Анна и французский поцелуй (ЛП), стр. 19

Он выдерживает паузу.

— Фильм?

Я благодарна, что темнота скрывает мой румянец.

— Очень, — отвечает он.

Рискую повернуться и встречаю взгляд Сент-Клера. Пронзающий до глубины души. Он так на меня прежде никогда не смотрел. Отворачиваюсь первой и чувствую, что он отворачивается через несколько секунд.

Я знаю, он улыбается, и моё сердце колотится как сумасшедшее. 

Глава 12

Кому: Анна Олифант < [email protected]>

От кого: Джеймс Эшли < [email protected]>

Тема: Тонкий намёк

Привет, милая. Столько воды утекло с нашей последней встречи. Ты проверяла голосовую почту? Я звонил несколько раз, но, видимо, ты ушла с головой в исследование Парижа. Ну, это просто тонкий намёк позвонить дорогому старику-отцу и поведать, как там твоё обучение. Уже овладела французским? Попробовала фуа-гра? Какие вдохновляющие музеи посетила? Говоря о вдохновляющем, уверен, ты слышала хорошие новости. «Инцидент» дебютировал на первой строчке рейтинга «Нью-Йорк Таймс»! Похоже, я всё ещё любимчик фортуны. На следующей неделе уезжаю в юго-восточное турне, так что скоро увижу твоего брата и передам ему от тебя наилучшие пожелания. Сфокусируйся на школе, и УВИДИМСЯ на Рождество.

Джош прислоняется к моему плечу и смотрит в ноутбук.

— Мне кажется, или «УВИДИМСЯ» звучит как угроза?

— Нет. Это просто «увидимся», — отвечаю я.

— Я думал, твой папа — писатель. Что это за «сфокусируйся» и «тонкий намёк»?

— Мой отец говорит клише. Очевидно, ты никогда не читал ни один из его романов. — Делаю паузу. — Поверить не могу, что ему хватило наглости заявить, что он передаст Шонни мои наилучшие пожелания.

Джош в отвращении качает головой. Мы с друзьями проводим выходные в холле, потому что на улице снова дождь. Никто никогда так не заявлял, но, кажется, в Париже дождливо, как в Лондоне. По словам Сент-Клера, нашего единственного отсутствующего товарища, так оно и есть. Он отправился на какую-то фотовыставку в университете Элли. Хотя должен был уже вернуться.

Видимо, задерживается. Как всегда.

Свернувшись на диванчике, Мер и Рашми читают заданную по литературе книгу «Бальзак и портниха-китаяночка» [27]. Я возвращаюсь к папиному письму.

Тонкий намёк... твоя жизнь — отстой.

Воспоминание этой недели — я сижу рядом с Сент-Клером в тёмном кинотеатре, его нога касается моей, между нами пробегает искра — вновь нахлынуло на меня, вызывая стыд. Чем больше я вспоминаю произошедшее, тем больше убеждаюсь, что ничего не было.

Поскольку НИЧЕГО И НЕ БЫЛО.

Когда мы вышли из кино, Рашми объявила:

— Фильм обрывается слишком резко. Мы так и не увидели хороших моментов.

К тому времени, как я заканчиваю защищать фильм, мы уже возвращаемся в общежитие. Я хотела поговорить с Сент-Клером, получить знак, что между нами что-то изменилось, но вмешалась Мер, чтобы обнять его перед сном. И так как я сама не могу обнять Сент-Клера, не выдав глухой стук сердца, то мне остается лишь топтаться позади.

А затем мы неуклюже помахали друг другу на прощание.

А затем, смущённая как никогда, я легла спать.

Что произошло? Каким бы волнующим мне не показался тот момент, я, должно быть, преувеличила сцену в уме, потому что на следующий день, за завтраком, Сент-Клер вёл себя как обычно. И как обычно мы дружески поболтали. Кроме того, у него есть Элли. Он не нуждается во мне. Могу лишь предположить, что я спроектировала свои разбитые чувства к Тофу на Сент-Клера.

Джош внимательно меня изучает. Я решаю задать ему вопрос прежде, чем он успеет задать свой:

— Как продвигается домашка?

Моя команда по Ла Ви победила (нет, не благодаря мне), так что нам с Рашми не нужно было идти на урок в пятницу, а Джош прогулял занятие, чтобы провести освободившийся час с нами. В результате его оставили после уроков и наказали несколькими страницами дополнительной домашней работы.

— А-а-а, это… — Он опускается на стул около меня и поднимает свой альбом. — У меня есть занятие получше.

— Но... разве проблем не станет больше?

Я никогда не пропускала занятий. Не понимаю, как он может вот так просто наплевать на учёбу.

— Наверное.

Джош сгибает руку и морщится.

Хмурю брови.

— В чём дело?

— Кисть затекла, — объясняет он. — Из-за рисования. Всё нормально, такое часто бывает.

Странно. Я никогда раньше не задумывалась о муках художников.

— Ты очень талантлив. Ты этим хочешь заниматься? Будешь зарабатывать на жизнь рисованием?

— Я работаю над графическим романом.

— Правда? Здорово. — Отодвигаю ноутбук. — О чём он?

Уголок его рта изгибается в хитрой улыбке.

— О парне, которому пришлось учиться со снобами в школе-интернате, потому что его родители не хотят его больше видеть.

Фыркаю.

— Доводилось слышать. Кстати, кем работают твои родители?

— Мой папа политик. Сейчас занят кампанией переизбрания. Я не общался с «сенатором Уассирштейном» с начала учебного года.

— Сенатором? Настоящим?

— Более чем. К сожалению.

Ну вот опять. О чём думал мой папа? Отправил меня в школу с детьми американских СЕНАТОРОВ?

— Здесь у всех ужасные отцы? — спрашиваю я. — Это что ли обязательное требование для обучения?

Джош кивает на Рашми и Мер.

— У них нормальные. Но папа Сент-Клера — особый случай.

— Я слышала. — Меня раздирает любопытство, и я понижаю голос: — Какой он?

Джош пожимает плечами.

— Настоящий козёл. Держит Сент-Клера и его маму на коротком поводке, а со всеми другими само дружелюбие. Почему-то так только хуже.

Внезапно моё внимание привлекает странная фиолетово-красная вязаная шапочка, плывущая по фойе. Джош поворачивается узнать, на что я там уставилась. Мередит и Рашми замечают движение шапки и отрывают глаза от книг.

— О боже! — восклицает Рашми. — Он надел Шапку.

— А мне нравится, — говорит Мер.

— Само собой, — замечает Джош.

Мередит одаривает его неодобрительным взглядом. Я поворачиваюсь лучше рассмотреть пресловутую Шапку, и к моему удивлению, она оказывается прямо позади меня. И красуется она на голове Сент-Клера.

— Значит, Шапка вернулась, — констатирует Рашми.

— Ага, — отвечает Сент-Клер. — Я знал, что вы скучали.

— У этой Шапки есть какая-то история? — спрашиваю я.

— Только та, что его мать связала её прошлой зимой, и все мы согласились, что это самый отвратительный головной убор в Париже, — объясняет Рашми.

— Неужели? — Сент-Клер снимает Шапку и натягивает её на голову Рашми. Из-под вязаного края комично торчат две чёрные косички. — Ты в ней неотразима. Просто красавица.

Рашми хмурится и, стащив Шапку, приглаживает волосы. Сент-Клер снова напяливает эксцентричный головной убор на свои растрёпанные волосы, и я соглашаюсь с Мередит. Шапка довольно симпатична. Сент-Клер выглядит в ней тёплым и пушистым, как плюшевый мишка.

— Как выставка? — интересуется Мер.

Сент-Клер пожимает плечами.

— Ничего особенного. А вы чем занимались?

— Анна делилась «тонким намёком» отца, — отвечает Джош.

Сент-Клер морщит лицо от отвращения.

— Я больше не хочу читать его письма, спасибо.

Закрываю ноутбук.

— Если ты освободилась, я кое-что для тебя подготовил, — говорит Сент-Клер.

— Что? Кто, я?

— Помнишь, я обещал, что заставлю тебя не чувствовать себя американкой?

Улыбаюсь.

— Ты получил мой французский паспорт?

Я помнила обещание, но думала, что он забыл, — всё-таки разговор состоялся несколько недель назад. Мне лестно, что он помнит.

— Лучше. Вчера пришло на почту. Пошли, он в моей комнате.

Произнеся это загадочную фразу, Сент-Клер прячет руки в карманы пальто и с важным видом направляется к лестнице.

Я заталкиваю ноутбук в сумку, перекидываю её через плечо и развожу руками остальным. Мер выглядит грустной, и на мгновение я чувствую себя виноватой. Но я ведь не краду у неё Сент-Клера. Я тоже друг.