Светящийся, стр. 65
Она повернулась к административной конторке, намереваясь пройти через ее воротца в офис, а оттуда на кухню. Но в этот момент часы принялись отбивать время тонким перезвоном колокольчиков.
Венди вновь замерла, но тут же успокоилась: ничего страшного, часы отбивают восемь. Сейчас восемь часов.
…Пять, шесть, семь…
Она стала считать удары — лучше не шевелиться, пока бьют часы.
…Восемь, девять…
?? Девять??
Вдруг ее осенило, только догадка была запоздалой. Она повернулась к лестнице, готовая при малейшей опасности кинуться к ней. Но поняла, что опоздала.
Двенадцать!
В бальной комнате вспыхнул свет, загремела музыка. Венди громко вскрикнула, но ее крик потонул в медном громе оркестра.
— Снимите маски! — эхом раскатились возгласы по залу. — Снимите маски!
Затем они медленно заглохли, словно унеслись вдаль по коридору времени, оставив ее наедине с собой.
Нет, не наедине.
Венди повернулась — он приближался к ней.
Это был Джек — и в то же время не Джек. Его глаза горели пустым холодным светом убийцы. Хорошо знакомые губы искривились в безрадостной усмешке, какую она никогда не видела у него.
В руке у Джека была роуковая клюшка.
— Ты думала, что заперла меня? Как бы не так!
Клюшка просвистела в воздухе. Венди отпрянула, споткнулась о край ковра и повалилась на пол.
— Джек!
— Дрянь, — прошипел он. — Я теперь знаю, какая ты!
Клюшка опустилась на нее, обрушив страшный удар на мягкий живот. Она вскрикнула от захлестнувшей ее волны боли. Помутневшим взором увидела, как клюшка вздымается снова. До нее дошло с ошеломляющей ясностью — он намерен избить ее до смерти.
— Вот тебе, вот тебе, клянусь Христом, — приговаривал он, ухмыляясь. — Теперь ты примешь свое лекарство.
Клюшка понеслась вниз. Венди перекатилась на левый бок, путаясь в полах халата. От удара об пол клюшка вырвалась из рук Джека. Он вынужден был наклониться, чтобы поднять ее. Венди вскочила и бросилась к лестнице, захлебываясь в плаче. Ее живот был сплошной ноющей раной.
— Сука, — прошипел Джек и кинулся вслед за ней. — Вонючая сучка! Ты у меня получишь то, что тебе полагается. Вот увидишь — получишь!
Она вновь услышала свист клюшки, и адская боль взорвалась в боку, там, куда угодила головка клюшки, сломав два ребра. Она покатилась по ступеням, теряя сознание от боли Клюшка просвистела у лица, ударившись о ковер в каком-то дюйме от головы. В этот момент она увидела свой нож, который выпустила из рук при падении — он лежал, поблескивая, на четвертой ступеньке.
— Сука, — повторил Джек и опустил на нее клюшку. Венди увернулась, и удар пришелся по ноге, чуть пониже коленной чашечки — по икре потекла кровь, боль охватила ногу, поднимаясь до бедра. Клюшка вновь поднялась и с тупым звуком вонзилась ей в плечо.
Венди так резко перекатилась через ступеньки, что Джек, не успевший отскочить, был сбит с ног. Он покатился вниз по лестнице и распластался на полу, выронив клюшку из рук. Потом сел, уставившись на нее ошалелыми глазами.
— За это я убью тебя!
Джек встал на четвереньки и потянулся за клюшкой. И в этот миг Венди страшным усилием воли заставила себя подняться. Лицо ее было пепельно-серым, но решительным. Она подскочила к мужу как раз в тот момент, когда его рука крепко сжала рукоятку роуковой клюшки.
— Спаси меня, Господи! — вскричала она в сумрак фойе и вонзила нож по самую рукоятку в спину Джека, чуть пониже лопатки.
Он дернулся и пронзительно закричал — ей никогда в жизни не приходилось слышать такого ужасного вопля: казалось, закричали все окна, двери и даже стены самого отеля. Крик длился целую вечность, затем Джек обрушился лицом вниз, повалив на пол и ее.
Венди некоторое время пролежала неподвижно. Она вся была сплошной пронизывающей болью. Каждый вдох доставался ей ценой неимоверной боли в боку, шея покрылась кровью из раны в ухе.
Слышались звуки ее тяжелого дыхания, шум ветра и тиканье часов в бальной комнате.
Наконец она заставила себя подняться и, хромая, поковыляла к лестнице. Здесь, ухватившись за перила, переждала, когда схлынет волна слабости. Почувствовав облегчение, стала подниматься, подтягиваясь руками за перила и стараясь опираться на здоровую ногу. Она взглянула вверх, опасаясь увидеть там Денни, но лестничная площадка была пуста.
Слава Богу, он не видел весь этот ужас.
Через шесть ступенек она вновь остановилась, опустила голову на перила — ее русые волосы рассыпались поверх перил. Дыхание болью царапало горло. Правый бок горел огнем.
Давай, Венди, давай, старушка, доберись до квартиры, чтобы запереть за собой дверь, а потом уж займешься своими ранами. Осталось тринадцать ступеней — не так уж много. А там, наверху, можешь хоть ползти — я тебе разрешаю!
Венди набрала в легкие воздуха столько, сколько позволили ей сломанные ребра, и подтянула тело на следующую ступеньку. Потом на следующую.
Она стояла на девятой ступени, когда позади послышался хриплый голос Джека:
— Сука, ты убила меня.
Ужас, чернее черной ночи, захлестнул ее. Она оглянулась и увидела, что Джек медленно поднимается. Из его спины торчала рукоятка ножа. Роуковая клюшка безвольно болталась в руке — ее наконечник был весь в крови, даже к рукоятке прилип кусок ее махрового халата.
— Ты еще испробуешь мое лекарство, — прошипел Джек и, шатаясь, как пьяный, двинулся к лестнице.
Заголосив от страха, Венди снова стала подтягиваться вверх по лестнице — десять ступенек. Лестничная площадка второго этажа казалась далекой, словно недоступная горная вершина. Она задыхалась от боли, бок протестовал против малейшего движения. Волосы, упавшие на лицо, раскачивались перед глазами, застилая дорогу. Пот щипал глаза. Звон часов из бальной комнаты громко звучал в ушах, не заглушая, однако, хриплого дыхания Джека, который поднимался по лестнице вслед за ней.
44. Xeллopaнн прибывает на место
Ларри Деркин был высокий сухопарый человек с суровым лицом и великолепной гривой рыжих волос. Хэллоранн застал его как раз в тот момент, когда он выходил из своей мастерской.
Деркин вовсе не горел желанием возвращаться к работе в такой буран даже ради человека, прибывшего издалека, а тем более давать напрокат один из своих снегоходов чернокожему, жаждавшему немедленно направиться в «Оверлук». Среди жителей городка отель пользовался дурной славой. Там совершались убийства. Одно время отелем владела банда гангстеров, да и другие хозяева немногим отличались от них. Делишки, совершаемые в отеле, всегда были шиты-крыты и никогда не попадали в газеты. Но люди-то в Сайдвиндере отлично знали о них, потому что большинство горничных в отеле были родом отсюда, а горничные умеют наблюдать.
Но когда Хэллоранн упомянул имя Говарда Коттрелла и показал метку на его синих рукавицах, Деркин немного оттаял.
— Так, говорите, это он направил вас ко мне? — спросил хозяин мастерской, распахивая створки ворот одного из гаражей. — Приятно узнать, что старый курилка еще жив. Я было думал, что он уже отбросил копыта. — Деркин щелкнул выключателем — на потолке зажглись, немного пожужжав, старенькие грязные лампы дневного света. — Но скажите, какого черта вам нужно в этом гадюшнике, приятель?
Нервы Хэллоранна стали сдавать. Последние мили до Сайдвиндера дались ему нелегко. Один раз порыв ветра, достигший скорости, вероятно, не менее шестидесяти миль в час, развернул «бьюик» на 360 градусов и чуть не сбросил его в пропасть. А впереди еще много миль пути с бог весть каким результатом, ожидающим его в конце путешествия. Он был полон беспокойства за мальчика. Время — без десяти минут семь, и ему предстоит начинать все сначала.
— Кое-кто там попал в беду, — проговорил он осторожно. — Сын смотрителя.
— Кто? Мальчишка Торрансов? И в какую беду?
— Еще не знаю, — пробормотал Хеллоранн. Ему осточертело терять время понапрасну. Он знал эту деревенскую манеру ходить вокруг да около вместо того, чтобы сразу приступить к делу. Но у него-то не было времени для болтовни.