Бесплодные земли (др. перевод), стр. 66

— Сьюзи? — Он отвел пряди волос с ее лица и заглянул в темные глаза. — Ты в порядке? Эта тварь сделала тебе больно?

— Капельку, но это ничего. Я в норме. По-моему, демон или не демон, а эта стервоза Детта Уокер по-прежнему остается Чемпиенкой Забегаловок И Их Окрестностей.

— Чего-чего?

Сюзанна озорно усмехнулась.

— Так… теперь-то уж ничего особенного, слава Богу. А с тобой как, Эдди? Все хорошо?

Эдди прислушался, не раздастся ли голос Генри, и ничего не услышал. Ему пришло в голову, что, может быть, голос Генри исчез окончательно и бесповоротно, навсегда.

— Хорошо? Замечательно! — ответил он со смехом, снова обнимая Сюзанну. Поверх ее плеча ему было видно, что осталось от двери: несколько едва различимых линий и углов. Вскоре дождь смоет и их.

— Как вас зовут? — спросил Джейк женщину, ноги у которой заканчивались чуть выше колена. Он вдруг сообразил, что, вырываясь от привратника, остался без штанов, и потянул подол рубашки вниз, прикрыть трусы. Собственно, если уж на то пошло, от платья Сюзанны тоже мало что осталось.

— Сюзанна Дийн, — ответила она. — Как тебя зовут, я уже знаю.

— Сюзанна, — задумчиво сказал Джейк. — Но, наверное, вряд ли ваш отец — владелец железнодорожной компании… или?..

На лице Сюзанны отобразилось изумление, потом она запрокинула голову и расхохоталась.

— Да нет же, миленький, с чего ты взял? Мой отец был зубным врачом. Просто потом он изобрел несколько разных штучек и разбогател. А почему ты спрашиваешь?

Джейк не ответил. Он переключил свое внимание на Эдди. Ужас исчез с лица мальчика, и в глазах вновь появилось то холодное, оценивающее выражение, которое Роланд так хорошо помнил по их встрече на постоялом дворе.

— Здорово, Джейк, — сказал Эдди. — Рад видеть тебя, чувачок.

— Привет, — ответил Джейк. — Мы с тобой сегодня уже виделись. Только тогда ты был куда моложе.

— Десять минут назад я тоже был куда моложе. Ты в порядке?

— Да, — сказал Джейк. — Несколько царапин, вот и все. — Он огляделся. — Поезд вы еще не нашли. — Это не был вопрос.

Эдди с Сюзанной озадаченно переглянулись, но Роланд только отрицательно мотнул головой:

— Поезд? Нет.

— А твои голоса исчезли?

Роланд кивнул.

— Как не бывало. А твои?

— И мои. Я опять одно целое. И ты тоже.

Не сговариваясь, движимые одним порывом, они посмотрели друг на друга. Роланд схватил Джейка в охапку, и неестественное спокойствие мальчика разлетелось вдребезги. Джейк залился слезами облегчения — так плачет измученный ребенок, который долго плутал в одиночестве, много страдал и наконец вновь оказался в безопасности. Когда руки Роланда сомкнулись на спине мальчика, руки Джейка обвились вокруг шеи стрелка, стиснув ее, как стальными обручами.

— Я никогда больше не покину тебя, — вымолвил Роланд. Теперь и он не смог сдержать слез. — Клянусь именами всех своих праотцев, я никогда больше тебя не покину.

Однако сердце стрелка, чуткий и безмолвный вечный узник ка, встретило это обещание не просто с удивлением, но с сомнением.

Книга вторая. Лад: груда поверженных образов

Часть четвертая. Поселок и ка-тет

На пятые сутки после того, как Эдди вытянул Джейка (без штанов, босого, но сохранившего жизнь и ранец) из двери между мирами, мальчик проснулся от теплых, влажных прикосновений к своему лицу.

Вчера, позавчера, три дня назад Джейк, разбуженный поутру подобным ощущением, непременно поднял бы своих спутников отчаянным криком — он горел в жару, и сон его наводняли кошмары о Штукатурнике. В этих сновидениях Джейк не выскальзывал из джинсов, привратник держал крепко, и мальчик оказывался в невыразимо страшной пасти, где на него, как решетка крепостных ворот, опускались зубы. Тогда Джейк просыпался, дрожа и беспомощно постанывая.

Причиной лихорадки был паучий укус сзади на шее. Когда на второй день Роланд осмотрел ранку и обнаружил вместо улучшения ухудшение, он коротко переговорил с Эдди, после чего выдал Джейку розовую таблетку и сказал:

— Тебе надлежит принимать по четыре таких каждый день самое малое неделю.

Джейк с сомнением пригляделся к таблетке.

— Что это?

— Чефлет, — ответил Роланд и с отвращением посмотрел на Эдди: — Скажи сам. Мне до сих пор не по силам это выговорить.

— Кефлекс. Глотай спокойно, Джейк: он из нашего с тобой родимого Нью-Йорка, из приличной аптеки, с гослицензией. Роланд слопал вагон этого добра — и здоров как конь. Он, как видишь, вообще отчасти смахивает на битюга.

Джейк изумился:

— Как же вы добыли лекарство в Нью-Йорке?

— Это длинная история, — сказал стрелок. — Придет время — все узнаешь, а сейчас прими-ка пилюлю.

Джейк покорно проглотил таблетку. Это быстро принесло отрадные плоды: багровая опухоль на месте воспалившегося укуса за сутки побледнела и уменьшилась, а теперь спал и жар.

Лица мальчика вновь коснулось что-то теплое, и Джейк резко сел, разом открыв глаза.

Существо, лизавшее ему щеку, сделало два торопливых шага назад. Это был косолап (чего Джейк, который видел косолапа впервые, не знал), но не такой упитанный, как те, что повстречались отряду Роланда на развалинах у Великой Дороги; его серо-черная полосатая шубка спуталась и свалялась, а на боку запеклась кровь. Черные глаза с золотым ободком тревожно смотрели на Джейка, зато зад с надеждой ходил из стороны в сторону. Джейк успокоился. Он допускал существование исключений из правил, однако ему казалось, что тот, кто виляет — или пробует вилять — хвостом, вероятно, не слишком опасен.

Только что рассвело; видимо, было что-то около половины шестого утра. Определить время точнее Джейк не мог: его часы, «Сейко» с цифровым дисплеем, не работали… вернее работали, но вели себя в высшей степени оригинально. Когда мальчик взглянул на них в первый раз после своего появления в этом мире, «Сейко» показывали девяносто восемь часов семьдесят одну минуту шестьдесят пять секунд — время, насколько было известно Джейку, несуществующее. Присмотревшись, он понял, что часы идут вспять. Сохраняй они при этом постоянный темп, от них, пожалуй, был бы определенный толк — но нет. Некоторое время «Сейко» отмеряли секунды как будто бы с положенной скоростью (в чем Джейк удостоверился, проговаривая между каждой сменой цифр «Миссисипи»), а затем то на десять-двадцать секунд прекращали отсчет, заставляя думать, что наконец испустили дух, то стремительно прогоняли по дисплею целые стайки цифр.

Сославшись в разговоре с Роландом на столь странное поведение часов, Джейк продемонстрировал их ему, полагая удивить, однако стрелок уделил осмотру «Сейко» от силы пару секунд, кивнул и подытожил: брегет занятный, да только нынче редкому часомеру можно доверять. Итак, «Сейко» ни на что не годились, но Джейку по-прежнему очень не хотелось их выбрасывать — наверное, потому, что часы были частицей его прежней жизни, а их, этих частиц, осталось совсем немного.

Сейчас «Сейко» утверждали: точное время — сорок часов шестьдесят две минуты, день недели — вторчебота, месяц — мартокабрь.

Утро выдалось на редкость туманное; в пятидесяти-шестидесяти футах мир попросту исчезал. Если этот день ничем не отличался от предыдущих, то часа через два должен был проглянуть белесый кружок солнца, а к половине десятого разведрило бы и стало жарко. Джейк огляделся и увидел, что его спутники (он пока не решался называть их друзьями) мирно спят под одеялами из шкур: Роланд неподалеку, Эдди с Сюзанной — более крупный холмик — за потухшим костром.

Он вновь переключил внимание на разбудившего его зверька (похожего на помесь барсука с енотом, приправленную чуточкой таксы) и тихонько сказал: