Веселые истории про Петрова и Васечкина, стр. 3
– Ага, – сказал Петров. – Пошли. Будь здоров.
– Пока, – сказал Васечкин. – Не кашляй.
– До свидания, – сказал Сидоров. – Приходите ещё.
– Ладно, – пообещал Васечкин, – когда в следующий раз опоздаем, тогда придём. Ну, покеда!
И они ушли.
– Я буду ждать вас, ребята, – грустно вздохнул Сидоров, глядя на опустевшую вазу.
Это мой папа
В телефонную кабину зашёл Васечкин. Он поставил портфель на пол и решительно набрал номер.
– Феликс Александрович? – сказал он явно изменённым голосом, – Петя Васечкин сегодня в школу не придёт. Он заболел.
– Чем?
– У него грипп. Вирусный. Да, температура высокая. Пожалуйста.
– Кто говорит?
– Как кто? Васечкин говорит. Владимир Эдуардович… Кто такой Владимир Эдуардович? Как кто такой? Это мой папа! – в сердцах произнёс он, потом с ужасом посмотрел на трубку и медленно повесил её на рычаг.
Затем Васечкин повернул голову направо, где висела огромная реклама кинотеатра, а потом налево, где его ждал Петров.
Тот вопросительно посмотрел на друга и с удивлением увидел сквозь стекло будки, как Васечкин с убитым лицом безнадёжно качает головой.
Джентльмены
Прозвенел звонок на урок. 3-й «Б», сокрушая всё на своём пути, ворвался в класс и расселся. Девочки, которым не хватило мест, стояли сзади.
Вошла учительница Алла Ивановна. Все встали, потом сели. Девочки по-прежнему стояли.
Алла Ивановна не выдержала.
– Неужели же в вашем классе нет ни одного джентльмена? – спросила она.
– Что вы, Алла Иванна! – ответил ей с места удивлённый Васечкин. – Джентльменов у нас навалом, а вот стульев не хватает!
Объяснение
– Аллё, аллё! Старцева, это ты?
– Я.
– Это я, Васечкин. Ты мою записку прочла?
– Прочла.
– Ну и как?
– Нормально.
– Ну, а вообще-то, ты как ко всему этому относишься?
– К чему?
– Как к чему? Ну, ко мне, например?
– Нормально.
– А-а… Я к тебе тоже хорошо отношусь. Слышишь, Старцева? Аллё! Аллё!
– Чего ты орёшь?
– Да, плохо слышно чего-то. Телефон барахлит. Я говорю, я к тебе тоже хорошо отношусь.
– Я слышу.
– А на Яблочкину я плевать хотел. Слышишь, Старцева?
– Слышу.
– Плохо слышно чего-то. Старцева!
– А?
– А ты со мной… пойдёшь?.. А?
– Куда это?
– Ну… это… на край света, в общем. А? Старцева! Ты чего молчишь?
– Пойду.
– Ну да? Правда?
– Правда. А чего тут такого.
– Ну, ничего, конечно. Но ты молоток, Старцева!
– Чего?
– Я говорю, ты, говорю, молоток!
– А-а.
– Да-а. Ты чего молчишь? А? Старцева!
– А когда пойдём?
– На край света, что ли?
– Ну да.
– Да хоть сейчас. Я тут с угла звоню. Выходи, и пойдём. Пойдёшь?
– Пойду.
– Ну, пока, Старцева. Спускайся, давай.
– Аллё! Аллё!
– Чего?
– Только я в пять часов обязательно дома должна быть. У меня музыка.
– А-а.
– Ну пока.
– Аллё, аллё! Старцева! Уже повесила. Что ж делать-то? До пяти ведь никак не успеть. Вечно у этих отличниц то музыка, то английский. Мало нам, что ли, в школе задают?!
Воздушное путешествие
В воздухе, чуть покачиваясь, висел привязанный к торчащей из земли рельсе воздушный шар с гондолой. Шар был готов к отлёту.
Петров по-хозяйски хлопотал вокруг, – заканчивал последние приготовления. Появился Васечкин с литровой банкой варенья в руках.
– В дорожку! – довольно усмехнулся он, похлопывая по банке и подмигивая Петрову.
Петрову, однако, это не понравилось.
– Ты что? – возмутился он. – В какую ещё дорожку?! Лишний груз мне не нужен. Всё рассчитано!
– А что же мне делать? – растерялся Васечкин, уныло разглядывая варенье в банке. – Клубничное всё-таки.
– Делай что хочешь, – отрезал Петров. – С нами оно не полетит.
Васечкин поплёлся прочь. Завернув за угол, он остановился и, убедившись, что Петров не видит его, открыл банку и… содержимое её стало быстро перекочёвывать в васечкинский желудок.
Тем временем Петров уже проявлял нетерпение. Но вот появился Васечкин, тяжело перевалился в гондолу, за ним туда же залез Петров и отвязал шар.
И шар со странным звуком рвущейся материи взмыл в воздух.
Но – странно! – корзина была пуста.
На земле, на оторвавшемся от неё дне, стояли Васечкин и Петров. Задрав головы вверх, они следили за удалявшимся воздушным шаром.
Петров перевёл взгляд на Васечкина, на его раздувшееся пузо.
Васечкин по-прежнему уныло следил за шаром.
Воздушный шар поднимался всё выше и выше, исчезая в голубом небе.
Как Васечкин Гошу навещал
Гоше было четыре года, а его брату Пете Васечкину – десять. Гоша ходил в детский сад, а Васечкин – в школу, в третий класс. Гоша неожиданно заболел желтухой, и его положили в больницу, в изолятор. Васечкин пришёл его навестить.
– Тебе кого, мальчик? – спросила его медсестра.
– Тут у вас братан мой лежит, – сурово ответил Васечкин. – Георгий.
– А… Гошенька! – догадалась сестра и заулыбалась. – Ну, проходи, проходи. Только Гошенька у нас в инфекционном лежит, туда нельзя. Так что можешь на него вон в то окошечко полюбоваться.
Васечкин прошёл по коридору и действительно обнаружил окошко, за которым увидел брата. Гоша лежал на кровати и явно скучал.
Васечкин постучал по стеклу. Гоша повернулся, узнал его и обрадованно замахал рукой.
Васечкин молча разглядывал желтушного братца. Вид его ему не понравился, и он решил Гошу развеселить. Он прижался к стеклу всем лицом и скорчил рожу. Гоша засмеялся. Васечкин ещё сильнее притиснулся к стеклу, своротил нос и выпятил губы. Гоша снова засмеялся.
Вдохновенный Васечкин сунул пальцы в рот и скорчил страшную физиономию. Гоша улыбнулся, но как-то слабо. Васечкин тем временем состроил новую ужасную гримасу. Гоша смотрел на него во все глаза. Неутомимый Васечкин постарался придать лицу самое жуткое выражение. Рожа получилась невероятная. Губы Гоши скривились. Страшным усилием Васечкин изобразил что-то сверхъестественное. Гоша заревел.
Твёрдо решив во что бы то ни стало развеселить брата, Васечкин изобретательно скалил зубы, скашивал глаза – Гоша ревел всё пуще.
Прибежавшая медсестра в ужасе смотрела на Васечкина, который, войдя в раж, прыгал перед окном, изгаляясь в самых невероятных гримасах. Наконец она решилась окликнуть его:
– Мальчик, можно тебя на минуточку?
Голос у медсестры был ласковый, но, остановленный в момент самого невероятного прыжка, Васечкин нахмурился.
– Тут с тобой поговорить хотят, – продолжала медсестра. – Не бойся, всё будет хорошо, главное, не волнуйся.
Ласково приговаривая, медсестра провела недоумевающего Васечкина по коридору, впихнула в какую-то дверь и тотчас же захлопнула её, привалясь к ней спиной. Только после этого она облегчённо перевела дух. На двери было написано: «ПСИХИАТР».