Диана, Купидон и Командор, стр. 35

Сильвану тоже под каким-то банальным предлогом отправили в швейную мастерскую. Но она отказалась пожать руку «этой женщине» и даже не ответила на приветствие.

– Когда я поняла, в чем дело, то просто повернулась и ушла. Тебе тоже следовало так сделать, – говорила она Диане. – А уж смотреть на твою сестричку в роли китаезы я не пойду даже мертвая! (Она обнаружила то же невежество, что и Галинуча. «Но няне, – подумала Диана, – хоть служило оправданием то, что она никогда не ходила в школу.»)

Вопрос, идти или нет на представление «Мадам Баттерфляй», вызвал серьезные распри среди представительниц женского пола семьи Серра.

На одной чаше весов лежали любопытство и гордость присутствовать на дебюте семейной красавицы. Во всей Серрате не было другой девочки, которая могла посоперничать с Дзелией – ни у одной нет таких черт лица, такой тонкой фигуры, грации в движениях и сияющих волос, не уставала повторять тетя Лилиана. И потом, это был бы особенный вечер во всех смыслах слова. Певица, которая играла роль Чио-Чио-Сан, считалась звездой первой величины, мировой знаменитостью, и все городские чиновники уже соревновались в том, кто быстрее закажет лучшие ложи и места в первом и втором ряду. Семья Серра, хоть и не принадлежала к любителям лирической оперы, но в качестве хозяев театра не могла позволить себе пропустить событие такого масштаба, не окружив себя при этом сплетнями, которых именно в этот момент они так старательно пытались избежать.

Но, с другой стороны, существовала опасность, что Командор воспользуется моментом, чтобы сыграть с ними какую-то из своих подлых шуточек. Разумно ли подставлять себя под удар на публике, рискуя подвергнуть себя его провокациям, глупым вызовам или сентиментальным сценам?

Три невестки не знали, как поступить. Но на всякий случай каждая заказала себе новое платье. Диане мама тоже купила в магазине Кардано бархатное платье гранатового цвета с лакированным ремешком и белым кружевным воротничком, обшитым шелковой лентой. Модель платья предусматривала бант из той же ткани, чтобы украсить прическу, но волосы Дианы теперь были слишком короткими для какого бы то ни было узла или приколки.

Стрижка больше не ужасала Диану так, как в первый день. Постепенно она привыкла к новой прическе, тем более что та, вопреки всем ее ожиданиям, не повлекла за собой никаких важных изменений в ее жизни. К счастью, Диане по-прежнему снилось иногда, что Кочис говорит ей: «Ты красавица», и это примиряло ее с собственной внешностью. Только вот для театра она предпочла бы более «взрослое» платье.

Единственным утешением стало то, что Приске Пунтони ее мама тоже купила бархатное платье с кружевным воротничком, только синее, с широким поясом из мраморированного шелка (mordore, как особенным тоном замечала бабушка Пунтони), который завязывался огромным бантом на спине, ужасно неудобным для того, кто почти четыре часа должен просидеть в кресле. (Но перед элегантностью удобство всегда отходит на второй план. Да и как там вечно говорит Галинуча? «Красота требует жертв!»)

Это платье Приска надела бы и в канун Рождества для получения от учебного комитета премии, которую выиграла за свое сочинение о «Празднике деревьев». Мунафо?, выздоровев и вернувшись к работе, не могла поверить, что премию выиграла эта наглая лентяйка Пунтони, а не ее великолепный Гай. Ну и что с того, что в тот день Гая не было на занятиях, ее заместительница могла бы разрешить ему написать сочинение и на следующий день. Ведь то, что он не стал бы ни у кого списывать, было и так ясно, и школьные правила позволяли делать подобные исключения. И вообще, если уж она не могла представить комиссии сочинение первого отличника в классе, то почему вдруг ей взбрело в голову выбрать для этого сочинение Пунтони? Кто знает, что за глупости написала эта взбалмошная девчонка, эта зазнайка, с ее абсурдной и бездонной фантазией…

И уж совершено непостижимо для Мунафо? оказалось то, что и комиссия выбрала ее работу из всех остальных претендентов, отобранных среди лучших учеников областных школ.

Причем за время ее отсутствия произошли и другие странности: что это за восьмерки и девятки, щедро поставленные ее заместительницей самым недисциплинированным, невнимательным, самым легкомысленным ученикам в классе? Восемь по «Илиаде» этой нахалке Серра, которая все прикидывается скромницей, а сама наверняка себе на уме, сноб, как и все остальные ее родственнички…

И все эти «неудовлетворительно», так легко поставленные Лопес дель Рио, Спадавеккия, Кассоль, Денгини? Конечно, ни одна неудовлетворительная оценка не досталась ее любимцу, но новая учительница не выказала в его адрес никакой благосклонности: ни раз она ставила ему такие же, если не худшие, оценки, как и Элизе Маффей, скомкав ее двухлетнюю педагогическую работу, направленную на стимуляцию соревновательного духа между двумя лучшими учениками класса. И времени на то, чтобы снова уравновесить итоговые оценки за первое полугодие, совершенно не оставалось.

Ничего, уж в третьей четверти она наведет порядок, решила Мунафо. И для начала нужно было немедленно поставить на место эту нахалку Пунтони, чтоб она не слишком гордилась своим случайным успехом.

Глава десятая,

в которой Мунафо? мстит, а Диана кое-что узнает

В тот день, когда привратник принес в класс приглашение на вручение премии, Мунафо?, вместо того чтобы указать ему на Приску, сама приняла письмо, вызвала к доске Гая и вручила конверт ему в руки. После чего обернулась к Приске:

– Пунтони, ты не дурочка и прекрасно понимаешь, что премия досталась тебе незаслуженно. Если бы твой товарищ по классу не заболел в тот день, то на этом конверте сейчас стояло бы его имя. Я оставляю принятие решения твоей совести.

Приска густо покраснела. Этого она никак не ожидала. Конечно, до сих пор она прекрасно жила без каких-то там премий и могла спокойно прожить без них и дальше. Но она уже привыкла к этой мысли, уже рассказала обо всем родителям и даже решила, на что потратит полученные деньги. Неужели она должна теперь от всего отказаться? Что она скажет родителям? И вообще, Мунафо? не имела права так позорить ее перед всем классом.

– Так что же? – произнесла учительница.

Но до того как Приска успела раскрыть рот, бедный Гай, который сначала подумал, что учительница вызвала его для помпезной передачи приглашения Приске, вдруг тоже покраснел как рак и возмущенно воскликнул:

– Не хочу я этой премии! Это Пунтони выиграла конкурс, пусть она ее и получает!

– Вот видишь, Пунтони? Твой товарищ намного благороднее тебя. Но от него я другого и не ожидала. А вот ты…

– Но это несправедливо! – прервала ее Розальба. – Премию выиграла Приска! Разве она виновата, что Гай в тот день заболел?

– И вообще, не думаю, что можно изменить имя победителя, – добавила Элиза. – Регламент этого не допускает.

– Как обычно, ты запаслась адвокатами, Пунтони, – иронично заметила Мунафо?. – Да, Маффей права. По закону ты можешь отказаться от премии, но не имеешь права передать ее другому.

– И что? – Приска никак не могла понять, чего хочет от нее учительница.

– А то, что я просто хотела тебя испытать. И поняла при этом, что у тебя совершенно отсутствует чувство справедливости. Также это поняли и все твои одноклассники. Наслаждайся своей премией, глупая. Наверняка она будет единственная за всю твою школьную карьеру. Выходи к доске, возьми приглашение из рук Гая и поблагодари его, что он в тот день заболел.

Больше всего в это мгновение Приске хотелось разорвать конверт на тысячи кусочков, в такую она пришла ярость. Но еще больше возмущался первый отличник класса, он пробормотал ей сквозь сжатые зубы «Прости» и немедленно бросился на свое место.

– Отлично, – произнесла Мунафо?. – Теперь посмотрим, действительно ли Серра так хорошо знает «Илиаду» и заслуживает свою невероятную восьмерку. Где вы остановились? В конце второй песни? Серра, встань и расскажи нам, что произошло после того, как Агамемнон совершил жертвоприношение Зевсу?