Эволюция Кэлпурнии Тейт, стр. 24

– Ламар!

Молчание. Ламар смотрел себе под ноги и ковырял ботинком ковёр.

– Кэлпурния, в чём дело? – Я глянула на Тревиса – говорить, не говорить – но подсказки не нашла. – Кэлпурния, немедленно объясни, что происходит. Это не просьба, а приказ. Сию минуту.

Пришлось рассказать. Я только надеялась, что братья поймут – приказ есть приказ, выбора нет. Мама молча выслушала весь рассказ, начиная с Лулы. Удивительно: она уже не сердилась. Скорее расстраивалась. И наказания назначила лёгкие – немного дополнительной домашней работы. Мы понадеялись, что на этом всё и кончится.

Но не тут-то было: мальчики есть мальчики, а Лула не перестала быть красавицей.

Я продолжала нервничать, и Тревис, похоже, тоже. Лула пришла выбирать котёнка. Я предварительно убедилась в том, что старших братьев нет дома. К моему глубокому облегчению она выбрала Белль Старр – королеву бандитов.

Я всё время была настороже. Следила за Ламаром и Сэмом Хьюстоном, пока мы шли в школу и обратно, и уже немного приустала. Когда мне всё это смертельно надоело, я собрала всех троих после ужина на крыльце и выступила со следующим заявлением:

– Перестаньте пасти нас, словно овец. Вы у меня уже поперёк горла. Оставьте нас в покое. И друг друга оставьте в покое. Если не перестанете драться и ссориться, я уж постараюсь, чтобы Лула вам и словечка не сказала. До конца вашей жизни.

Как я собиралась этого добиться, не знаю, но я считалась местным экспертом по Луле, лучшим другом их драгоценной красотки, и говорила так убедительно, что им ничего не оставалось, как поверить мне на слово.

– Вот что мы сделаем. Каждый из вас будет провожать нас раз в неделю. Тревис по понедельникам, Ламар по средам, а Сэм Хьюстон по пятницам. И всё.

– А вторники и четверги? Они кому? – спросил Сэм Хьюстон.

– Никому. Оставьте нас в покое. Я не шучу. Есть вопросы?

К моему глубокому удовлетворению, вопросов не последовало.

Глава 11

Уроки вязания

Пару недель моё расписание работало бесперебойно. На радостях я позвала Лулу в гости поиграть на фортепьяно в четыре руки. По настоянию обеих мам мы разучили пару популярных дуэтов. Мы-то знали, что на концерте исполнять их не придётся. Ни на одном. Потом я сдуру пригласила её снова, и мы занялись домашним заданием по вязанию. Тут-то мама и разглядела хорошенько, как Лула вяжет. Как я могла оказаться такой идиоткой!

И вот через пару дней началось.

– Кэлпурния! – как же я ненавижу этот мамин тон. – Пора тебе уже вырасти из вязки шарфов и взяться за носки. Ничто не сравнится с парой тёплых шерстяных носков, связанных любящими руками. Если начнёшь прямо сейчас, подаришь братьям по паре носков на Рождество. И, может быть, даже папе и дедушке. Отличная идея. Принеси корзинку для вязания в гостиную.

Теперь никуда не деться.

Я вздохнула и отложила лупу. Я как раз собиралась засушить изумительный экземпляр бабочки Viceroy. Мне хотелось повесить её в рамке в библиотеке, рядом с такой же, сделанной дедом. Всё равно дождь, а тонкую работу не сделаешь без яркого света.

В маминой корзинке полно спиц и крючков всех размеров. Мама достаёт шерсть цвета густого шоколада и с удовольствием на неё поглядывает. Потом надевает на руки толстый пушистый моток. Она сидит, расставив руки, а я сматываю нитку в плотный клубок. Я не горю желанием вязать носки, но ритмическое движение нитки взад-вперёд действует на меня гипнотически. Приходится признать, что бывают и более скучные дождливые деньки. Не так уж плохо. Мама такая спокойная и довольная, ей нравятся мелкие домашние дела. Вязанье облегчает головную боль, и ей не приходится слишком часто глотать «Патентованную микстуру Лидии Пинхем». Стало немножко прохладней. В камине уже лежит охапка пока ещё не нужных пекановых полешек: создаёт иллюзию, что лето прошло. Тревис принёс в гостиную Джесси Джеймса и Билли Кида и дразнит котят клубочком шерсти. Они гоняются за клубком по всему ковру. Вошёл Ламар, мама велела ему завести граммофон и поставить пластинку с песнями Шуберта.

– Свяжем носочки для Джима Боуи, – предложила мама. – Маленькие и простые. Узоры выучишь позже. Набери ряд, скажем, сорок петель, и начнём сверху.

Она протянула мне четыре тоненькие спицы.

– Четыре? Зачем мне четыре?

– Для того чтобы идти по кругу, а не поворачивать каждый раз.

На помощь! Я и с двумя спицами еле-еле управляюсь. Такого ужаса я себе и представить не могла. Мама подбадривающе мурлычет, пока я набираю первый ряд петель первого в жизни носка. Спицы такие колючие и торчат в разные стороны – всё равно что дикобраза в руках держать.

– Если обернуть нитку вокруг безымянного пальца, натяжение будет одинаковым и петли лягут ровнее.

Я старалась следовать маминым указаниям, и, честно говоря, второй ряд получился куда лучше. И третий. Если войти в ритм, петли сами соскакивают и сами собой провязываются.

– Теперь попробуем сбросить петли, чтобы у лодыжки было поуже. Вот так.

Медленно – невероятно медленно – эта беспорядочная куча шерсти приобретает форму. Текут часы. Весёлым времяпрепровождением это не назовёшь, но вязать носки совсем не так противно. В конце концов у меня в руках оказалась маленькая смешная коричневая вязаная вещица. Я внимательно её осмотрела и пришла к выводу, что в ней есть некоторая доля схожести с носком. Мама была явно довольна.

– В твоём возрасте я связала совершенно такой же.

– Отлично, – я начала складывать вязанье в корзинку. – Дело сделано.

– Что сделано? Куда это ты?

О чём она? Ума не приложу?

– Теперь начинай второй.

– Второй?! – завопила я.

Она что, с ума сошла? Я уже и так потратила уйму времени на первый.

– Конечно второй. И, пожалуйста, нельзя ли чуть потише? Что, по-твоему, Джиму Боуи делать с одним носком?

– Не знаю.

И знать не хочу, чуть не вырвалось у меня. Пусть наденет на палец, как куклу.

– А остальные братья? И папа? И дедушка? – напомнила мама.

Я принялась считать. Шесть братьев, плюс папа, плюс дедушка – куча ног получается. Значит, придётся сидеть и вязать завтра, и послезавтра, и послепослезавтра. Ужас какой. Моя жизнь предстала передо мной в виде вереницы носков – и так до горизонта, шерстяная долина вязаной скуки. Меня чуть не затошнило.

– Мама, – жалобно начала я. – Я завтра доделаю. У меня ужасно устали глаза.

По её реакции я догадалась, что это правильный ход. Представить себе, что её и так не слишком многообещающая по части красоты дочка будет ещё и в очках! Это уже слишком. Полезный фактик, надо запомнить на будущее. Может, обзавестись мигренями?

– Хорошо, – согласилась мама, – на сегодня достаточно.

Я схватила корзинку для шитья и спешно покинула гостиную, пока маме не пришло в голову поучить меня ещё чему-нибудь полезному. Закинула корзинку в комнату и помчалась вниз. Забежала в тёмную лабораторию, но дедушки там не было. Наверно, собирает растения. Дождливый день – подходящее время для сбора растительных образцов. Это хорошо, поскольку животных или насекомых всё равно не найдёшь – они попрятались и не появятся до тех пор, пока не пробьётся солнце. Я зажгла одну из ламп и уселась в старое, обтрёпанное кресло. Перед глазами поблёскивает ряд бутылочек. Дождь стучит по крыше, баюкает.

Я проснулась, когда дедушка вешал насквозь промокший дождевик на крючок.

– Добрый вечер, Кэлпурния. Как дела?

– Хорошо, сэр, только устала – весь день сегодня вязала.

– И как тебе вязание?

– Не самое плохое занятие на свете, – честно призналась я, – но слишком длинное. Я должна связать к Рождеству носки для всей семьи, а это ужас сколько носков. Надеюсь, вам нравятся простые носки, узоры вывязывать я всё равно не умею.

– Мне нравятся простые носки. Я тоже не научился вывязывать узоры.