Песнь о Роланде, стр. 33
CCXXXIX
Сияет солнце, светел яркий день.
Прекрасны рати, и полков не счесть.
Передние ряды сошлись уже.
Граф Гинеман и рядом граф Рабель
Бросают повод, гонят вскачь коней.
Французы дружно мчатся им вослед,
Разят копьем, пускают в дело мечь.
Аой.
CCXL
Вот граф Рабель, отважный рыцарь, мчит.
Коня златою шпорой горячит.
Торле, король персидский, встречен им.
Ни щит, ни панцирь мавра не спасли.
Пронзил его Рабель копьем своим,
С седла в кустарник бездыханным сшиб.
Кричат французы: «Бог нас сохранит!
Прав наш король, и долг велит с ним быть».
Аой!
CCXLI
Князь лютичей схватился с Гинеманом,
Но граф его в щит расписной ударил,
Пронзил и раздробил на князе панцирь,
Вплоть до значка всадил копье в араба.
Хоть плачь, хоть смейся, – мертвым пал он наземь.
Французы, видя это, закричали:
«Бароны, в бой! Друзья, не отставайте!
Прав наш король, а нехристи не правы.
Вершит над ними ныне суд создатель».
Аой!
CCXLII
Вот мчит Мальприм на белом скакуне.
В ряды французов с ходу он влетел,
Удары сыплет, бьет что силы есть,
Нагромождает груды мертвых тел.
Эмир в тревоге к войску держит речь:
«Бароны, я вскормил вас с юных лет.
Мой сын пробиться к Карлу захотел,
Но он один, а христиан не счесть.
Бойца смелей я не найду вовек.
На выручку, иль ждет его конец!»
Пускают мавры вскачь своих коней.
Удар их тяжек, натиск их свиреп.
Столь беспощадный бой кипит везде,
Что не видал еще такого свет.
Аой!
CCXLIII
Могучи рати, и полки несметны.
Они уже вступили все в сраженье.
Язычники упорны и свирепы.
Творец как много сломано доспехов,
Изрублено щитов, копейных древков!
Взглянуть бы вам, как ими дол усеян.
Ковыль на нем с утра был свеж и зелен.
Теперь от крови взмок и побурел он.
Эмир опять кричит полкам неверных:
«Вперед, рубите христиан смелее!»
Упорна и ожесточенна сеча.
Такой еще не видел мир от века.
Одна лишь смерть противников разделит.
Аой!
CCXLV
Эмир к своим язычникам взывает:
«Разите, чтоб победа нам досталась.
Я дам вам женщин, стройных и прекрасных
Уделы и феоды дам в награду».
Арабы молвят: «Мы разим отважно».
Ломаются их копья от ударов.
Берутся за мечи сто тысяч мавров.
Сражение и долго и ужасно.
Тем бой знаком, кто видел эту схватку.
Аой!
CCXLV
К французам обращает слово Карл:
«Я вас люблю и доверяю вам.
Вы все сражались за меня не раз,
Немало мне завоевали стран.
В награду вам я все готов отдать
– Богатство, земли, самого себя.
Отмстите лишь за родичей сполна,
За всех, кто в Ронсевале пал вчера.
Вы знаете, кто в этой битве прав».
Французы молвят: «Знаем, государь».
Их двадцать тысяч ровным счетом там.
Они клянутся именем Христа,
Что Карлу будут верны до конца.
Летят они с мечами на врага,
Сшибают мавров копьями с седла.
Кровопролитна битва и страшна.
Аой!
CCXLVI
Мчит на коне Мальприм по полю боя,
Ряды французов беспощадно косит.
Немон его окидывает взором,
По-рыцарски удар ему наносит,
Щит сарацина пробивает с ходу,
Копьем ему пронзает панцирь добрый,
Его со скакуна свергает мертвым
Средь семисот языческих баронов.
CCXLVII
Вот Канабей, эмира младший брат,
Коня ударил шпорами в бока,
Свой меч с хрустальной рукоятью сжал.
Шлем на Немоне прорубила сталь,
Разрезала с размаху пополам,
Все пять ремней нашейных порвала.
Подшлемник задержать не мог удар.
Клинок рассек его на два куска.
Один из них упал к ногам коня.
Немону ни за что б несдобровать,
Но бог помог – не сброшен он с седла:
Успел обнять за шею скакуна.
Когда б ударил мавр еще хоть раз,
Дух испустил бы доблестный вассал.
Тут подоспел к нему на помощь Карл.
Аой!