Росс Полдарк (ЛП), стр. 82
Демельза устроилась поудобней, выпрямила спину и потянула пальцем струну. Раздавшийся звук оказался приятным и успокаивающим. Прямая противоположность Элизабет - золотое сияние сменилось темной земной короной.
Демельза взглянула на Росса, и в глазах у нее блеснули лукавые искорки. Она начала петь.
Её слегка хрипловатый нежный голос, почти контральто, но слегка ниже на ноту, не стремился захватить своей силой; вместо этого он старался доверительно донести свою песнь до каждого.
Для любимого я нежную розу сорву
Ту, что колышется на ветру
Сердце мое – полно любви
И ищет пути
Поведать, о чем и так уж знаешь ты.
Пусть колют пальцы мне шипы
Кровью алой окрасятся они
Как раненое и одинокое сердце мое,
Которое твоим лишь быть суждено.
К устам я палец приложу
Замру и тебя подожду.
Сердце мое обречено на стон
Пока не сольется с твоим в унисон
Наступило секундное молчание, после которого Демельза кашлянула, чтобы показать, что песня закончилась. Раздался одобрительный ропот, у кого просто из вежливости, а у кого-то от всего сердца.
- Прелестно, - произнес Фрэнсис, полузакрыв глаза.
- Мне понравилось, - вздохнул Джон Тренеглос. - Ей-богу.
- Я боялась, вам не понравится, - блеснула улыбкой Демельза. - Ей-богу.
- Остроумный ответ, мэм, - заметил Тренеглос. Он начинал понимать, почему Росс рискнул навлечь на себя гнев общества, женившись на служанке.
- У вас есть еще?
- Песни или ответы, сэр? - улыбнулась Демельза.
- Я прежде не слышала этот отрывок, - молвила Элизабет. - Он меня очаровал.
- Песни, милaя, - сказал Тренеглос, поднявшись на ноги. - Я знаю, что ответов вам не занимать.
- Джон, - сказала его жена. - Нам пора.
- Но мне здесь хорошо. Спасибо, Верити. Отлично выдержанный портвейн, Фрэнсис. Где ты его раздобыл?
- У Тренкромов. Хотя последняя партия качеством похуже. Придется обменять.
- На днях я прикупил неплохой портвейн, - вставил Джордж. - К несчастью, уже обложенный налогом, и он обошелся мне почти в три гинеи за тринадцать кварт.
Фрэнсис насмешливо выгнул бровь. Джордж был хорошим другом и нетребовательным кредитором, но не мог удержаться, чтобы не упомянуть в разговоре стоимость своих покупок. Это был почти единственный признак, напоминавший о его происхождении.
- Как вы справляетесь со слугами, Элизабет? - певуче протянула Рут. - Мне приходится с ними несладко. Матушка сегодня утром заметила, что их желаниям нет предела. Нынешняя молодежь, говорит она, только и думает, как возвыситься над своим положением.
- Еще одну песню, Демельза, пожалуйста, - прервала их Верити. - Как называлась та, которую ты не хотела сыграть, когда я у тебя оставалась? Помнишь, рыбацкая песня.
- Мне они все нравятся, - оживился Джон. - Дьявол, я и не подозревал, что мы в столь одаренном обществе.
Демельза осушила наполненный бокал. Её пальцы пробежались по струнам арфы, издав изумительный звук.
- У меня еще одна есть, - мягко произнесла она. Мгновение она смотрела из-под опущенных век сначала на Росса, а затем на Тренеглоса. От выпитого вина глаза её светились.
Она запела тихим, но ясным голосом.
Я подозревал, она мила,
Подозревал, женой чужой была.
Меня отец предупреждал,
Закон чтоб я не нарушал
Я видел, что она дерзка,
Что любовь тут не близка
Милейшая шалунья
Каких прежде не видывал я
Без тайных порывов души
Воззвал я к пламени свечи
В любви, как на войне, все средства хороши
Но благие порывы меня подвели
Слова отцовские впустую прошли
Милейшая шалунья
Каких прежде не видывал я
Здесь она остановилась и на мгновение открыла глаза, бросив взгляд на Джона Тренеглоса, прежде чем пропеть последний куплет.
Гнездышко уютное согрело нас вокруг
И дома не застал вернувшийся супруг
А юность наша была так сладка
И юность эта так коротка
Спешит кукушка теперь домой
Блужданья эти утомляют порой
Милейшая шалунья
Каких прежде не видывал я
Джон Тренеглос восторженно заревел и хлопнул себя по ляжкам. Демельза подлила себе портвейна.
- Браво! - воскликнул Джордж. - Мне нравится эта песня. Звучит легко и приятно. Прекрасное исполнение!
Рут поднялась со своего места.
- Пойдем, Джон. Уже рассветет, пока мы до дома доберемся.
- Вздор, дорогая, - Джон потянул за цепочку брегета, но часы не желали выползать из его глубокого кармана. - Кто-нибудь знает, который час? Сейчас не должно быть и десяти.
- Вам не понравилась моя песня, мэм? - спросила Демельза у Рут.
Губы Рут слегка разжались.
- Отнюдь. Я нашла её весьма поучительной.
- Половина десятого, - сообщил Уорлегган.
- В самом деле, мэм? - спросила Демельза. - Я удивлена, что вас нужно просвещать в подобных делах.
Кончик носа Рут побелел. Сомнительно, что Демельза поняла всю подоплеку своего замечания. Но после пяти больших бокалов портвейна она не была расположена взвешивать все достоинства и недостатки своей остроты, прежде чем ее произнести. Демельза почувствовала, что сзади подошел Росс и коснулся рукой ее плеча.
- Я совсем не то имела в виду, - с невидящим взглядом ответила Рут. - Позвольте мне поздравить вас, Росс, со столь искушенной в искусстве развлечения женой.
- Вообще-то неискушенной, - ответил Росс, сжав руку Демельзы, - но она быстро учится.
- Выбор преподавателя многое значит, не так ли?
- Да, - согласилась Демельза. - Росс столь добр, что способен даже хмурую глупышку превратить в блестящую красавицу.
Рут потрепала её по плечу. Она наконец получила желанный удобный случай.
- Не думаю, что вы можете судить об этом лучше остальных, моя дорогая.
Демельза посмотрела на нее и кивнула.
- Нет. Пожалуй, мне стоило сказать - всех, кроме самых хмурых.
Прежде чем обмен колкостями принял серьезный оборот, вмешалась Верити. Гости постепенно расходились. Даже Джон наконец оторвался от стула. Все медленно вышли в прихожую.
На фоне смеха и прощальных разговоров все надели плащи, а Рут сменила свои изящные туфельки на туфли с пряжкой для верховой езды. Её сшитый по последней моде плащ вызывал восхищение. Однако прошло еще добрых полчаса, прежде чем закончился обмен душевными прощаниями и новогодними пожеланиями, и ни одна шутка не осталась без ответа. Наконец, под стук и цокот копыт гости выехали на дорогу, а большая дверь захлопнулась. Полдарки вновь остались одни.
Глава десятая
Подводя итог, можно сказать, что это был вечер Демельзы. Свои смотрины она прошла с исключительным успехом. Тот факт, что успеху своему она частично была обязана тошноте за обеденным столом, а частично пяти бокалам портвейна в самый ответственный момент вечера, знала лишь она и держала это при себе.
Через два часа, когда Росс с Демельзой, пожелав доброй ночи родственникам, поднялись по широкой увешанной портретами лестнице, Росс размышлял над новой стороной характера своей супруги. В течение всего вечера его удивление сменялось восхищением: обаяние Демельзы, почти красота в новом, модном платье; впечатление, которое она произвела; спокойное, непритязательное и полное достоинства поведение за обедом, когда от нее ожидали беспокойного, неловкого, шумного и даже голодного. Еще одним неожиданным открытием, которое Демельза так же прекрасно преподнесла, не уронив своего достоинства, оказались игривые песенки, которые она спела своим низким, хрипловатым голосом с присущей ему легкой певучестью. Демельза, флиртующая с Джоном Тренеглосом под носом у Рут, да и под носом у самого Росса.