Американский таблоид, стр. 47
Литтел просмотрел досье программы по борьбе с оргпреступностью. Мальвазо и Ди Паскуале жили в Эванстоне.
Он поставил в магнитофон кассету с записью разговора от 18.04 и сравнил с отпечатанной на машинке расшифровкой. Расс Дэвис забыл включить в нее прощальные песни.
«Утенок» мычал «Чаттанугу чу-чу».
Мальвазо пел: «У меня есть ключ к твоему сердцу».
«Слишком публичное место», «ключ» и «чу-чу». Двое воров, живущих в пригороде, ожидают, когда пройдут два месяца.
Имеется сорок с лишним пригородных железнодорожных станций, связанных с Чикаго.
Сорок с лишним залов ожидания с камерами хранения.
Ящики в таких камерах сдавались на месяц. За наличный расчет, безо всякой записи — на чеке не будет стоять никакого имени.
Два грабителя. Два отдельных ключа от шкафчика.
Замки на ящиках менялись каждые три месяца — согласно транспортному законодательству штата Иллинойс.
Тысячи ящичков. Ключи без опознавательных знаков. Два месяца сроку — тридцать три дня из которых уже истекли.
Ящички были обшиты сталью. Зал ожидания охранялся 24 часа в сутки.
Два дня Литтел думал над этим. И вот что придумал.
Он может проследить за ними. Но когда они заберут деньги, он будет бессилен что-либо сделать.
Он может следить только за одним из них. Иными словами, шансы, что ему не повезет, удваивались.
Он все равно решил попробовать. Он решил забить на слежку за «красными» и следить попеременно за каждым из грабителей.
День первый: он следит за Рокко Мальвазо с восьми утра до полуночи. В указанное время Рокко ездил в свои игорные заведения и профпредприятия, а также к своей подружке в Гленко.
Рокко не приближается ни к одной железнодорожной станции.
День второй: он следит за Дьюи-Утенком с восьми утра до полуночи. Дьюи ездит и собирает дань с многочисленных проституток.
Дьюи не приближается ни к одной железнодорожной станции.
День третий: он следит за Рокко Мальвазо с восьми утра до полуночи. Рокко едет в Милуоки и избивает дулом пистолета зарвавшихся сутенеров.
Рокко не приближается ни к одной железнодорожной станции.
День четвертый: он следит за Дьюи-Утенком с восьми утра до полуночи. Дьюи одевается в костюм утенка Дональда и развлекает гостей на дне рождения Дьюи-младшего.
Дьюи не приближается ни к одной железнодорожной станции.
День пятый: он следит за Рокко Мальвазо с восьми утра до полуночи. Указанное время Рокко проводит с девушкой по вызову в отеле «Блэкхок» в Чикаго.
Рокко по-прежнему не приближается ни к одной железнодорожной станции.
День шестой, восемь ноль-ноль: он начинает следить за Дьюи-Утенком. Девять сорок: машина Дьюи не заводится, и миссис Утка отвозит Дьюи на железнодорожную станцию Эванстона на своем авто.
Дьюи торчит без дела в зале ожидания.
Дьюи пялится на ящики.
На дверце ящичка № 19 — переводная картинка с изображением утенка Дональда.
Литтел едва не падает в обморок.
Ночи шестая, седьмая и восьмая: он устанавливает наблюдение за станцией. Он узнает, что ночной сторож уходит выпить кофе в три десять утра.
Переходит улицу и заходит в круглосуточную забегаловку. По крайней мере на восемнадцать минут зал ожидания остается без охраны.
Ночь девятая: он приезжает на станцию. С собой у него лом, ножницы для резки жести, деревянный молоток и стамеска. Он быстро вскрывает дверцу ящичка № 19 и крадет содержащиеся там четыре хозяйственные сумки, наполненные деньгами.
Коих оказывается: восемьдесят одна тысяча четыреста девяносто два доллара.
Теперь у него есть деньги на информаторов. Банкноты старые и изрядно побывшие в обращении.
Он выдает Безумному Сэлу десять тысяч долларов — «на закуску».
Он находит алкаша, похожего на Джека Руби, и дает ему пятьсот долларов.
В морге округа Кук ему сообщают имя. Любовником Тони «Шила» Ианноне оказался некий Брюс Уильям Сифакис. Он отправляет родителям мальчика десять тысяч — анонимно.
Пять тысяч он опускает в кружку для бедных церкви Св. Анатолия и долго молится в той же церкви.
И просит прощения за гордыню. И говорит Богу, что обрел себя, узнав цену прочим людям. И признается Богу, что теперь он любит опасность — теперь она будоражит его больше, чем пугает.
24.
(Гавана, 28 мая 1959 года)
Самолет медленно снижался. Пит приготовил паспорт и толстую пачку десятидолларовых банкнот.
Паспорт был канадский — подделка по заказу ЦРУ.
На взлетно-посадочной полосе появились милиционеры. Кубинские легавые обирали пассажиров всех рейсов, прибывающих с Ки-Уэст.
Два дня назад ему позвонил Бойд. Он сообщил, что Джона Стэнтона и Гая Бэнистера впечатлили подвиги Большого Пита. Бойд только что подписал контракт с Управлением. Он сказал, что у него есть работка специально для Большого Пита — это может быть даже «прослушивание» для его контракта с Управлением.
Он сказал:
— Полетишь из Ки-Уэст в Гавану с канадским паспортом. По-английски будешь говорить с французским акцентом. Узнаешь, где содержится Санто Траффиканте и попросишь его написать записку. Записка должна быть адресована Карлосу Марчелло, Джонни Росселли, Сэму Джианкане и прочим. В записке должно сообщаться, что Траффиканте советует мафии не пытаться мстить Кастро за национализацию своих казино. Тебе также требуется найти жутко перепуганного управленца компании «Юнайтед фрут» Томаса Гордина и привезти с собой для допроса. Это нужно сделать как можно скорее — Кастро и Айк намерены в скором будущем временно отменить все коммерческие рейсы из США на Кубу.
Пит спросил:
— Почему именно я?
Бойд сказал:
— Потому, что ты умеешь держать себя в руках. Потому, что в «Такси «Тигр»» ты уже получил краткий курс знакомства с кубинцами. Потому, что ты не из мафиози и у спецслужб Кастро вряд ли есть досье на тебя.
Пит спросил:
— Сколько?
Бойд ответил:
— Пять тысяч долларов. И если тебя задержат, тот же дипломатический курьер, что пытается вызволить Траффиканте и еще нескольких американцев, организует твое освобождение. Освобождение Кастро всех задержанных им иностранцев — всего лишь вопрос времени.
Пит все еще колебался. Тогда Бойд сказал:
— Также я даю тебе слово, что Уорд Литтел, — мятежный и опасный человек, — никогда не причинит тебе вреда. На самом деле я подогнал тебе Ленни Сэндса, чтобы обезопасить вас двоих друг от друга.
Пит рассмеялся.
Бойд сказал:
— Если кубинские копы задержат тебя, скажешь правду.
Двери отворились. Пит сунул в паспорт десятидолларовую банкноту. На борт взобрались милиционеры.
У всех были разнокалиберные портупеи и пистолеты. А жетоны на груди уж точно позаимствованы из пачки овсяных хлопьев «Келлог».
Пит протиснулся мимо кабины пилота. Свет дуговых ламп беспощадно заливал проходы и иллюминаторы. Он стал спускаться по трапу, стараясь уклониться от чертова света.
Какой-то охранник выхватил его паспорт. Банкнота исчезла. Тот поклонился и вручил ему бутылку пива.
Прочие пассажиры выстроились в очередь. Типы из милиции проверяли их паспорта на наличие чаевых — и не получали ничего.
Их главный покачал головой. Его подчиненные принялись конфисковывать у пассажиров сумочки и бумажники. Один из мужчин воспротивился и крепко ухватился за свою мошну.
Латиносы заставили его лечь ничком и закинуть руки за голову. Они начисто срезали карманы с его брюк бритвенными лезвиями.
Прочие пассажиры перестали жаловаться, и главный продолжил рыться в их вещах в поисках наживы.
Пит прихлебывал пиво. К нему подошли несколько вооруженных людей и протянули ладонь.
Он дал им денег — по десятке на лапу. Его поразила их форма: потертые штаны, куртки хаки и эполеты — как у швейцаров в Китайском театре Граумана.
Какой-то латиненок замахал фотоаппаратом:
— Ты играешь в футбол, хомбре? Эй, большой человек, ты играешь в футбол?