Дом, в котором ты живешь, стр. 12
– Посмотрите, какой вид открывается из окна. – Она решительно повела меня через прихожую в просторную комнату, распахнула балконную дверь. С улицы потянуло болотной сыростью – почти под балконом протекала Москва-река. Окна квартиры смотрели на розовый офисный центр, похожий на романский монастырь, построенный из конструктора Лего. Чуть поодаль серели крыши и трубы Замоскворечья.
– Вот, старая Москва! Кстати, я забыла представиться: Ольга Григорьевна!
Комната с балконом была, скорее всего, гостиной: тут и там стояли высокие глиняные вазы с сухими букетами, такие же травы были изображены на толстом шерстяном ковре. На черном кожаном диване и креслах разбросаны маленькие овечьей шерсти подушки. Посередине стояла плетеная качалка. Помимо балконной и белых двустворчатых в переднюю в комнате были еще три двери.
– Здесь спальня, – кивнула Ольга Григорьевна на дверь слева. – А это… просто жилые комнаты.
Жилые комнаты были похожи как братья-близнецы: стенка, письменный стол, два стула. В одной стоял небольшой диван, в другой – кресла с такой же синей велюровой обивкой.
– Они раскладываются, есть даже ящики для белья.
Кухню и столовую соединяли две арки. В невысокую был втиснут овальный обеденный стол, так что один человек сидел на кухне, остальные – в комнате; другая арка, высокая и узкая, служила для прохода. В углу столовой в кресле сидел Давид и разговаривал с риелторшей Леной.
– Здесь у нас итальянский гарнитур, – тоном музейного экскурсовода сообщила Ольга Григорьевна, указывая на тяжелую лакированную горку, заставленную неизбежным хрусталем.
– Посудомоечной машины нет? – поинтересовался из угла Дод.
– Это ваш муж? – спросила Ольга Григорьевна удивленно, видно забыв про него.
Я молчала.
– У нас трое детей. Большая семья, – буднично сообщил Дод. – Ну что, нет машины?
– Нет.
– Существенный недостаток.
– У нас стиральная машина, два телевизора, видео…– перечисляла Ольга Григорьевна.
– В них невозможно мыть посуду, – оборвал Давид.
Лена отвела Ольгу Григорьевну к окну и заговорила напряженным шепотом. Похоже, уговаривала уступить в цене.
– Посмотри санузел, – посоветовал Давид. – Интересно.
В центре просторного санузла возвышалась нежно-желтая ванна, напоминающая формой цветок лилии. На стене – мозаичное панно: над спелыми ярко-оранжевыми персиками резвятся голубые бабочки. Идиллическая картинка отражалась в зеркале на противоположной стене. Казалось, в ванной царит лето. Я присела на желтый плетеный стул в углу у душевой кабины.
Неужели я буду жить здесь с Давидом? Умываться среди бабочек, потом завтракать в итальянской столовой. Понемногу до меня начал доходить смысл перемен: фактически я вышла замуж. Впереди новая жизнь, новые радости и обязательства, а прошлые…
Я подумала об Изе. Как она там, пока я предвкушаю счастливое будущее? Сражается с мужем-эгоистом? Пытается докричаться до дочки? Я вытащила мобильный. Трубку у Изы долго не брали, в конце концов телефон отключился сам. Я с досадой поморщилась, и тут в ванную вошел Давид.
– Кому ты звонила?
– Изе.
– Марина! Брось эти свои привычки!..
– Какие привычки? Иза – моя подруга!
– Сегодня наш день… – Он обнял меня, и я почувствовала себя первобытной женщиной, дождавшейся своего мужчину. Какое это было значимое властное чувство! Я задохнулась.
– Что ты? – Давид взял в ладони мое лицо, стал медленно целовать глаза, губы, щеки, потом какими-то потайными путями повел меня через кухню и столовую в спальню.
Я беспорядочно скинула одежду и упала в вишневые атласные простыни, в его объятия, в первобытность своего женского инстинкта…
Глава 9
Я медленно открыла глаза, увидела алые бархатные шторы, бронзовую люстру с хрустальными подвесками, рассмеялась:
– Дворцовое великолепие! Странная эта Ольга Григорьевна… И квартира у нее– просто лабиринт!
– Да нет, тут, в общем, все понятно. Хочешь посмотреть?
Квартира находилась в торце дома, и комнаты располагались неправильным каре: гостиная выходила на набережную, маленькая комната – в темный проулок, а все остальные – на мощеный двор монастыря с тяжелым пятиглавым собором посередине. На монастырских клумбах островками серел снег. С высокого крыльца собора медленно, крестясь и кланяясь, спускалась женщина в черном. Я подумала: если бы сейчас стала просить Бога, то только об одном. Чтобы ничего в моей жизни не изменилось.
Давид сидел в том же кресле, что и утром, читал. Я тихо подошла, присела на подлокотник. Он отложил книгу, посадил меня на колени, поцеловал в шею. Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза, как мечтала сегодня за завтраком…
Проснулась я от того, что Давид говорил мне в ухо:
– Через полчаса… ну минут через сорок…
Оказалось, он разговаривает по телефону.
– К нам едет Сомов с Аней, – сообщил он, отключившись. – А тебе кто-то непрерывно звонит на сотовый.
Звонили конечно же дети – больше никому я не давала свой номер. Бедные… я про них и думать забыла.
К телефону подошел Денис, сурово поинтересовался:
– Ну что, все гуляешь? А Илюшка есть просит!
– Там же оставалось… – виновато пролепетала я.
– Ладно, мам, шутка. – Голос сына потеплел. – Все тип-топ. Илюшка погулял, смолотил все пирожные, я рыбки поел.
– А Олег?
– В футбол играет с ребятами. Бабушка звонила, я сказал, ты вечером будешь.
– Вот что, Денис. – Я собралась с духом. – Давид снял большую квартиру, мы теперь будем жить в ней…
– Мы – это кто? – аккуратно уточнил мой взрослый сын.
– Мы все… Соберите вещи: учебники, тетради, одежду.
– А квартира где?
– На Таганке.
– Большая? Прикольно. А когда переезжаем?
– Завтра.
– А сегодня мы одни будем?
– Ну что ты… Я бабушке позвоню.
– Ой, начнется… Руки помой, сядь прямо, так нельзя себя вести… а потом еще про тебя: матери вы не нужны.
– Когда это она говорила?
– Говорила и не такое… Давай мы лучше без нее.
Все же пришлось звонить маме.
– Ты не могла бы приехать побыть с мальчиками?
– А что случилось, Марина? Как объяснишь, что случилось?
– Мы переезжаем.
– Квартиру продаешь? Тебя обведут вокруг пальца!
– Ну что ты. Зачем мне ее продавать?
– А что? Переселяешься к Давиду?! Дети не нужны стали?! Кто ж с ними будет?! Я?
– Дети, мама, будут со мной. Просто сейчас переезд, купить кое-что надо.
– Значит, ты вышла замуж?
Я не знала, иронизирует она или говорит серьезно. Но мои мысли неожиданно подтвердились. Я вышла замуж. Этап букетов и подарков прошел не успев начаться. Наступают семейные будни… В монастыре ударили в колокол. Примерно через минуту удар повторился. Потом звуки полились чаще, я различала стремительно ускоряющуюся мелодию. Хотелось вслушиваться, казалось, колокольный звон каким-то образом связан с будущим. Заглянуть в будущее невозможно, но можно молиться, просить. Я никогда ни о чем не просила – просто жила. Значит, новая жизнь – незаслуженное да и непрошеное счастье, которое неизвестно чем может закончиться. Но так жизнеутверждающе пели колокола – в плохое просто не верилось.
Давид подошел сзади, начал целовать шею, волосы, плечи, я запрокинула голову, подставила губы, но в эту минуту бухнула входная дверь, и до нас донесся Анькин смех:
– Хозяева…
Как ошпаренные мы выскочили в прихожую.
– Ребят, ну вы даете! Так увлеклись, что дверь запереть забыли! На тебя, Дод, это совсем не похоже.
На Аньке было коротенькое, по моде, белое пальтишко, в руках она сжимала нарциссы.
– Вот поздравляю тебя, – она протянула мне букет, – как лучше сказать, с чем…
Анька, как и мать, намекала на замужество.
– Поздравь с новосельем, – среагировала я.
– А где Макс? – Давид переменил тему.
– Да там… е машиной… – Анька сняла пальто, осталась в той фиалковой —блузке и узеньких синих брючках. – Ну, Марина, показывай апартаменты.