одно то, что Дорин согласился на опыт. Но чувствовалось, весть о трагической гибели рабов заставила принца осознать, насколько опасен его отец. И когда капитан попросил его помочь, Дорин ответил «да».

Шаолу не хотелось говорить при Сорше, однако принц заявил, что у него нет от нее секретов. Он заставил капитана подробно объяснить, что к чему. Такова была плата за участие. Дорин считал, что знать правду должен не только он сам, но и дорогая ему женщина. Она заслужила право знать, чем рискует ради него.

Шаол тихо и по-военному четко рассказал обо всем. О магии, о Ключах Вэрда, о трех башнях… Надо отдать Сорше должное, она выслушала спокойно, без тени раздражения или недоверия. Может, причиной тому было ее природное самообладание. Может – целительская выучка, принуждавшая не выплескивать свои чувства наружу. Однако принц внимательно следил за ее лицом, словно ему удавалось прочесть ее истинное состояние, скрытое под этой непроницаемой маской.