Вокруг Кремля и Китай-Города, стр. 39
Скорее всего, парк ожидает та же судьба, что выпала другому проекту Диллер и Скофидио в Абердине (Шотландия). Там задуманное уникальное пространство городского сада вследствие финансового кризиса так и осталось прекрасной идеей.
26. Васильевский спуск и кремлёвские башни
Поскольку в Зарядье гулять нам пока негде, давайте пройдёмся по Васильевскому спуску. В наши дни он известен тем, что здесь проводятся всяческие шоу и концерты. Трудно поверить, но свободное пространство появилось тут не так уж давно, в 1936 году, когда стоявшие на этом склоне здания снесли, чтобы освободить место для прохода демонстраций и движения транспорта по новому Москворецкому мосту, построенному академиком Щусевым немного левее места, где стоял старый.
А прежде пространство между Москворецкой улицей и Васильевской площадью занимал длинный квартал, и в каждом из его домов кипела жизнь. Особенно интересной была она в XIX веке в одном древнем здании, именовавшемся по старой памяти «ямским приказом». Населяли его сапожники, по большей части кустари-одиночки, иногда объединявшиеся в артели по 2–3 человека, что для совместного труда особого проку не имело, зато помогало обдурить начальство. Когда из ремесленной или городской управы являлся чиновник для проверки промысловых свидетельств, все «безбилетники» прятались кто куда, а инспектору заговаривал зубы и отводил глаза обладатель законной бумажки, умело делавший вид, будто это он один тут трудится на трёх верстаках разом.
Но уж когда заходил в «ямской приказ» покупатель, буквально изо всех щелей вылезала прорва народу, и каждый хватал кормильца за рукав и тащил показать свой товар, самый дешёвый в городе. Сюда действительно приходили в поисках дешевизны, рискуя нарваться на изделие совершенно никуда не годное, но надеясь на свой покупательский опыт и на удачу. Везло не каждому: обновка запросто могла расстаться с каблуком или с подошвой на полпути к дому.
Большой Москворецкий мост. Фото 1930–1935 годов из фонда ЦИГИ
Посильное участие в бизнесе принимала и женская часть населения.
«Дешёвым тёплым товаром производилась торговля ещё около Кремлёвской стены – вниз от Спасских ворот к Москве-реке стоял ряд палаток с чулками, варежками, шарфами, фуфайками ручной вязки. Торговки этим товаром тут же и изготовляли его, сидя за вязанием у своих палаток. Некоторые торговки продавали свой товар с рук и ходили обвешанные чулками, шарфами, платками» (И. Белоусов. Ушедшая Москва).
Москворецкая улица. Открытка 1900–1910 годов из коллекции Михаила Азарха
Ближе к Зарядью располагались коммерсанты более солидные.
«Вдоль Москворецкой улицы идут лавки, торгующие пряностями; здесь всегда острый запах. Торгуют воском и церковными свечами, а также мылом и знаменитыми в то время муромскими сальными свечами. Они были так крепки, что торговцы зимой на морозе стучали ими одной о другую, и они не трескались и не ломались. Нагара они давали мало и горели ярко.
На противоположной стороне торговали верёвками, рогожами, разной бумагой, а на самом углу у моста были живорыбные лавки с садками на реке, откуда и снабжалась Москва аршинными живыми стерлядями» (П. И. Богатырёв. Московская старина. Китай-город).
Разобранный в 1819 году участок стены Китай-города с Москворецкими воротами примыкал к стене Кремлёвской у Москворецкой башни, которую по-другому ещё называли Беклемишевской – за ней, в углу Тайницкого сада, стояли палаты боярина Ивана Берсень-Беклемишева. В подвале этой башни сохранился тайный колодец, который в случае осады Кремля должен был снабжать водой защитников крепости.
Москворецкая набережная. Хромолитография из собрания Библиотеки конгресса США, 1890
Следующая башня, Константино-Еленинская, получила своё название по церкви Святых Константина и Елены, построенной в середине XIV века и разрушенной в 1928 году. В башне виден контур ворот, в XVIII веке заложенных кирпичом и почти скрытых газоном. Из ворот башни, стоявшей на этом месте в 1380 году, выехал из Кремля Дмитрий Донской со своими воинами, направляясь на Куликово поле. Тогда перед башней стоял мост через ров и отводная стрельница наподобие той, что мы видели рядом с Манежем, только деревянная, как и весь Кремль в те времена. В царствование Алексея Михайловича основными воротами сделались Спасские, а в Константино-Еленинской башне, заложив проезд, разместили Разбойный приказ, и с тех пор башню прозвали Пыточной.
Стена Кремля. Открытка 1914–1917 годов из коллекции Александра Кукушкина
Следующая башня – Набатная. Звук висевшего на ней колокола оповещал жителей Москвы о пожаре либо нападении врага. Зачинщики Чумного бунта тоже ударили в набат, и сбежавшиеся на Красную площадь горожане захватили Кремль. На следующий день беспорядки были подавлены, и суровую кару понесли все, кто попался в руки властей. Досталось даже колоколу. Ему разгневанная Екатерина II повелела вырвать язык. Лишённый голоса колокол был снят с башни в 1817 году и перевезён в Арсенал. В наши дни он хранится в Оружейной палате, а где находится язык, уже никому не известно.
Из-за оседания грунта Набатная башня довольно заметно отклонилась от вертикали – в верхней части почти на метр, – но после укрепления фундамента угол наклона увеличиваться перестал.
Самая маленькая из башен, напоминающая теремок, называется Царской. Рассказывают, что с неё Иван Грозный любил смотреть на кулачные бои, когда их устраивали на Красной площади. Но это не более чем легенда – башня Царская была построена уже при Алексее Михайловиче, да и кулачные бои обычно проводились на льду Москвы-реки. Вообще-то Царская – это даже и не башня, а просто небольшой шатёр на прясле стены, нужный исключительно для антуража: во время особенных торжеств царь показывался собравшемуся народу, стоя под этой сенью и наслаждаясь общим ликованием. С переносом столицы в Санкт-Петербург прекратился и этот, и ещё один обычай здешних мест: перестали из ворот Спасской башни выносить ящик, в который дозволялось опускать челобитные государю.
Неизвестный художник XIX века. Вид из Спасских ворот. Из книги С. П. Бартенева «Москва, Кремль в старину и теперь». М., 1912
Спасская башня. Фото 1911–1917 годов из собрания Е. Н. Масленникова
Ворота эти, как и башня, до 1648 года именовались Фроловскими по ближайшей к ним церкви Фрола и Лавра, а новое название установил царь Алексей Михайлович, когда образ Нерукотворного Спаса торжественным крестным ходом из Успенского собора Кремля перенесли в Новоспасский монастырь. На Фроловских воротах, через которые двигалась процессия, был поставлен образ Спасителя в золотой ризе, и повелено было именовать ворота Спасскими, а ходить ими только с непокрытой головой. Проезжать ворота верхом тоже воспрещалось, и если кто рискнул бы проехать верхом или пройти, не сняв головного убора, караульным стрельцам полагалось его остановить и заставить, невзирая на чин и звание, положить перед иконой до пятидесяти земных поклонов, «а буде кто воспротивится, наказать того батогами».
Алексей Михайлович и сам, возвращаясь из литовского похода в 1655 году, вошёл в Кремль с непокрытой головой; а вот император Наполеон, если верить преданию, чуть не упал с коня перед воротами, когда налетевший порыв ветра сорвал с корсиканца треуголку.