Дом, в котором ты живешь, стр. 9
– А откуда вы, интересно, знаете, что мы задумали? Мы это в глубоком секрете держим.
– Знаю! – злобно выкрикнул сосед и убежал, хлопнув дверью.
Я рассмеялась – первый раз за время болезни. И еще, понимаешь, у меня возникло чувство, что мы с Максом заодно, будто мы и правда что-то задумали. И как это было классно! В тот же день я начала переводить, и, к великому удивлению, перевод у меня пошел легко.
– Ну а дальше, как вы с ним?
Понимаешь, мы просто вместе работали. Я и переводила, и референтом его была, даже немного бухгалтером пришлось. Месяцев через пять сняли первый офис: крошечный, конечно, зато в центре, у метро… А мебель жуткая. И денег на другую нет. Вдруг меня осенило: ободранные столы надо покрасить черной тушью. Макс засмеялся, но деваться-то некуда. Красили сами целый вечер, потом поужинали бутербродами с пивом. И вот тутти все и случилось. Домой я пришла в два ночи, окрыленная конечно. Но говорю себе строго так: «Особо не обольщайся, подруга. Мало ли что мужик позволил себе…»
Но потом у нас с ним просто медовый месяц начался! Он сам и о разводе заговорил.
– А дети у них с женой были?
– Девочка, четыре года… Ну развод, так развод – я не возражала. И тут умирает Игорь Иванович – папин друг и тесть Макса. Фирмой они владели напополам, и теперь доля этого Игоря досталась дочери, то есть жене Макса. Она условие поставила: будет семья – будет и фирма. А для Макса фирма все…
– А сама она тоже с ним работает? – Что ты! Дома сидит!
– Как собака на сене.
– Не знаю! Так держится за него. В прошлом году сына ему родила. Разница со старшей тринадцать лет. Ну, вот каково мне это?
– Да уж, не дай бог… А сам он что говорит?
: – Да все твердит: если бы мы встретились на год раньше… Я тоже часто об этом думаю. Он бы не был связан фирмой, я могла бы иметь ребенка. Знаешь, ни о чем я так не мечтаю.
– А ты уверена, что тогда он ушел бы от жены?
В том-то и вопрос! Иногда бывает так плохо, говорю ему: на фирме этой проклятой свет клином не сошелся. Пусть мадам сама распоряжается. Но он про это даже слушать не может. А иногда хочется плюнуть и уйти… Пусть сидят со своей фирмой, с детьми, надоело быть не пришей кобыле хвост.
– Меня свекровь в свое время учила: за мужчин бороться надо!
– Тоже мне теоретик. Он взрослый человек, пусть решает сам.
– Но ведь он ничего не решает!
– Мне за него нечего бороться: он и без того мой! А для нее эта борьба – просто позор: живи со мной из-за фирмы! Себя не уважать!
Мы заказали еще по мороженому с ликером и съели его в абсолютной тишине. Аньку терзали воспоминания. Несколько раз она выразительно глянула на лежавший рядом мобильный – подмывало позвонить Максу. Формально Анька вполне подходила под Изину категорию бессовестных незамужних женщин, вьющихся возле богатых мужиков. Но по сути – совершенно не соответствовала.
– Ладно, не будем о грустном, – подвела итог размышлениям Анька. – Как там Дод?
– Откуда я знаю как? Все хорошо, все нормально – а больше ничего не говорит.
– Он сразу, как тебя увидел, растаял.
– А когда Таню увидел – тоже?
– Нет, та сама его охмуряла. Он держался, сколько мог. Но знаешь, есть какие…
– Слушай, неужели он ей две тысячи простил?
– Тайна, покрытая мраком. Он один раз сболтнул, когда выпил. А вообще Дод особо не болтает. Вы-то с ним как время проводите?
– Ну, в Звенигород ездили, обедали в ресторане…
– Потом он провел ночь у тебя, а на следующий день улетел в Стокгольм.
– Откуда ты знаешь?
– Элементарно. До этого ездил в Питер, один день был в Москве и на это время отключил сотовый, мы, между прочим, его искали. А потом звонил уже из Швеции.
– Я о нем почти ничего не знаю.
– Твое счастье: меньше знаешь, лучше спишь.
– Давно он живет в твоем доме?
– Дай сообразить… Года четыре. У Екатерины Федоровны, соседки сверху, как раз муж умер. Она перебралась к сестре. Вот я и предложила: сдайте квартиру моему знакомому. Она его как увидела, говорит: Аня, ты что? Что это за знакомые у тебя за такие! А ему квартира очень понравилась. Дод настырный – всегда добивается своего.
– А где он до того жил?
– Так он гражданин Швеции, в Москву приехал бизнес делать. Откуда я его и знаю. Так он ничего, не жадный, не бабник, но такой занудный. Ты извини, конечно.
– Ничему тебя жизнь не научила!
– В этом смысле не научила! По-моему, связаться с занудными – не дай бог.
Мы снова развеселились. Я порывалась заплатить за завтрак, но Анька, смеясь, остановила меня.
– Она уже хочет просадить все додовские деньги. Нет, я просто не могу. Он-то, наверное, ждет, что ты накупишь модных тряпок.
– Представь себе, ждет.
– И представлять нечего. Он судит по Тане: ни дня без шмотки.
– А что, кроме Тани, женщин у него не было?
– Почему, он даже когда-то был женат. В университете, что ль… Не помню. Слушай, а давай, правда, скатаем тут в один магазинчик – надо ж выполнять заветы Дода, и мне блузка к костюму нужна.
Магазинчик затерялся в переулках Китай —города. В основном здесь продавались вещи марки «Лиз Сатл». Анька объяснила, что фирма российская и находится чуть ли не за углом. Она сразу безошибочно выбрала блузку фиалкового цвета и принялась за мой гардероб. Сначала я примерила короткое красное платье, потом темный брючный костюм.
– Снимай, не твое. – Анька в досаде щелкнула пальцами.
– Почему? Мне кажется, костюм сидит неплохо.
– Вещь должна подчеркивать индивидуальность, а ты в этом костюме – человек толпы.
Она схватила его в охапку, исчезла и долго не возвращалась в примерочную.
– Ну-ка, а вот это. – Наконец, она протянула мне что-то светло-серое из тончайшей шерсти: жакет был укороченным и приталенным, а длинная узкая юбка с небольшим разрезом справа придавала фигуре необыкновенное изящество. – Это уже лучше. Так, теперь блузки.
Блузки мы выбрали две: строгую темно-синюю и нарядную кирпично-оранжевую. Я не знала, понравится ли все это Давиду, но, что наши школьные сойдут с ума, предполагала.
Глава 7
Утром перед открытым уроком я надела новый костюм с оранжевой блузкой и сделала соответствующий макияж. Нашлись и подходящие серьги из слоновой кости, отделанные кораллами. «Хватит быть серой мышью», – подумала я, бросив последний взгляд в зеркало. Оно прибавило мне уверенности.
Выйдя из квартиры немного раньше обычного, я неожиданно столкнулась с Изой. Она уже давно не заходила к нам, демонстрируя таким образом неодобрение. Увидев меня, Иза сдержанно улыбнулась и покачала головой:
– Куда это ты так рано?
– Как это куда? На работу! А ты?
– Ну, со мной все ясно! А ты еще не бросила это скучное занятие?
Я вдруг прозрела: да она просто завидует мне! Одно дело поддерживать брошенную мужем многодетную мать, и совсем другое – по-соседски общаться с респектабельной и красивой женщиной. У нас обеих изменились роли Изу ее новая не устраивала.
– Я не собираюсь бросать работу! – ответила я как можно спокойнее.
– Ну, это пока. А Давид скажет – куда денешься?
– Зачем это ему?
– А ты думаешь, ему надо, чтоб ты, разряженная на его деньги, ходила куда-то болтаться.
– Вообще, Иза, пока ничего не ясно, но работу бросать я не буду. Кстати, у меня сегодня открытый урок, – сказала я примирительно. В такой день не хотелось ссориться. – А почему ты к нам теперь не заходишь?
– А нужно? – спросила Иза без иронии. Мне уже не казалось, что она завидует, может, у нее какие-то свои проблемы…
– Конечно, нужно, Иза. Заходи вечером, выпьем за мой урок.
– Ты уверена, что будет за что пить?
– В крайнем случае, выпьем за мой провал!
– Ладно, уговорила…
Я чувствовала: Изе трудно общаться со мной на равных. Отсюда то излишний напор, то неуместная ирония. Но все-таки она чуть-чуть потеплела – обрадовалась, что я ее позвала.