Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП), стр. 58

– Джейми Фокс-Пикл, но так мы будем звать его только тогда, когда он нашкодит. – Она хлопает в ладоши и воркует: – Сюда, Джейми! – И он несется к ней, виляя хвостом как сумасшедший.

Никогда не видела ее такой счастливой или такой терпеливой. Она проводит все Рождество, пытаясь обучить его трюкам и выводя на улицу пописать. Ее глаза не прекращают светиться ни на мгновение. Это заставляет меня захотеть вновь стать маленькой, чтобы все могло быть решено рождественским щенком.

Я проверяю телефон всего лишь раз, чтобы посмотреть звонил ли Питер. Но он не звонил.

68

Утром в день вечеринки я спускаюсь после десяти, в то время как вся семья вкалывает уже в течение нескольких часов. Марго шеф-повар, а папа ее су-шеф. Он крошит репчатый лук, сельдерей и моет кастрюли. Нам же с Китти она говорит:

– Лара Джин, мне нужно, чтобы ты привела в порядок ванную комнату внизу, помыла и убрала там все. Китти, за тобой оформление.

– А мы можем, по крайней мере, сначала позавтракать? – спрашиваю я.

– Да, но поторапливайтесь. – Она возвращается к замешиванию теста для печенья.

Я шепчу Китти:

– Я даже не хотела этой вечеринки, а теперь она заставляет меня чистить туалет. Почему тебе достается хорошая работа?

– Потому что я самая маленькая, – отвечает Китти, взбираясь на табурет у барной стойки.

Марго разворачивается и говорит:

– Знаешь, туалет в любом случае нуждается в чистке! Кроме того, это будет стоить того. Мы так давно не устраивали концерт. – Она засовывает печенье в духовку. – Папочка, мне понадобится, чтобы ты в ближайшее время сбегал в магазин. У нас заканчивается сметана и нам нужна большая упаковка льда.

– Есть, Капитан, – отвечает папа.

Марго не заставила работать лишь Джейми Фокс-Пикла, который дремлет под елкой.

***

Я надеваю белую рубашку с бабочкой в красно-зеленую клетку и клетчатую юбку. В одном из модных блогов я прочла, что вся фишка заключается в смешивании клеток. Иду в комнату Китти, чтобы умолять ее заплести мне волосы в «корону». Она кривит губы и говорит:

– Это не очень сексуально.

Я хмурюсь.

– Прости? Я не пытаюсь выглядеть сексуальной! Я стараюсь выглядеть празднично.

– Ну… ты похожа на шотландскую официантку или, может, на бармена из Бруклина.

– Что ты знаешь о бруклинских барменах, Кэтрин? – спрашиваю я.

Она бросает на меня испепеляющий взгляд.

– Много! Я смотрю Эйч-Би-Оу.

Хм. Возможно, нам придется поставить родительский контроль на телевизоре.

Китти направляется к моему шкафу и достает красное вязаное платье с открытыми плечами и шуршащей юбкой.

– Надень это. Оно празднично-рождественское, но менее похожее на костюм эльфа.

– Хорошо, но я приколю к нему брошку в форме конфеты-трости.

– Хорошо, ты можешь нацепить брошку. Но оставь волосы распущенными. Никакой косы. – Я одариваю ее своей самой лучшей жалобной физиономией с надутыми губками, но Китти качает головой. – Я завью концы, чтобы придать немного формы, но никаких косичек.

Я включаю плойку в розетку и сажусь на пол с Джейми на коленях. Китти усаживается на кровать и разделяет пряди волос. Она закручивает их как настоящий профи.

– Джош согласился прийти? – спрашивает она.

– Не уверена, – отвечаю я.

– А что насчет Питера?

– Он не придет, – произношу я.

– Почему нет?

– Он просто не может.

***

Марго за пианино играет «Голубое Рождество», а наш старый учитель по музыке мистер Чой сидит рядом с нею, подпевая. В другом углу комнаты папа демонстрирует новый кактус Шаховым с соседней улицы, а Китти с Джошем и несколькими другими детьми пытаются научить Джейми сидеть. Я потягиваю клюквенно-имбирный пунш и разговариваю с тетушкой Ди о ее разводе, когда входит Питер Кавински в зеленом свитере поверх рубашки на пуговицах, неся рождественскую жестяную банку. Я едва не давлюсь пуншем.

Китти замечает его одновременно со мной.

– Ты пришел! – кричит она и несется прямо в его объятия. Он ставит на пол банку печенья и поднимает ее, подбрасывая в воздух, а когда отпускает, она берет его за руку и подводит к столу, где я переставляю тарелки с печеньем.

– Посмотри, что принес Питер, – произносит она, толкая его вперед.

Он вручает мне коробку печенья.

– Вот. Мама сделала печенье с изюмом.

– Что ты здесь делаешь? – осуждающе шепчу я.

– Меня пригласил ребенок, – кивает он в сторону Китти, которая уже убежала обратно к щенку. Джош встает, глядя на нас с неодобрением.

– Нам надо поговорить.

Значит, теперь он хочет поговорить. Что ж, слишком поздно.

– Нам не о чем разговаривать.

Питер берет меня за локоть, и я пытаюсь стряхнуть его руку, но он не отпускает, ведя меня в кухню.

– Я хочу, чтобы ты придумал предлог для Китти и ушел, – говорю я. – И можешь забрать с собой свое печенье.

– Сначала скажи, почему ты так на меня зла.

– Потому что! – выпаливаю я. – Все говорят о том, как мы занимались сексом в джакузи, и теперь в их глазах я шлюха, а тебе это до лампочки!

– Я сказал ребятам, что мы этого не делали!

– Правда? Ты рассказал им, что мы всего лишь целовались? – Питер колеблется, и я продолжаю: – Или же ты сказал: «Парни, мы не занимались сексом в джакузи», при этом делая сексуальные намеки.

Питер сердито взирает на меня.

– Кави, поверь мне хоть немного.

– Кавински, ты такой подонок.

Я разворачиваюсь и вижу Джоша, стоящего в дверях и сердито взирающего на Питера.

– Из-за тебя люди болтают такие гадости о Ларе Джин. – Джош качает головой в отвращении. – Она бы никогда такого не сделала.

– Говори тише, – шепчу я, осматриваясь вокруг. Этого не происходит прямо сейчас. На вечеринке со всеми, кого я знаю, находящимися в соседней комнате.

У Питера на щеках играют желваки.

– Это приватный разговор, Джош, между мной и моей девушкой. Почему бы тебе не пойти поиграть в «Ворлд оф Варкрафт» или типа того. Или, может быть, посмотреть «Властелин Колец».

– Да пошел ты, Кавински, – отвечает Джош. Я ахаю. Мне же Джош говорит: – Лара Джин, вот от этого я и пытался тебя защитить. Он недостаточно хорош для тебя. Он лишь утащит тебя на дно.

Возле меня Питер напрягается.

– Очнись! Ты ей больше не нравишься. Все кончено. Двигайся дальше.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – произносит Джош.

– Ну конечно, чувак. Она рассказала мне, что ты пытался ее поцеловать. Попробуешь снова, и я надеру тебе задницу.

Джош испускает короткий смешок.

– Валяй.

В моей груди поднимается паника, когда Питер целенаправленно идет к Джошу. Я тяну Питера за руку.

– Прекрати!

И вот тогда я вижу ее. Марго, стоящую в нескольких футах позади Джоша и держащую руку у рта. Музыка замолкла, мир прекратил вращаться, потому что Марго все слышала.

– Это ведь неправда? Пожалуйста, скажите мне, что это неправда.

Я открываю и закрываю рот. Мне не нужно ничего говорить, потому что она и так уже все знает. Марго знает меня слишком хорошо.

– Как ты мог? – спрашивает она дрожащим голосом. При виде боли в ее глазах мне хочется умереть. Я никогда прежде не видела такого взгляда.

– Марго, – начинает Джош, но она качает головой и отступает.

– Убирайся, – произносит она, и ее голос срывается. Затем она смотрит на меня. – Ты моя сестра. Человек, которому я доверяю больше всех на свете.

– Гоу-гоу, подожди… – Но она уже ушла. Я слышу, как она бежит по лестнице. Слышу, как закрывается ее дверь. И тогда начинаю рыдать.

– Мне очень жаль, – говорит мне Джош, уныло добавляя: – Это моя вина. – И уходит через заднюю дверь.

Питер пытается меня обнять, но я его останавливаю.