Ограниченный контингент, стр. 28
Активные боевые действия в пригородах Кандагара сменялись «чистками» самого города. По-другому действовать было нельзя — если бы мы регулярно не проводили в этой провинции войсковые операции, то неизбежно вообще бы потеряли эту стратегически важную и для нас, и для оппозиции территорию.
Подразделения 5-й мотострелковой дивизии, которой я в то время командовал, редко привлекались к боевым действиям в Кандагаре. Дивизия участвовала лишь в самых сложных операциях, усиливая 70-ю бригаду. Одна из них проводилась в начале осени 1981 года в северо-западных пригородах Кандагара. «Зеленая зона», сплошным кольцом опоясывавшая город, и особенно та ее часть, которая непосредственно прилегала к автомобильной трассе, считалась одним из самых тяжелых участков в этом районе. Совместно с 70-й бригадой мы не только проводили «чистку» «зеленой зоны», но и, самое главное, должны были разгромить бандформирования душманов, которые находились северо-западнее Кандагара. Моджахеды обосновались в массиве Черных гор, который перерезал дорогу в самом неудобном для нас месте. Порой они неделями не пропускали наши колонны ни в Кандагар, ни из Кандагара, и мы были вынуждены осуществлять доставку продовольствия и всего необходимого для 70-й мотострелковой бригады только по воздуху.
Боевые действия под Кандагаром затянулись на полтора месяца. Полк, которым командовал майор В. Мартиросян, ежедневно преодолевал неистовое сопротивление моджахедов. Дрались они настолько отчаянно, что иногда создавалось впечатление, как будто за рубежом, где душманы стояли, дороги для отступления просто не существует. Но клин, как в народе говорят, клином вышибают. Долго мы пытались оттеснить их от дороги и хоть немного расширить безопасную зону. По пригородам наносились авиационные удары. Сломить упорное сопротивление бандформирований, которое существовало здесь на протяжении всей войны, было чрезвычайно трудно, но в конце концов нам это удалось.
Именно под Кандагаром я и «подхватил» первую болезнь, которую перенес в Афганистане, — гепатит в тяжелой форме. В 40-й армии в то время ходила такая шутка: солдаты болеют желтухой, офицеры — болезнью Боткина, а генералы лечатся от гепатита. Так вот, начал я с болезни Боткина, а закончил гепатитом — в феврале 1982 года мне присвоили звание генерал-майор.
В госпитале я пролежал чуть больше полутора месяцев, В конце 1981 года эпидемия гепатита в буквальном смысле захлестнула наши части: только в 5-й мотострелковой дивизии одновременно болело около трех тысяч человек, то есть каждый четвертый солдат. Вместе со мной болели все заместители и почти все командиры полков. Держался лишь начальник штаба дивизии полковник М. Стрельников, но и его гепатит свалил, правда, чуть позже. Практически дивизия оказалась небоеспособной и воевать не могла.
У каждого человека инкубационный период гепатита протекает по-своему. Я, например, недели две проходил почти в гриппозном состоянии — высокая температура не спадала, постоянно кружилась голова и ломило все тело. Ни есть, ни пить не хотелось. Даже о сигаретах не вспоминал — в тот момент, наверное, и нужно было бросить курить.
Из Кандагара меня вызвали в Кабул, откуда вместе с другими офицерами мы улетели в Ташкент на традиционное подведение итогов за прошедший год. Обычно на такие совещания приглашались все офицеры, начиная от командира дивизии и выше. Для тех, кто служил в Афганистане, это создавало определенные неудобства. Позже, правда, подобную практику прекратили.
В штабе ТуркВО мы провели два дня. Обратно возвращались, как всегда, на двух самолетах. Один летел в Кабул, а второй, на котором находился и я, развозил офицеров по западным гарнизонам. Но до Шинданда мы добрались не сразу. Почему-то нас посадили в Кундузе, где располагался штаб 201-й мотострелковой дивизии. Наши аэродромы, наверное, из-за плохой погоды были закрыты, впрочем, меня это тогда совсем не интересовало. В Кундуз я попал впервые. На следующий день я уже приземлился в Шинданде. Проворочавшись всю ночь, все-таки уснул. Утром, как обычно, пошел бриться, мельком глянул на себя в зеркало и вздрогнул — все лицо было неестественно желтого цвета. Успокоила лишь одна мысль — раз желтый, значит, для остальных я уже неопасен и заразить никого не могу.
Мухаммед Наби
Подразделениям 40-й армии и правительственным войскам под Кандагаром противостояли в основном вооруженные формирования «Движения исламской революции Афганистана». Лидером этой партии является Мухаммед Наби (Мухаммеди).
Он родился в 1937 году в уезде Бараки провинции Логар, пуштун из племени андар. Выходец из богатой семьи священнослужителей. Обучался в медресе. Имеет высшее теологическое образование, мусульманин ортодоксального толка. Хорошо знает Коран и законы Шариата, отличный оратор, владеет арабским языком.
До 1973 года Наби работал преподавателем в медресе. Одновременно с этим участвовал в общественно-политической жизни и читал проповеди в мечетях. Был избран депутатом парламента от провинции Логар. По решению Совета улемов мусульманских богословов был посвящен в духовный сан — моулави.
Будучи депутатом парламента в период правления короля Захир Шаха, Наби проживал в Кабуле, где регулярно встречался с ведущими религиозными и политическими деятелями. В это же время познакомился с руководителем религиозно-политической организации «Служители Корана» Ибрагимом Моджаддеди — отцом Сибхатуллы Моджаддеди. Вскоре Наби стал его мюридом (учеником) и активным членом организаций «Служители Корана» и «Братья-мусульмане».
Используя положение депутата парламента, Наби выгодно приобрел более ста гектаров орошаемых земель в провинции Гильменд.
В 1973 году, после прихода к власти Дауда Наби, недовольный свержением короля и потерей своего места в парламенте, произнес несколько проповедей против режима и реформ Дауда, написал и распространил в своем окружении антиправительственные стихи, за что и был арестован.
Учитывая известность Наби и его духовный сан, а также положение и авторитет в обществе, не стали закрывать за ним дверь тюремной камеры, а ограничились лишь продолжительной беседой в полиции. Этот факт обычно используется для подтверждения того, что Наби был завербован в качестве агента органов политического сыска.
После свершения в Афганистане народно-демократической революции и образования ДРА Наби бежал в Пакистан. Там на базе организации «Служители Корана» им было создано «Движение исламской революции Афганистана» (ДИРА). Программа партии изложена в виде обращения к мусульманам Афганистана под названием «Чего мы хотим?».
По своим политическим убеждениям Наби является монархистом. Это привело его к вступлению в июне 1981 года в «Исламский союз борцов за веру Афганистана», лидеры которого выступали от имени бывшего короля Захир Шаха.
Летом 1981 года Наби посетил Египет и Оман, где был принят официальными властями и получил заверения в оказании его бандформированиям постоянной материальной помощи. Значительные денежные поступления обеспечивались также за счет сбора налогов и различных поборов с населения в районах, которые контролировались бандами ДИРА. Будучи ярым сторонником вооруженной борьбы с правительством Афганистана, Наби не разделял экстремизма Хекматияра. Особой критике Наби постоянно подвергал связи Хекматияра с маоистами и националистами. Испытывая друг к другу явную неприязнь, Наби и Хекматияр старательно избегали личных встреч даже на совещаниях лидеров контрреволюции.
Среди членов ДИРА очень много религиозных фанатиков. Банды этой организации всегда отличались особой жестокостью. В связи с непрекращавшимися грабежами и мародерством даже Хекматияр называл их «оскверняющими ислам».
Вторая командировка
Академия генерального штаба
Наверное, не только мне было трудно улетать из Афганистана. С одной стороны, уже стоя возле вертолета, который вместе со мной через час-полтора приземлится в Кушке, я понимал, что оставляю здесь офицеров, многие из которых стали для меня гораздо больше, чем просто товарищами. Чего только нам вместе не пришлось пережить за эти два с половиной года! Мне было как-то неуютно от засевшей в голове мысли, что для меня-то война уже почти закончилась, а им здесь еще предстоит служить не один месяц, и никто не знает, чем для каждого из стоявших тогда у вертолета закончится день следующий.