Наполеон. Отец Евросоюза, стр. 52
Из Вильна Луазон отправил войска навстречу уцелевшим от Березины. Эти войска не были так закалены или, вернее, не подверглись такому отбору путем испытаний, как вернувшиеся из Москвы: и вот за двое суток погибло 8-10 тысяч человек, больше всего из неаполитанской кавалерии, и лошади пали все, пораженные морозом. Остатки великой армии прибыли в Вильно 8 и 9 декабря. Эти несчастные сейчас же бросились грабить магазины, разбивать кабаки. Многие умерли от изобилия и излишеств. Вильно не было укреплено, там не было никакого начальства; главнокомандующий Мюрат был совершенно деморализован и ничего не делал. Вдруг вечером 9-го сигналом возвещено было появление платовских казаков. Несмотря на усилия Нея и Луазона и быстрое отражение казаков, в дезорганизованных французских войсках обнаружилась паника. Пришлось продолжать отступление при морозе в 36°, к великому отчаянию Ларрея, вынужденного бросить своих раненых. После этого ожесточенная виленская чернь проявила ужасное зверство. Раненых и больных французов предательски убивали, а их трупы бросали на тех, кого сгубил мороз, алкоголь и излишества. Когда русские вступили в город, там валялось до 40 000 трупов.
Отступавшая французская армия наткнулась в одной миле от Вильна на подъем у дороги, настолько крутой и обледенелый, что ни одна лошадь не могла справиться с ним. Здесь пришлось бросить последние повозки с больными и ранеными, последние орудия и муниционные фуры, архивы с самыми секретными бумагами, даже фургон, в котором хранилась войсковая казна (10 миллионов). 10-го, 11-го и 12-го продолжали путь на Ковно. Неман перешли по мостам у этого города. В Ковне нельзя было оставаться, потому что Неман стал и уже не мог служить защитой от казацкой удали. Мюрат поручил Нею и Жерару продержаться в Ковно столько времени (двое суток), сколько нужно для того, чтобы армия могла продолжать отступление.
Затем, вследствие новой паники, армия рассеялась совершенно. Каждая горсть солдат спасалась по-своему. Многие полегли у подножия другого подъема, расположенного при самом выходе из Ковно. Нею удалось сохранить около себя лишь 500–600 человек. Когда старая гвардия добралась до Кенигсберга, она растаяла до 1500 человек, из которых только 500 в состоянии были носить оружие. От молодой гвардии не осталось ничего.
Размеры бедствия. Обыкновенно считают, что русскую границу в июне 1812 года перешло около 420 000 человек, которых потом уже в пределах России догнали еще 113 000 человек; всего 533 000 солдат. Из всей этой массы обратно переправились через Неман в декабре 1812 года около 18 000 человек. Надо присоединить сюда 55 000 уцелевших в корпусах Макдональда, Ренье, Шварценберга. Около 50 000 дезертировали в самом начале кампании. Около 130 000 остались в плену в России. Таким образом, число погибших в России от лишений, болезней, мороза, неприятельского огня и крестьянской мести можно исчислить в 250 000 человек. Даже из тех, кто добрался домой, многие ли пережили вынесенные страдания!
Для Наполеона бедствие было непоправимо. Нанесен был удар не только его военному могуществу, но и всей его европейской политической системе. С истреблением его польских полков рушилось все дело возрождения Польши, начатое образованием великого герцогства Варшавского. С истреблением его немецких полков рушились его Рейнский Союз, его королевство Вестфалия, все его планы создания Германии, подвластной Франции. Печаль, вызванная этим огромным бедствием в других странах Европы: в Голландии, Бельгии, Швейцарии, во всей Италии, от Милана до Неаполя и от Венеции до Турина, даже вплоть до иллирийских провинций, – эта печаль подготовила распадение наполеоновской империи на мелкие части. Погибшие в России ведь были главным образом немецкие, итальянские, польские и иные генералы, офицеры и солдаты разных наций, которые верили в звезду императора и обеспечивали ему верность своих соотечественников; ведь это были чужеземные полки, которые он закалил в бою, артиллерия, которую он организовал, солдаты, которые научились выкрикивать на всех языках Европы «Да здравствует император!» и рисковать своей жизнью за его похвалу в Бюллетенях или за крест его Почетного легиона. Наполеоновская Европа была прежде всего Европой военных лагерей и полей битв. И вот, она почти целиком осталась на равнинах России. Ее место готовилась занять другая Европа; она заявила о своем пришествии 30 декабря 1812 года неожиданной изменой Иорка фон Вартенбурга. Наполеон в гордыне своей вооружил против России двенадцать народов и, так сказать, передвинул Европу с запада на восток, от Сены до Москва-реки. Александр вооружил теперь не меньшее количество народов против французского Цезаря, и на этот раз поток вооруженных масс должен был направиться с востока на запад, от Немана к Сене, увлекая в своем течении нацию за нацией, армию за армией – всех тех, кто еще недавно приветствовал орлов Наполеона.
Глава VII
Немецкая кампания
Распадение Рейнской конфедерации. 1813
I. Шестая коалиция
Состояние французских армий (январь 1813 г.). В русских снегах великая армия растаяла: от нее уцелело лишь несколько жалких отрядов, целые корпусы насчитывали контингент батальона, кавалеристы были без коней, гренадеры с отмороженными конечностями, офицеры в лохмотьях. Наиболее отчаявшимся из побежденных было ясно, что у Франции больше нет войска. «Проходя через старую Пруссию, мы легко могли определить настроение жителей. В их вопросах слышалось злорадное любопытство; они иронически соболезновали перенесенным нами страданиям и беспристрастно сообщали нам ложные слухи о погоне казаков, которые ни разу не показались. Если какой-нибудь солдат отдалялся от большой дороги, крестьяне обезоруживали его и отпускали с угрозами и бранью» (Фезенсак). Отложение генерала Йорка фон Вартенбург, бросившего корпус Макдональда и обязавшегося по Таурогенскому соглашению (31 декабря 1812 г.) не воевать с русскими в течение двух месяцев, заставило французов эвакуировать всю Пруссию, кроме Данцига. Мюрат был вынужден отступить за Вислу, и русские перешли эту реку. Вследствие тайных переговоров с Меттернихом он в Познани внезапно оставил армию под предлогом необходимости отправиться на защиту своего Неаполитанского королевства.
Принц Евгений взял на себя печальную честь командования и принял деятельные меры, чтобы добыть коней, оружие и боевые запасы, привести в боевую готовность крепости по Одеру и ускорить прибытие подкреплений и новобранцев, которое позволило бы ему возобновить кампанию. Но вскоре и правый французский фланг оказался столь же обнаженным, как и левый. Шварценберг, заключив перемирие с русскими, оставил Варшаву и заперся в Галиции. Русские заняли вслед за Пруссией и Силезию. Евгений оставил гарнизоны в Штеттине, Кюстрине и Глогау, но очистил Берлин и перенес свои военные квартиры на берега Эльбы. Здесь он нашел четыре крохотных армейских корпуса под начальством Лористона, Виктора, Макдональда и Рейнье. В общем французские силы не достигали и 40 000 человек: это было все, что на данный момент могла противопоставить Франция готовой восстать Германии.
Наборы 1813 года. Наполеону приходилось создавать новую армию. Нужно было найти денег и людей, чтобы побежденная Франция вновь могла внушать уважение к себе. Путем отчуждения коммунальных имуществ Наполеон добыл около 300 миллионов, не считая своей частной казны, в которой было 160 миллионов.
Сенат без труда вотировал все предложенные наборы. Уже до того, раньше срока, были призваны 140 000 призывных 1813 года: они обучались теперь в военных депо; 100 батальонов национальной гвардии были мобилизованы и разбиты на полки; в силу закона, вотированного палатами, забрано было 100 000 человек из предыдущих призывов; наконец, до срока взят был весь призыв 1814 года. Не пощадили даже юношей, по закону свободных от службы в качестве единственных кормильцев семьи или нанявших за себя заместителей. Иные выкупались до трех раз. Франция покорилась почти без ропота. Однако кое-где было оказано сопротивление, особенно в Вандее и Бретани. Летучие отряды рыскали по лесам, отыскивая уклонявшихся от военной службы; многие вырывали себе зубы, чтобы нечем было откусывать патроны, или отрубали себе указательный палец, – но и эти не избегли своей участи: их приставляли к обозу или походным госпиталям. К концу 1813 года землю вынуждены были заступом обрабатывать женщины и дети: это предписывал министр внутренних дел ввиду повсеместной и непрерывной реквизиции мужчин и лошадей.