Начало, стр. 66
Какую-то секунду Эф всматривался в лицо директора ЦКПЗ, пытаясь что-то прочитать, но ничего не понял. Затем перевел взгляд на Сетракяна. Старик ничем ему не помог – он стоял совершенно неподвижно, держа шляпу в искалеченных руках.
Эф повернулся к боссу:
– Они ушли домой.
– Домой? – переспросил Барнс. – На небо?
– К своим семьям, Эверетт.
Барнс посмотрел на агента ФБР, который не отрывал взгляда от Эфа.
– Они же мертвы! – воскликнул Барнс.
– Они не мертвы. По крайней мере в том смысле, как мы это понимаем.
– Мертвые все одинаковые, Эфраим.
Эф покачал головой:
– Теперь уже нет.
– Эфраим… – Барнс приблизился на шаг, в его голосе слышалось сочувствие. – Я знаю, в последнее время ты отдавал работе очень много сил. И я слышал о твоих семейных неурядицах…
– Погоди-ка. Я ведь не говорю, будто до конца понимаю, что все это значит.
– Речь пойдет о вашем пациенте, доктор, – подал голос агент ФБР. – О пилоте рейса семьсот пятьдесят три авиакомпании «Реджис эйрлайнс». Капитане Дойле Редферне. У нас есть несколько вопросов касательно его лечения.
Эф не подал вида, что по его спине пробежал холодок.
– Получите соответствующий судебный ордер, и я отвечу на ваши вопросы.
– Может, вы объясните вот это?
Фэбээровец открыл маленький видеоплеер, который стоял на краю стола, включил его. На экране появилась комната в подвале больницы. Редферна снимали сзади. Он покачивался, выглядел растерянным, сбитым с толку, отнюдь не разъяренным хищником. Конечно же, не показала камера и жало, торчащее изо рта.
Зато она показала Эфа с трефином в руке. Коронка вращалась. Мгновение спустя она вгрызлась в шею Редферна.
Экран погас – часть пленки вырезали – и тут же вспыхнул: на нем появились Нора, стоящая чуть позади и прикрывающая рот рукой, тяжело дышащий Эф и лежащий на полу Редферн.
Потом на экране появилась запись другой камеры, установленной под потолком в коридоре. Два человека, мужчина и женщина, взламывали дверь в запертый морг, где лежало тело Редферна. А чуть позже камера зафиксировала, как они выходили из морга, таща тяжелый мешок.
Эти двое очень напоминали Эфа и Нору.
Запись закончилась. Эф посмотрел на Нору – на ее лице отражалось крайнее изумление, потом на агента ФБР и Барнса.
– Это ведь… Монтаж! Часть записи вырезана. Редферн…
– Где останки капитана Редферна?
Эф растерялся. Он не мог прийти в себя от чудовищной лжи, которую только что увидел.
– Это не мы. Камера находилась слишком высоко…
– То есть вы утверждаете, что это не вы и доктор Мартинес?
Эф посмотрел на Нору – она лишь недоуменно качала головой. Оба пребывали в таком замешательстве, что даже не находили слов в свою защиту.
– Позволь мне еще раз спросить тебя, Эфраим, – вмешался директор Барнс. – Где тела из моргов?
Гудвезер посмотрел на стоявшего у двери Сетракяна. Потом на Барнса. И снова не нашел слов.
– Эфраим, я закрываю проект «Канарейка». С этого самого момента.
– Что? – вскинулся Эф. – Подожди, Эверетт.
Эф двинулся к Барнсу. Полицейские шагнули навстречу, словно видели в нем опасность. Их реакция остановила Эфа, встревожив еще больше.
– Доктор Гудвезер, вам придется пройти с нами, – отчеканил агент ФБР. – Вы все… Эй!
Эф обернулся: Сетракян исчез.
Агент послал за ним двух полицейских.
Эф посмотрел на Барнса:
– Эверетт, ты меня знаешь. Ты знаешь, кто я. Послушай, что я тебе скажу. По этому городу расползается зараза… болезнь, не похожая на все те, с чем нам приходилось сталкиваться.
– Доктор Гудвезер, – заговорил агент ФБР, – мы хотим знать, что вы впрыснули Джиму Кенту.
– Что я… Что?!!
– Эфраим, я пошел с ними на сделку, – пояснил директор Барнс. – Они не тронут Нору, если ты согласишься сотрудничать. Замнут скандал, связанный с арестом, сохранят ее профессиональную репутацию. Я знаю, что вы… близки.
– И откуда же ты это знаешь? – Эф глянул на агентов ФБР, недоумение сменялось злостью. – Все это чушь собачья.
– На видео зафиксировано, Эф, что ты напал на пациента и убил его. Ты сообщил фантастические результаты анализов, которые не поддаются объяснению с позиции здравого смысла, ничем не подкреплены и, скорее всего, сфабрикованы. Приехал бы я сюда, если бы у меня был выбор? Или если бы у тебя был выбор?
Эф повернулся к Норе. Хоть ее не заберут. Она сможет бороться.
– Только ты не останавливайся, – сказал он ей. – Ты, возможно, единственная, кто знает, что происходит.
Нора кивнула и посмотрела на Барнса:
– Сэр, это заговор, сознательно вы в нем участвуете или нет…
– Пожалуйста, доктор Мартинес. Перестаньте себя компрометировать, и так достаточно.
Агент забрал ноутбуки Эфа и Норы, и все двинулись вниз по лестнице.
На площадке второго этажа Эф увидел двух полицейских, посланных за Сетракяном. Они стояли спиной к спине, скованные наручниками.
Сетракян возник позади группы с мечом в руке. Он приставил острие к шее старшего агента. В другой руке он держал кинжал с серебряным лезвием. Сетракян поднес его к горлу директора Барнса:
– Господа, вы – пешки в игре, которую и представить себе не можете. Доктор, возьмите кинжал.
Эф взял оружие, приставленное к шее директора.
– Господи, Эфраим, – выдохнул Барнс, – ты сошел с ума?
– Эверетт, ты действительно не понимаешь, что происходит. Эта напасть не по зубам не только нашей службе, но, боюсь, и всей правоохранительной системе. По городу распространяется катастрофическая болезнь, с какой мы никогда не сталкивались. И это только полбеды.
Нора взяла оба ноутбука у второго агента ФБР:
– В офисе нам больше ничего не нужно. Похоже, мы можем туда не возвращаться.
– Ради бога, Эфраим, опомнись! – воскликнул Барнс.
– Ты нанял меня, Эверетт, ради конкретного дела. Я призван поднимать тревогу, когда возникает угроза здоровью граждан нашей страны. Мы стоим на пороге пандемии, которая полностью уничтожит человечество. И кто-то где-то прилагает все силы к тому, чтобы провалились любые попытки помешать распространению этой заразы.
«Стоунхарт груп», Манхэттен
Элдрич Палмер включил мониторы – они стояли в два ряда, по три в каждом, – по которым шла трансляция шести круглосуточных новостных каналов. Больше всего его заинтересовал нижний левый. Он чуть наклонил кресло, в котором сидел, и сосредоточился только на этом канале. Прибавил звук, отключив его на остальных.
Возле 17-го полицейского участка на Восточной Пятьдесят первой улице репортер только что обратился к полицейскому с вопросом о пропавших людях – заявления такого рода в последние дни поступали из всех районов Нью-Йорка – и в ответ получил очередное «Без комментариев». Показали длинную очередь (участок просто не мог вместить всех), люди заполняли бланки прямо на тротуаре. Репортер рассказывал и о других, не находящих объяснения инцидентах, скажем о взломах домов и квартир, после которых ничего не пропадало, исчезали только жильцы. А самым странным представлялся тот факт, что современные научно-технические достижения в поиске нисколько не помогали: мобильные телефоны, почти все включенные в систему глобального позиционирования, пропадали вместе с владельцами. Все это наводило на мысли о том, что люди, возможно, добровольно оставляли как семью, так и работу. Отмечалось, что пик этих исчезновений практически совпадал с солнечным затмением, – возможно, между первым и вторым была некая связь. Известный психолог высказался в том смысле, что небесные феномены всегда инициировали массовую истерию. Закончился репортаж появлением заплаканной женщины, державшей в руках фотографию пропавшей матери двоих детей.
После чего пошла реклама крема, препятствующего старению кожи, созданного исключительно для того, чтобы «вы жили дольше и лучше».
Неизлечимо больной магнат выключил звук, так что теперь слышалось только мерное гудение машины для диализа.