Вокруг Кремля и Китай-Города, стр. 51
Вид на Старую площадь с Китайгородской стены. Фото 1920–1926 годов из фонда ЦИГИ
Самое секретное партийное заведение, как пишет известный журналист и москвовед Лев Колодный, «помещалось в «подъезде № 3», доме международного отдела ЦК. За дверью № 516 насчитывалось еще 14 секретных комнат. Денег партии в августе [1991 года. – В. С.] там не нашли. Увидели сотни печатей разных государств, штампы, бланки, бумагу, чернила, мастики, технику для подделки документов. Целый шкаф заполняли накладные усы, бороды, лысины, бакенбарды, грим, используемые для изменения внешности агентов секретных служб. Все это хозяйство принадлежало не разведчикам, а «группе парттехники»… Фальшивых долларов здесь не печатали. Фабриковали фальшивые паспорта, визы, меняли внешность, кому приказывала партия. Делали пластические операции. Творили «легенды», экипировали за казённый счёт. Такую операцию произвели с вождём чилийской компартии Луисом Корваланом, переправив на родину, где даже мать родная его бы не узнала».
Вид Китайгородской стены в сторону Варварских ворот. Фото из собрания Э. В. Готье-Дюфайе, 1914
Звучит, конечно, в духе «жёлтой прессы»… а с другой стороны, большевики никогда чистоплюями не были и в джентльменство не впадали.
36. Никитников переулок
Есть в этом переулке трёхэтажное здание столовой, где сотрудники аппарата ЦК по символическим ценам питались три раза в день или (по желанию) отоваривали свои талоны на завтрак и ужин в спецбуфете с таким ассортиментом продуктов, какого при советской власти в обычных магазинах просто не бывало. Неудивительно, что некоторые люди шли по головам, делая себе номенклатурную карьеру, лишь бы получить доступ к «спецраспределителям». Удивительно другое – за какой короткий срок страна переменилась настолько, что понятие «жизнь удалась» стало включать в себя пакет совершенно иных благ. Хотя несомненно, водятся в Никитниковом переулке особи, успевшие и к социалистическому распределению присосаться, и плодами свободного рынка полакомиться. Более того, если завтра будет объявлен шариат, эти граждане окажутся потомственными муэдзинами.
Но более интересен другой феномен – как в столь близком соседстве со штаб-квартирой большевиков-богоборцев сохранился храм.
Купец Григорий Никитников построил его в 1631–1634 годах как домовую церковь, и в соответствии с традициями торгового сословия нижний ярус храма предназначался для хранения товара. Поскольку торговал Никитников солью, подклет постарались сделать высоким и сухим, что очень пригодилось большевикам: тут хранили продукты, предназначенные для распределения среди сотрудников аппарата ЦК. Верхнюю часть сооружения, то есть собственно церковь, разрушать не стали тоже из прагматических соображений: ведь надо будет взамен крышу делать, а это расходы…
Церковь Грузинской иконы Божией Матери. Фото из альбома Н. А. Найдёнова «Москва. Соборы, монастыри и церкви». М., 1883
Вот так и сохранился до наших дней чудесный осколочек старой Москвы, один из первых образцов русского барокко, благодаря «нуждам низкой жизни» да ещё стараниями реставраторов. Они сумели под более поздними слоями живописи открыть древние фрески, сделанные теми же мастерами, что украшали соборы Кремля, и на этом основании добились превращения храма в филиал Исторического музея.
37. «Боярский двор»
Пока не разрушили стену, вдоль неё здесь тянулись книжные развалы, где найти можно было всё: от трудов Сунь-Цзы и Макиавелли до похождений Рокамболя и рассказов про Шерлока Холмса – таких новых, что сам Конан Дойль не ведал об их существовании. А когда не удавалось отыскать нужную книгу, достаточно было сказать букинисту название, и к следующему воскресенью раритет уже дожидался заказчика. Те, кому нужная книга была не по карману, могли взять её напрокат за 5 копеек в день, и этой услугой постоянно пользовались студенты.
У Китайской стены. Открытка 1900-х годов из коллекции Михаила Азарха
«Холодные» букинисты в Ильинском сквере. Фото 1928–1932 годов из собрания Е. Н. Масленникова
Постоянных покупателей букинисты знали не только в лицо, но и по имени. Среди состоятельных книголюбов попадались порой оригиналы, о которых ходили легенды. Некий аристократ пополнял свою библиотеку книгами в красивых кожаных переплётах, за которыми сюда и на Сухаревский рынок присылал своего лакея с аршином под мышкой. Старый слуга закупал книги не торгуясь, но непременно замерив каждый томик, чтобы на полках стояли ровненько.
В глухой многогранной башне, стоявшей между Всехсвятскими и Ильинскими воротами, располагался архив Губернского правления. Как раз за нею в 1903 году был построен «Боярский двор» – бизнес-центр, включавший в себя гостиницу, торговые помещения и представительства различных фирм, самой крупной из которых было Московское общество страхования от огня.
Здание спроектировал Франц Шехтель для промышленника и мецената Сергея Ивановича Морозова, но в 1904 году заказчик умер, и постройка перешла в другие руки. Вообще для клана Морозовых Шехтель строил много и успешно, и у нас ещё будут поводы об этом поговорить.
Панорама Старой площади. Фото конца 1920-х годов из фонда ЦИГИ
Китайгородская стена и бывший дом Московского страхового общества. Фото 1926 года из собрания Е. Н. Масленникова
Поскольку в начале века здание было полускрыто стеной Китай-города, зодчий вынес почти весь декор на уровень верхних этажей, а центральную часть здания увенчал фигурным аттиком, созвучным башне, стоявшей напротив. Всё, чем архитектор украсил нижний этаж, – это большие окна, скруглённые в характерной шехтелевской манере.
Ф. О. Шехтель. Дом Московского страхового общества. Торговое помещение т-ва Богородско-Глуховской мануфактуры, вид на антресоль. Фототипия «Шерер, Набгольц и Ко», 1901
Франц Осипович был выдающимся мастером интерьера, и очень интересно было бы увидеть внутренние помещения, но вряд ли такая возможность появится в обозримом будущем, поскольку режим допуска в Библиотеку Администрации президента не предполагает проведения экскурсий, да и вряд ли за годы советской власти оригинальные интерьеры смогли уцелеть. Но какое-то представление можно получить по фотографиям.
В начале 1930-х эти модерновые интерьеры украсили своим присутствием партработники из аппарата Московского горкома. У переезда была своя предыстория. После Февральской революции горком занимал здание гостиницы «Дрезден» на площади, где сейчас воздвигнут памятник Юрию Долгорукому, а тогда стоял монумент в память генерала Скобелева.
После Октябрьского переворота большевики переместились в особняк графини Уваровой в Леонтьевском переулке. Там житьё как-то не заладилось: после подавления мятежа левых эсеров удар по узурпаторам нанесли анархисты – забросили бомбу в окно зала, где шло заседание горкома. При взрыве погибли и получили смертельные ранения 12 человек, ещё более 50 было ранено и контужено.