Неизвестный Харламов, стр. 15

Женщинам мой брат нравился. Все, как говорится, было при нем. Красота настоящего мужчины, манера держаться, душевная широта, чувство юмора. Он знал, что имеет успех у прекрасной половины человечества, но голова оттого не кружилась. Он знал, что у него есть Маринка. Баженова. Это было серьезно и основательно, долго очень было. А так, мимоходом, мог и познакомиться с девушкой, и пригласить на свидание, однако все это не особо серьезно сам и воспринимал. Валерий не «болел», не переживал из-за девчонок. Сколько раз бывало в те годы, когда он жил в однокомнатной квартире в Тушине: мама звякнет сыну и сразу учует там развеселую компанию, мне строго наказывает – мол, Тань, съезди туда, проведай, как там что. Ну, я выдвигаюсь в ту сторону. А Валера только увидит меня на пороге, так мигом всю честную компанию распускает на все четыре стороны. Оставался только Миша Туманов, друг закадычный, он еще всегда следил за тем, чтобы ничего из квартиры не вынесли, чтобы все награды харламовские в целости и сохранности находились.

На Черном море с Мариной Баженовой

Вопрос о его женитьбе никогда не обсуждался в нашем доме. Валера вечно на сборах, в турне заграничных, в разъездах по Союзу. В личную жизнь никто из нас не вторгался, не лез с расспросами. Знали, что у него есть Марина.

Ох, какая ж хорошая девушка была! Работала переводчиком с французского где-то в системе Минатоммаша. Жила в Бескудникове. Как же она мне нравилась! Маришка встречала любимого и провожала при любых разлуках, а на хоккей не ходила никогда. Роман длился лет пять. Познакомились – 21 год брату исполнилось, расстались – 26 лет.

А первая его любовь – Галка Егорова. Из соседнего подъезда. В доме на Угловом переулке. Тоже на пятом этаже жила. Лазили друг к дружке… с балкона на балкон. Боязно ли им было? Да какое там…

Они с Мариной так и не расставались. До последнего. Завтра свадьба, а его дома нет! Где он – у Маринки!

Уж и не припомню, когда именно, но наверняка в те дни, перед Валериной женитьбой, спросила ее:

Валерий не был обделен женским вниманием

– Ну почему ж ты замуж за Валеру не идешь?!

– Ну, раз эта Ира «поймала» его ребенком… Сумела охомутать мужика… Так тому и быть. А я в сторону отойду.

Я абсолютно точно знаю: если Маришка сказала бы «да», этой свадьбы с Ириной не случилось бы… Марина долго не выходила замуж. Потом встретила кого-то. Родила сыночка. Вот оно как сложилось, значит.

Харлам был душой любой компании

Танцевал Валерий в охотку

Гены

Сестра. Мама с папой очень похожи были по характеру. Общительные. Веселые. Юмористы – палец в рот не клади.

Единственное, в чем абсолютно не схожи были, – как обиду переносили. Папе что ни говори, не злится и не обижается. И в молодые годы так было, и в пожилом возрасте. А мама нет: если кто-то один раз обидел ее, подвел, обманул – все, крест поставит, запомнит, и этот человек перестает для нее существовать. Мама ставила жирную точку. А не многоточие…

И Валера в этом отношении в мать пошел.

Мама – это взрыв. Отец – все в себе. Зато чувство юмора Валера унаследовал от обоих. Отец, тот мог спокойным голосом, жилочкой на лице не дрогнув, подшутить – упадешь со смеху!

Мы с братом после пребывания в Испании в далеком детстве испанский язык сумели не забыть. А что удивляться, если мама больше на испанском дома говорила, если отец мог запросто ей ответить на испанском, если каждый второй гость в нашем доме был испанец?

У брата произношение было лучше, чем у меня. Охотно говорил в домашней обстановке. А с мамой так вообще только по-испански общался! Ну, чуток я преувеличиваю, конечно. Да и папа по-испански говорил дай боже. А если уж выпьет, то и запоет на языке тореадоров запросто! Валеркины друзья поражались: «Дядя Боря, ты тоже знаешь испанский?!» Отец. Я испанский «схватил» еще до войны, когда эмигранты сюда в большом количестве прибыли. Я ж не один год в испанском общежитии прожил, пока мы комнату в коммуналке не получили.

Отец во время ловли раков на Москве-реке

Мама на отдыхе

Новогодняя ночь 1958/59 года в коммуналке на Ленинградском проспекте. Испанский эмигрант Луис – друг Бегони еще по довоенному детскому дому в Одессе; работал в оркестре музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко

Бегоня Харламова с друзьями-испанцами

Приятель родителей шофер Монхе (испанский эмигрант) с пятилетним Валерой в выездном детском саду в Звенигороде. Тот самый Монхе, который работал вместе с родителями на заводе и который в ночь с 13 на 14 января 1948 года доставил в экстренном порядке беременную Бегоню в сопровождении мужа в роддом в Покровском-Стрешневе

Мама в комнате коммунальной квартиры на Ленинградском проспекте

Дедушка Сергей Гаврилович

Семья отца Харламова: Николай, Борис (будущий отец Валерия), глава семьи Сергей Гаврилович, Ирина, Валентина, хранительница очага Наталья Степановна. На снимке нет Валерия, появившегося позже. Снимок сделан в 1937–1938 годах

Тимирязевский лес, вблизи 50-й городской больницы. Родня десятилетнего Валеры Харламова по папиной линии на прогулке. Это примерно посередине пути между коммунальной квартирой на Ленинградском проспекте, где жил будущий хоккеист, и комнатами в двухэтажном деревянном доме на Соломенной сторожке, где жили дедушка с бабушкой. Слева направо: дедушка, дочь Клима (брата дедушки) с мужем, сестра отца Ирина, Валера с бабушкой, отец, брат дедушки Клим

Отец в деревне

Отец с бабушкой Валерия Натальей Степановной