Осенние визиты. Спектр. Кредо, стр. 85
– Ринат, я вернусь…
Татарин кивнул, собираясь идти следом.
– Подожди. Проверь, откуда он пришел. Если за забором машина, уничтожь, пробей шины.
– Зачем?
Он мыслил категориями охранника, а не убийцы. Его еще не касалась Власть, объясняя, что следует делать. Надо не просто отбить нападение, надо уничтожить врага, не дать ему уйти.
– Выполняй! – гаркнул Семен. Отсвет той силы, что направил на него Визирь, жил в душе, и Ринат вздрогнул, кивая.
Семен побежал к даче. Он не строил иллюзий, он видел киллера в бою. Трое салаг, которые дежурили у дома, уже мертвы.
Если он промедлит, если ошибется – Визирь погибнет.
А значит, вся жизнь потеряет смысл.
1
– Работает, – сказала Мария, когда раздались выстрелы. – Работает…
В ее голосе было удовлетворение. Удастся ли Карамазову уничтожить охрану и прикончить врагов? Не важно. В любом случае это нападение скует Визиря по рукам и ногам. Он станет тем, кем должен быть, – коррумпированным политиком под бдительным присмотром спецслужб. Пусть попробует продолжить охоту, когда каждый шаг его будет на виду.
– Сестра…
Она посмотрела на Анну. И что ей неймется? Глупая, глупая девочка.
– Мария, он убивает…
– Он убивает врагов.
– Мария, разве этому ты учила? – Голос девушки дрожал. – Вспомни, ты несла прощение… милосердие. Ради жизни своей не проливала чужой крови…
– Это было ошибкой, – отрезала Мария. – Неудачей. Нельзя принести Добро, не уничтожив Зла. Не стерев его в прах. Мир впереди, Свет и Добро! Ради него все допустимо.
Анна всхлипнула, протянула руку, хватаясь за Марию.
– Не говори так, прошу! Это не твои слова!
– Почему же?
– Нет Добра на крови…
– Ошибаешься! – Мария тряхнула девушку, заглянула в глаза. Придется давить. Придется дать ей Свет, от которого та отворачивается… – Всегда жизнь росла из крови. В муках, в страданиях появлялась ты на свет! С болью узнавала разницу между Добром и Злом! Я подарила вам эту власть – отличать Добро от Зла! Я дала вам право – сражаться за Добро!
Анна отшатнулась. Вырвалась из ее рук с неожиданной силой.
– Ты… ты…
– Да, я! – Она кричала, забыв об осторожности, уже понимая, что сказала слишком много. – Я дала вам главное – Добро! Моя ли вина, что нет Добра без Зла? За что бы вы сражались, невинные и чистые, говорящие звери райских садов?
Мария засмеялась. Как чудовищны ее слова для Анны. Как тяжко ей будет принять Истинное Добро.
– Тысячелетия, века, годы… – Она шла к Анне, и послушный пес вился у ног, жалобно заглядывая в глаза. – Как научить Добру, не зная Зла? Что стоят заповеди без греха? Главное, самое главное дала я вам – разницу между ними! Мало? Быть безгрешным – мечта дураков! Умные грешат во имя Добра! Во имя мое!
– Ты – дьявол, – прошептала Анна.
– Я? – Мария покачала головой. – Я только рубеж. Разница между Добром и Злом. Откровение, что ждали вы.
Анна закрыла лицо руками.
– Не бойся, глупая, – прошептала Мария. – Я – это ты. Твоя боль и твоя обида. Твоя мечта – творить Добро и наказывать Зло. Я пришла! Ты звала меня, сестра, и я пришла!
– Я не тебя звала…
– Меня, девочка. Меня. Ненавидя Зло, ты звала меня. Находя врагов, ты звала меня. Проклиная убийц, ты звала меня. Я – пришла!
– Значит… – Анна подняла голову, слезы застилали глаза, но она все смотрела в ее лицо. – Значит, надо дать Зло? Чтобы творить Добро?
– Ты поняла.
– Я предала…
Пес зарычал у ног Марии. Вскинул морду, скаля клыки.
– Тихо, она поймет! – закричала Мария. – Тихо!
Но собака смотрела не на Анну. На парня в буром комбинезоне, с пистолетом в руках.
– Девочки, ссоры отложим. – Парень целился в пса. Узкое, скуластое лицо, прищуренные глаза. Беспощадные – почти как у Ильи. Мария подумала, что эти двое были бы достойными соперниками. – Вы находитесь на частной территории. Поднимите руки и отойдите к ограде.
– Кто ты? – спросила Мария. Мягко, нежно. Парень должен был опустить оружие, почувствовав ее любовь.
Но в нем жила тень чужой Силы… может быть – тень от тени, но этого хватало здесь, на чужой земле, и парень устоял.
– Не знаю, что вы сделали с собаками, – сказал он. – Но лучше не натравливайте. Не люблю убивать. Собак…
Мария подняла руки. Неохотно, медленно.
Но этот и впрямь умел убивать. Он провел свою грань между Добром и Злом, и очень трудно было ее сместить…
Гамлет не выдержал.
Слишком многое сместилось в простеньком собачьем сознании в этот день. Хозяин, тот, кому он был безраздельно предан, уже умер. Новый хозяин, так ненавистно любимый, молчал. И Главный Хозяин в его теле притих, скрылся в мягких, теплых глубинах женского тела.
А тот, кто прежде был другом, стоял с железом в руках, и пот его пах смертью, и обрывки приказов крутились в голове собаки, никогда не знавшей грани между Добром и Злом…
Ринат встретил прыгнувшего ротвейлера длинной очередью. Псу разнесло в клочья голову и оторвало лапу. Он упал к ногам охранника – дергающийся комок окровавленной плоти.
– Вас я убью с большим удовольствием, – прошептал Ринат. У него перехватывало дыхание. – Сучки! Ты зачем его напустила?
– Это не я, – быстро сказала Мария. – Он сам!
Порой все зависит от случайности. Сейчас остервеневший охранник мог срезать их одной очередью.
И не будет сил, чтобы исцелить Анну – и себя.
– К стене, бляди!
Он зря дал волю гневу.
помоги мне, Добро…
– За что ты ругаешь нас? – сказала Мария, послушно отступая к стене. – За что? Разве мы виноваты…
Ствол пистолета посмотрел ей в глаза.
– …что ты предал женщину?
Короткая боль в его глазах.
– Ты думал, она изменила тебе? Ринат… тебя зовут Ринат? Ее звали Диной. Динка! Колокольчик! Ты так ее звал, правда?
В глазах охранника вспыхнуло безумие.
– Я знаю, знаю это, мальчик мой! Тебя убедили, мать и отец говорили одно и то же – и ты поверил… Она не изменяла тебе, Ринат. Она любила тебя. До сих пор любит. Ты всем был для нее, поверь! Два года ты был рядом со смертью, а она ждала! Она знала сладость любви, но только твоей! Друзья и родные – ты решил поверить им? Ты наслушался опытных мужчин в казармах? Дурачок, половина из них никогда не знала женщины! Она была верна тебе, мальчик! Ты оттолкнул ее. И теперь ненавидишь нас… Я знаю, я чем-то похожа… Ты предал свою любовь, так вправе ли ты убить нас?
– Нет… – прошептал-простонал охранник.
– Ты мог бы исправить все, но уже поздно. Поздно! Она не любит его, но их ребенок уже живет на земле. Она назвала его твоим именем, мальчик. Ты убил в ней любовь навсегда…
Движения Рината были плавными, словно замедленная съемка балетного па. Он кувыркнулся, утыкаясь лицом в лужу собачьей крови.
– Не убивай любовь, – опуская руки, сказала Мария. – Ты сам виноват, мальчик. Ты считал свое сердце каменным… Оно не камень. Сейчас…
– Ненавижу тебя!
Она повернулась к Анне, забыв об охраннике.
– Я лишь дала ему грань – между Добром и Злом. Он сам виноват, Аня…
– Я знаю, по какую сторону грани стоишь ты.
Даже без ненависти. Даже без страха.
Анна Корнилова тоже перешла грань.
– А ты, сестра моя… Достойна ли ты жить? – спросила Мария. Сердце ее тоже разрывалось от боли. Но она крепче охранника. Она выдержит эту боль – во имя Добра.
Во имя свое.
– Нет, недостойна. Я привела тебя в мир.
Ну почему у нее нет страха в глазах?!
– Анна, не говори так…
– Я ненавижу тебя!
2
Дверей было три, Шедченко выяснил это еще в первый день.
Киллер не станет бить окна, рискуя нарваться на пулю. Это он просто знал.
Через ту дверь, что коротким коридором соединена с гаражом, убийца тоже не пойдет. Слишком много углов и поворотов, за которыми может ждать засада. Киллеру неведомо, что в доме остался один-единственный охранник.