Каникулы Петрова и Васечкина, стр. 22

– Чего?! – удивился Гусь. – Это тебя, что ли? – повернулся он к Маше. – Так вот же она! – сказал он Манане. – Чего в ней хорошего?

– Ты Маша Старцева? – с завистью спросила девочка.

Маша кивнула и покраснела.

– Спасибо, Манана! – сказала Инна Андреевна. – Ты нам очень помогла…

Машина отъехала.

Девочка махала ей вслед, пока она не скрылась за поворотом, а потом достала из кармана зеркальце и стала смотреться в него, очевидно сравнивая себя с только что уехавшей красавицей.

Глава 15. Цветок для Дульсинеи

Васечкин держался за верёвку из последних сил.

– Петров! – крикнул он. – Сними меня отсюда!

Петров, выведенный этим отчаянным криком из оцепенения, опреметью бросился к скале. И не успел никто из взрослых опомниться, как он начал карабкаться вверх.

– Куда? – заорал седой.

Но Петров был уже высоко. Ещё рывок, и он оказался на уровне скалолаза в белом костюме. Оттолкнувшись от скалы, он прыгнул и повис у него на ногах.

Васечкин тут же с криком «Мама!» взлетел ещё выше.

Но зато Петров и скалолаз были уже на земле.

Седой бросился к ним, мгновенно отстегнул карабин, перехватил верёвку и осторожно, но быстро начал спускать Васечкина вниз.

Через несколько секунд перепуганный, но целый и невредимый Васечкин был уже в объятиях Петрова.

– Молодец! – седой хлопнул Петрова по плечу. – А ты зачем схватился за верёвку? – сердито спросил он Васечкина.

– Как зачем? – обиделся Васечкин. – Он же, – Васечкин кивнул на скалолаза в белом, – убиться мог!

– Правда! – подтвердил Петров. – Я уже думал – всё! Если б не Васечкин… Я и моргнуть не успел! Это он молодец!

Васечкин скромно потупился.

Скалолазы, переглянувшись, расхохотались.

Ребята недоуменно уставились на них.

– Слава! – сказал седой. – Объясни им.

– Это называется спускаться «дюльфером»… – сказал Слава. – Вот, смотрите! – Он показал наверх.

Там, на скале, несколько скалолазов, проделав те же манипуляции с верёвками, которые до этого произвёл Слава, как по команде, ринулись вниз.

– Ой! – вырвалось у Васечкина.

– Мама! – поддержал его Петров.

Но скалолазы как ни в чём не бывало, целые и невредимые, через несколько секунд очутились на земле.

– Ну как, Геннадий Павлович? – спросил один из них.

– Ничего… – одобрительно сказал седой. – Получше.

– Ещё разок успеем пройти? – спросила девушка.

Геннадий Павлович поглядел на садящееся солнце и сказал с сожалением:

– Вообще-то, надо бы… Завтра соревнования… – Он ещё раз взглянул на солнце. – Нет, не успеем… Собирайте снаряжение! – приказал он. – И все в лагерь отдыхать!

Сказав это, он двинулся к палаткам, стоявшим неподалёку.

– Жаль… – сказал Слава. – Я, когда лез, эдельвейс видел.

– Где? – заинтересовалась девушка.

– Вон там! – Слава указал вверх. – Сразу за расщелиной. Видишь?

– Ага… – кивнула девушка.

– Знаешь, – сказал Слава шутливо, – есть такой древний обычай дарить эдельвейсы самой красивой девушке. Я бы сорвал его для тебя, Леночка…

– Ты бы свалился! – улыбнулась Леночка и начала сматывать верёвку.

Скалолазы разошлись, собирая снаряжение.

– Слыхал? – тихо спросил Васечкин.

– Ага… – кивнул Петров.

– Я полез! – решительно заявил Васечкин.

– А может, не надо? – неуверенно сказал Петров.

– Надо, Вася! – Васечкин хлопнул Петрова по плечу. – Надо!

Он окинул взглядом путь до расщелины, огляделся вокруг и начал карабкаться на скалу. Довольно ловко и быстро он преодолел треть расстояния до заветного места, но тут угол скалы изменился, и Васечкин вдруг почувствовал себя мухой, которая ползёт по потолку. Он в страхе глянул вниз…

…Там, далеко внизу, стоял крошечный Петров и смотрел на него. Васечкину стало не по себе. Он ещё раз безнадёжно глянул наверх, где в последних лучах солнца был хорошо виден вожделенный цветок, и… медленно и осторожно пополз вниз.

– Знаешь, что я подумал? – сказал он Петрову, очутившись на земле и снова почувствовав себя уверенно. – Чего его рвать? Мы когда ещё назад в лагерь попадём, всё равно он завянет… Чего цветок портить? Мы лучше Маше роз нарвём, она розы очень любит…

– Точно! – кивнул Петров.

– Розы ведь тоже опасно рвать… – убеждая самого себя, продолжал Васечкин. – Во-первых, они колючие, а во-вторых, на сторожа нарваться можно…

– Запросто… – по доброте душевной кивнул Петров.

Тут к ним подошёл Слава.

– Эй! – сказал он. – Вы откуда, герои?

– Мы? – смутился Петров.

– Оттуда… – неопределённо махнул рукой Васечкин.

Слава понимающе кивнул.

– Есть хотите? – спросил он.

– Само собой! – выпалил Петров.

– Ну, пошли… – Он обнял ребят за плечи. – Тебя как зовут, спасатель? – спросил он у Васечкина…

Глава 16. Время рыцарей…

В лагере уже пылал костёр, на котором что-то варилось. На одеяле были разложены продукты, а вокруг собрались скалолазы. Васечкин, стоя в центре, в который раз за сегодня рассказывал историю своих подвигов. А так как обстановка была располагающая – костёр, гитара, то он, попросив Славу подыграть, начал петь под его негромкий аккомпанемент:

Васечкин пел очень вдохновенно.

А Петров совсем даже не пел.

Он сидел у костра, уставившись невидящим взглядом в огонь, и в который раз за этот день писал в уме письмо Маше Старцевой.

«Дорогая Маша! Мы с Васечкиным живы-здоровы и тебе того же желаем! Желаем тебе также успехов в учёбе и в личной жизни… – Петров задумался. – Нет, пожалуй, только в учёбе… Дело в том, дорогая Маша, что я давно хотел тебе сказать…»

Глава 17. Куда уходят настоящие мальчишки?

А в это время прекрасный адресат тоже сидел у костра в каких-нибудь нескольких километрах от лагеря скалолазов и тоже внимательно глядел на костёр.

Рядом с Машей сидела Инна Андреевна, также задумавшаяся о чем-то своём и не отрывавшая глаз от огня.

На сиденье «виллиса», тщательно укутанный, крепко спал Филипп…

Гусь, преисполненный сознанием возложенного на него доверия, нёс караульную службу…

Мы не знаем, о чём думали Маша и Инна Андреевна, но, судя по всему, об одном и том же, так как, не сговариваясь, они вдруг запели практически одну и ту же песню.