Американский таблоид, стр. 52
Сэл снова стал бесконтрольно играть. Литтел предъявил ему телетайп ПУЛА, в котором описывались его действия. Сэл сообщил, что проиграл все пятьдесят с чем-то тысяч, которые дал ему Литтел.
Кража денег из камеры хранения так и осталась нераскрытой — Сэл не имел понятия о том, откуда взялись средства. Пост прослушивания возле ателье так и гудел слухами, но ни Мальвазо, ни Утенок так ни о чем и не догадались.
А потом ему позвонил Джек Руби.
И сообщил:
— Я наконец нашел парня для Сэла Ди — ну, заемщика.
Его информаторы сработали синхронно — кроме Ленни Сэндса.
Литтел протер наушники.
Голос Кабикоффа (многократно усиленный): …Хеши говорит, что ему отсосали около двадцати тысяч раз.
Безумный Сэл: Сид, Сид, жидовская твоя морда. Ты перся сюда из чертова Техаса только для того, чтобы потрепаться?
Кабикофф: Ты прав, Сэл. Я был проездом в Далласе и перетер с Джеком Руби. Джек сказал: «Поезжай в Чикаго и поговори с Сэлом Ди. Если тебя интересует приличный кредит пенсионного фонда, обращайся к Сэлу». Джек сказал: «Сэл — посредник. Он может связать тебя с Момо и выше. Сэл — тот, у кого есть доступ к деньгам».
Безумный Сэл: Ты говоришь «Момо», как будто сам какой мафиози.
Кабикофф: Это как ты говоришь на идише. Все хотят знать, что они повязаны. Все хотят быть своими.
Безумный Сэл: Что ты несешь, жирный ты бейгел [27].
Кабикофф: Сэл, Сэл.
Безумный Сэл: Сэл, большой жирный хрен, ты, пожиратель копченого лосося. Говори, зачем тебе бабки-то понадобились. Ведь наверняка же ты решил подзанять у фонда не для того, чтоб отпраздновать бар-митцву [28] своего спиногрыза.
Кабикофф: Для того, чтобы снимать порнуху, Сэл. Я уже год снимаю порно в Мексике. В Тихуане, Хуаресе — там можно набрать актеров по дешевке.
Безумный Сэл: К делу. Кончай гребаную лекцию.
Кабикофф: Сэл, Сэл — я создаю настроение.
Безумный Сэл: Я те дам «настроение», мамлюк.
Кабикофф: Сэл, Сэл. Я снимаю порно. Хорошее порно. Вообще-то я собираюсь через пару деньков делать в Мексике фильмец. Там будут сниматься девушки из клуба Джека. Получится здорово — на Джека работает несколько шикарных телок. Сэл, Сэл, — не надо на меня так смотреть. Вот что я хочу. Я хочу снимать легальные фильмы — ужастики, «экшн» — с участием порноактеров. Я хочу снимать два полнометражных фильма на бюджет одного и попутно снимать порнушку, чтобы финансировать легальные фильмы. Сэл, Сэл, не надо так хмуриться. Это золотое дно! Я отдам Сэму и фонду 50 % прибыли плюс погашение долга и навар. Сэл, послушай меня. Это же не сделка — это золотое дно! На небесах, блин, написано, неоновыми буквами: «золотое дно!».
Тишина — длиной в двадцать шесть секунд.
Кабикофф: Не надо на меня волком смотреть, Сэл, послушай. Это же золотое дно, и я хочу, чтобы вся прибыль осела, сам понимаешь, в нашем кругу. Знаешь, ведь в какой-то мере у меня давние отношения с фондом. Знаешь, мне известно, что есть подлинные бухгалтерские книги фонда, о которых известно только мафии. Я ведь Джулиуса давным-давно знаю. Еще с двадцатых, когда он торговал наркотой и на вырученные деньги финансировал фильмы, которые снимались на студии «РКО» — тогда ее директором был Джо Кеннеди. Скажи Сэму, чтобы спросил обо мне у Джулиуса, о’кей? Просто чтобы тот напомнил ему, что мне можно верить, и что я все еще повязан.
Литтел вцепился в наушники. Елки-палки….
«Джулиус Шиффрин», «бухгалтер фонда», «подлинные бухгалтерские книги».
В динамик наушников стекали капельки пота — из них доносилось лишь неразборчивое шипение. Литтел записал реплики разговора дословно — прямо на стенке шкафа.
Кабикофф: …значит, через пару дней я возвращаюсь в Техас. Возьми мою карточку, Сэл. Знаешь, визитные карточки всегда производят хорошее впечатление.
Литтел услышал слова прощания, и тут же хлопнула входная дверь. Он снял наушники и уставился на написанные на стене слова.
Вошел Безумный Сэл. Под его футболкой перекатывались складки жира.
— Как я смотрелся? Мне пришлось быть с ним пожестче — а иначе бы он не поверил, что перед ним настоящий я.
— Хорошо смотрелся. А теперь следи за деньгами. Ты больше не получишь от меня ни цента, пока у меня не появится доступ к фонду.
— А что мне делать с Кабикоффом?
— Я позвоню тебе в течение недели и скажу, стоит представлять его Сэму или нет.
Сэл рыгнул.
— Позвони мне в Эл-Эй. Я собираюсь отвезти в Гардену еще одну партию игроков.
Литтел уставился в стену. Он учил наизусть каждую реплику разговора — перед тем, как записать их все в блокнот.
27.
(Гардена, 25 августа 1959 года)
Ленни выпендривался и рассылал публике воздушные поцелуи. Публика с удовольствием хавала — давай, Ленни, давай, давай.
Ленни терпеть не мог педиков. Ленни поедал педиков, как Годзилла — Токио. Ленни дочиста съел игровой клуб «Счастливый самородок».
Пит принялся смотреть.
Ленни играл свой номер — педик Кастро лапает педика Айка на Голубом Саммите!!!
— Фидель! Сейчас же убери свою бороду — она мне между ног щекочет! Фидель! Фидель! Какая больша-ая у тебя гаванская сигара!
Публике это страшно нравилось. Публика решила, что это — высококлассная политическая сатира.
А Пит скучал. Пресные шутки и дрянное пиво — «Счастливый самородок» оказался сущей дырой.
Его прислал Дик Стейзел. Дик был очень обеспокоен: последние депеши Ленни были слишком щекотливого содержания, чтобы их печатать. Хьюзу и Гуверу они страшно нравились — но некоторые из политых грязью гомиков вполне могли разнести «Строго секретно» в пух и прах.
— Фидель! Передай-ка банку со смазкой, и мы возобновим дипломатические отношения! Фидель! Мой геморрой горит, как тростниковая плантация «Юнайтед фрут»!
Кемпер Бойд считал, что у Ленни есть талант. Кемперу пришла в голову блестящая мысль: пусть «Строго секретно» печатает пропаганду антифиделевских настроений!
Ленни вполне мог писать такие статьи. Ленни когда-то был курьером — возил на Кубу деньги для Батисты — так что все реалии и стиль были ему знакомы, а кубинские коммунисты не станут подавать в суд.
Ленни выдавал репризы. Пит предавался грезам — в десять вечера. ТОТ МОМЕНТ все вставал у него перед глазами — точно снятый на цветную кинопленку.
Вот мертвый Том Гордин. Вот улыбающийся Бойд. Вот чемодан, набитый акциями компании «Юнайтед фрут».
Там же, над мертвым телом, они заключили сделку. Сняли комнату в мотеле и подбросили тело туда, уложив таким образом, чтобы все решили, что это самоубийство — болваны из полиции Ки-Уэста проглотили эту нехитрую выдумку.
Акции Бойд продал. Вышло по сто тридцать одной тысяче на брата.
Они встретились в Вашингтоне и поделили добычу. Бойд сказал:
— Я, скорее всего, смогу протащить твою кандидатуру для тренировки кубинцев, но на это потребуется не один месяц. И мне придется объяснить, почему мы провалили операцию с Гординым.
Пит попросил:
— Расскажи подробней.
Бойд ответил:
— Возвращайся а Эл-Эй. Занимайся «Строго секретно» и нянчи Говарда Хьюза. Полагаю, Куба и наши общие связи сделают нас с тобой богачами.
Вернувшись в Эл-Эй, он так и поступил. Он сообщил Хьюзу, что скоро ему придется надолго отлучиться. Хьюз рассердился. Пит успокоил его, вручив припасенный для этого кодеин — в нехилом количестве.
При мысли о тренировочном лагере кубинцев у него аж слюнки текли. Он жутко туда хотел. Траффиканте вышвырнули с Кубы в прошлом месяце, и он все вещал, что Кастро надо как следует вздрючить за Преступления Против Прибыли Казино.
Бойд назвал «Такси «Тигр»» «потенциальным вербовочным пунктом». У Бойда была голубая мечта — продать контору Управлению.
Раз в неделю ему звонил Чак Роджерс. Говорил, что проблем с конторой не было. Каждый месяц Джимми Хоффа присылал ему его пять процентов — причем он палец о палец не ударил, чтобы их заработать.