Русская весна, стр. 26
Когда такси подрулило ко входу в «Риц», Джерри улыбнулся и крепко обнял Соню.
– Добро пожаловать домой, – сказал он, увидев высыпавших им навстречу швейцаров. – Меня так и тянет взять тебя на руки и перенести через порог.
– Не стоит, спровоцируешь забастовку гостиничных служащих, – серьезным тоном ответила Соня. – И кроме того, слишком уж этот «дом» роскошный, трудно будет отвыкать. Скоро я окажусь в своей квартирке в Брюсселе, а у тебя будет своя – в Париже. И ни мне, ни тебе уже не удастся заказать в номер шампанское и икру. Так что...
– Так что, пока можно, закажем бутылку «Дом Периньон» и севрюжьей икры. Вспомним старое, а?
Соня рассмеялась.
– Ты способный ученик, Джерри.
Когда они вошли в номер, Соня чуть не запрыгала от восторга: шампанское и икра уже ждали их на столе – правда, «Моэ и Шандон», а икра белужья, но все равно сюрприз удался. Рядом на столе лежала карточка: «С возвращением! Ваши друзья из ЕКА».
Кроме этого, в конверте под дверью их ждала записка. Джерри поднял конверт, прочел записку, и веселое настроение мгновенно улетучилось.
– Что случилось? – спросила Соня. – Что там?
Джерри неуверенно пожал плечами.
– Ничего особенного, в общем-то. Просят позвонить в американское посольство, – ответил он, и по выражению его лица Соня догадалась, что он взволнован.
В записке было всего три фразы:
«Мистер Джерри Рид, звонили из американского посольства. Просили перезвонить, как только вернетесь. Свяжитесь, пожалуйста, с Дорис Стайнер».
Ничего особенного, но тон записки вселял беспокойство. Может быть, виной тому «как только вернетесь».
– Что случилось? – переспросила Соня, подходя ближе.
– Надеюсь, ничего, – ответил он. – Надеюсь... Отец, мама... Боже, я надеюсь, с ними ничего...
Соня взяла его за руку и крепко сжала.
– Что бы там ни было, лучше разобраться с этим делом сразу и не мучить себя.
Джерри кивнул и набрал номер на видеофоне. Ответили сразу, но на экране вместо человека возник герб США.
– Дорис Стайнер, пожалуйста.
– Простите, кто ее спрашивает?
– Джерри Рид. Меня просили связаться.
– Минутку.
В динамике зазвучала музыка. Минуты три или четыре Джерри провел в напряженном ожидании, ему показалось, что прошло не меньше получаса, прежде чем на месте герба появилась женщина средних лет с короткими седеющими волосами и скучным выражением лица.
– Дорис Стайнер... – произнесла она характерным для уроженцев Среднего Запада голосом и вопросительно взглянула на Джерри.
– Джерри Рид.
Женщина несколько секунд смотрела на него непонимающим взглядом, затем спросила:
– И что дальше?
– Вы меня просили позвонить.
– В самом деле? Сейчас я проверю по компьютеру.
Еще минуты полторы мучительного молчания.
– Да, есть. Завтра в одиннадцать утра у вас встреча с Лестером Колдуотером.
– У меня?
– Да, тут так записано.
– И кто такой Лестер Колдуотер?
– Заместитель атташе по коммерции.
– Я не знаю никакого Лестера Колдуотера и ни с кем в посольстве не назначал встреч. И вообще...
– Я не говорила, что вы назначали, – перебила его Дорис Стайнер все тем же противным ровным голосом. – Тут написано, что Колдуотер хочет видеть вас у себя ровно в одиннадцать.
– А если мне не захочется с ним встречаться? – резко спросил Джерри.
– Послушайте, не морочьте мне голову, а? – сердито ответила Дорис Стайнер. – Я тут всего лишь секретарша...
– Это вы не морочьте мне голову, мисс Стайнер! – не выдержал Джерри. – Я исправно плачу налоги американскому правительству, и из моих налогов вам платят жалованье. Я задал вам вопрос и вправе получить ответ. Что будет, если я не явлюсь?
Лицо мисс Стайнер стало холодным, голос – злым и резким.
– Это Франция, мистер Рид, поэтому мы не можем послать за вами двух морских пехотинцев и привести вас силой. Но маркер в вашем досье означает...
– Что к черту за маркер? И что значит «мое досье»?
– ...что в случае неявки в посольство через полчаса после назначенного срока ваш паспорт будет объявлен недействительным.
– Что у вас там, черт побери, происходит?
– Я-то откуда знаю? – парировала Дорис Стайнер. – Это не по моей части. Я всего лишь посыльная, и незачем на меня кричать.
– Кричать... Послушайте, вы...
– До свидания, мистер Рид. Всего хорошего, – сказала Дорис Стайнер с ядовитой улыбочкой, и экран погас.
Шестью голосами против трех Верховный суд Соединенных Штатов утвердил четыре вызвавших бурную полемику статьи нового Закона о национальной безопасности. Решено, что отказ от конституционных свобод при поступлении на работу, требующую проверки благонадежности, есть дозволенный гражданским законодательством результат соглашения двух договаривающихся сторон, следовательно, его нельзя рассматривать как нарушение Конституции федеральным правительством.
Выражая свое несогласие с принятым решением, член Верховного суда Карл Вейверли заявил: «Настал воистину черный день для свободы. Допустив подобное торжество софистской логики во имя интересов национальной безопасности, Верховный суд нарушил если не букву, то уж наверняка дух Билля о правах и дал зеленый свет еще более грубому попранию свобод в будущем».
Из-за несанкционированной забастовки технического персонала на французской стороне сегодня на шесть часов прекратилось движение через туннель под Ла-Маншем, что вызвало заторы на рельсовых путях, сказавшиеся на работе транспорта даже в Париже и Лондоне.
«Бомба? Ни про какие бомбы никто не говорил, – ехидно ответил на вопрос корреспондента Франсуа Деладье, неофициальный представитель бастующих. – Мы лишь хотим сказать, что сегодня в течение шести часов не сможем гарантировать безопасность движущихся через туннель поездов. Однако с увеличением ставки на пять ЭКЮ в час у нас, не исключено, появится возможность сделать так, чтобы подобная ситуация больше не повторилась».
В некоторых случаях дело едва не дошло до драк между возмущенными пассажирами и французскими рабочими. «Если бы со мной были мои приятели, – сказал один из болельщиков “Манчестер Юнайтед”, который возвращался домой после выходных на континенте и просил не называть его имени, – мы бы отделали этих ленивых лягушатников не хуже, чем наши парни отделали их в прошлый четверг».
VII
Соня не понимала, почему Джерри относится к ситуации так легкомысленно. После вчерашнего звонка в американское посольство он очень расстроился, но даже тогда был скорее зол, чем напуган. Теперь же, собираясь на встречу с заместителем атташе, он посмеивался.
– Они, наверное, думают, что ты шпионка, – сказал он, чмокнув ее в щеку. – Думают, все русские – шпионы.
– Это вовсе не смешно, Джерри.
– Да брось ты, не беспокойся.
– Знаешь, Джерри, мне это совсем не нравится. Может быть, тебе не следует являться в посольство. Я слышала, бывали случаи...
– Наверное, в ваших телесериалах такое показывают, – сказал Джерри. – Не говори ерунды, это же не КГБ, это американцы. – Он рассмеялся. – Что они могут сделать? Сцапать меня и отправить в Сибирь за то, что я влюбился в русскую? Не волнуйся, к ленчу вернусь.
Он снова рассмеялся, еще раз поцеловал ее и вышел.
Соня вернулась к столу с неубранным завтраком и налила себе вторую чашку кофе. Не волноваться? Джерри так наивен в подобных вопросах. Эти «космические сани», над которыми он работал, возможно, вещь очень ценная для Союза, а что представляет интерес для русских, то наверняка важно и для Америки. Если бы Джерри был советским гражданином и располагал подобной информацией, его бы не выпускали за границу. Мысль о том, что ЦРУ может увезти его обратно в Америку, ужасала. Ноющая пустота в душе – от мысли, что она больше не увидит Джерри, подсказывала ей, что она и в самом деле влюблена. А то, что через сорок восемь часов ей нужно быть в Брюсселе, когда тут заварилась такая каша, ее просто убивало.