Памятное. Новые горизонты. Книга 1, стр. 47

Мы отошли несколько в сторону от основной группы участников приема, и он продолжил:

– Судите сами, меня третировали за то, что я больше чем один раз женился. Но если это – преступление, то, наверное, надо было бы зачислить в категорию преступников многие миллионы американцев. Мне просто не повезло в этом отношении. Разве против меня кто-либо осмелится выдвинуть обвинение в том, что я поступил недостаточно гуманно в отношении одной и другой жены, с которыми разошелся? Нет, этого не было. Я уже наказан самою жизнью, а тут меня захотели наказать еще и мои недоброжелатели. Вы понимаете меня?

Он обращался ко мне, как бы ища сочувствия.

– Преследуют они меня за то, – волнуясь, рассказывал он, – что я придерживаюсь в своем искусстве определенных убеждений, которые ими не разделяются. Именно из-за этого я твердо решил уехать из США. Однако тут сразу же против меня было выдвинуто еще одно обвинение, причем если первое было чисто морального порядка, то это, второе, имело уже юридический и материальный характер. Мне стали предъявлять обвинение в том, будто бы я не выплатил полностью всех налогов с доходов, которые получил в США. Тогда мне стало понятно, что возможностей для отпора всей этой нечистоплотной кампании остается все меньше и меньше. Я, конечно, никаких законов не нарушал, но законы в США скроены так, что при содействии властей можно «утопить» совершенно невинного человека. Вот почему мне пришлось сказать Соединенным Штатам: «Прощайте!»

Чаплин посмотрел на меня и вдруг спросил сам себя:

– Зачем я вам все это говорю? – и тут же торопливо ответил сам: – Во-первых, потому, что уважаю честность вашей страны, хотя и не являюсь коммунистом. Во-вторых, потому, что знаю: вы никогда не позволите использовать в ущерб мне то, что услышали.

Я, конечно, знал, что его в определенных кругах США считали уже в течение длительного времени чуть ли не левым радикалом, чуть ли не коммунистом. Поэтому я честно ответил: – Не скрою, я тронут вашим доверием – доверием великого артиста. Хочу подчеркнуть, что готов только подтвердить правильность ваших слов. Мы, советские люди, руководствуемся своими моральными устоями, отличными от тех, которых придерживаются по ту сторону океана интриганы, плетущие козни против Чарли Чаплина.

На приеме, где мы беседовали, какой-то английский корреспондент нас сфотографировал. Этот снимок и сегодня напоминает мне о прекрасном киноартисте, об умном и обаятельном человеке.

Орсон Уэллс, перепугавший Америку

Орсон Уэллс. Это имя, пожалуй, кое о чем говорит современнику. Прежде всего американскому. Оно каких-нибудь полсотни лет назад сверкнуло как молния, а затем в области кинематографии стало неким факелом.

А дело обстояло так. Началось с того, что талантливый режиссер и сценарист создал для радио новаторские постановки, сначала шекспировские «Макбет» и «Юлий Цезарь», а затем в буквальном смысле сенсационную «Войну миров» по произведению своего однофамильца – англичанина Герберта Уэллса. Так пересеклись пути двух Уэллсов [7] – родоначальника научно-фантастической литературы XX века и новатора в области радио, а впоследствии и кино.

В «Войне миров» описывалось фантастическое вторжение марсиан на Землю. Разница между романом английского писателя и радиопостановкой американского сценариста была значительной. У Герберта Уэллса марсиане высадились из своих космических летательных аппаратов – «цилиндров» в окрестностях столицы Великобритании, двинулись на Лондон и вскоре превратили его в гигантский вымерший город-призрак. Орсон Уэллс перенес все действие в своей постановке, звучавшей в эфире, да не куда-нибудь, а непосредственно в Соединенные Штаты.

Постановщик мастерски использовал все, чем успешно владели радиожурналисты. Здесь были и впечатления «очевидцев», случайно избежавших гибели, и репортажи «с места событий», когда комментатор сообщал леденящие душу «подробности», и экстренные выпуски новостей о «чрезвычайных мероприятиях властей», и, наконец, обращение к нации самого «президента Рузвельта», голосу которого умело подражал один из актеров. Президент призывал нацию к спокойствию.

Вот тогда-то и началась паника. Оказалось, что у репродукторов к моменту «речи президента» находилось тридцать два миллиона американцев. Большинство из них бросились на улицы.

Пришельцы из космоса, как утверждалось по радио, высадились близ Нью-Йорка и двигаются на город, круша на своем пути все и убивая людей.

Америку охватил ужас. Тысячи машин устремились из городов в направлениях, противоположных тем, откуда, по утверждениям радио, надвигались инопланетяне. Последовало много автомобильных аварий, а затем на дорогах образовались пробки. Паника разрасталась.

И только когда передача закончилась и об этом было объявлено, обезумевшие от ужаса радиослушатели стали постепенно приходить в себя.

Случилось это 30 октября 1938 года. Событие потрясло население Восточного побережья США. Американцы долго не могли забыть о человеке, который так напугал страну.

С другой стороны, этот эпизод показал также, какую огромную силу имеют средства массовой информации, как они воздействуют на психику людей.

Радиопостановку Орсона Уэллса перевели на испанский язык и в 1944 году повторили в Чили, приспособив к местной действительности. Результат оказался тем же – паника.

Трагическими оказались последствия той же радиопередачи в Эквадоре. Там дикторы объявили, что пришельцы из космоса движутся на столицу страны – Кито. Население, вооружившись, в страхе ждало вторжения. А когда передача окончилась и по радио заявили, что это всего-навсего инсценировка, разъяренная толпа с оружием в руках ринулась к зданию радиостанции и подожгла его.

Несколько радиожурналистов было убито и ранено. Только войска восстановили порядок.

И вот однажды, уже через некоторое время после этих в высшей степени странных событий, к нам в посольство пришел высокий, несколько склонный к полноте господин.

– Здравствуйте, господин посол, я – Орсон Уэллс!

– Здравствуйте, господин Уэллс!

– Поздравляю вас с национальным праздником и желаю победы Советского Союза в этой войне.

– Спасибо, – отвечаю.

Многие его узнают, особенно, конечно, американцы. Вежливо, с предупредительностью пожимают ему руку. Он отвечает тем же… Задаю Орсону Уэллсу вопрос:

– Жалею, что не наблюдал, какой ошеломляющий эффект произвела ваша радиопередача на миллионы американцев. Тогда я был еще в Москве, дома. Как это вам удалось создать по радио такое впечатление о вторжении марсиан?

Его ответ прозвучал просто:

– Я и сам не ожидал такого успеха от радиопостановки фантастики. Она и в самом деле повлияла на поведение массы людей.

Величавость его фигуры отчасти подчеркивалась и тем, что в руке он держал довольно внушительную трость. Хотя казалось, что она ему, собственно, и не нужна. Возможно, он и прихрамывал, но настолько незаметно, что мне лично показалось – носил он трость в силу какой-то привычки. Впрочем, спорить не буду, так ли это. Тем более что с тех пор прошло всего лишь. сорок пять лет.

Он привлекал большое внимание тех, кто пришел на прием, но сам вел себя спокойно, неназойливо, скромно.

После той знаменитой радиопостановки Орсона Уэллса вскоре пригласили в Голливуд, и первый же созданный им фильм «Гражданин Кейн» принес автору самую почетную у кинематографистов премию – «Оскара». По-новаторски для того времени, а шел 1940 год, лента рассказывала реалистическую историю взлета сильного и талантливого человека – самородка, а затем его крушения из-за честолюбия и алчности. Необычно тогда в фильме выглядело все – и изображение главного персонажа на экране где-то в глубине кадра, и рассказ о нем других героев, и сам монтаж кинокартины, на первый взгляд какой-то рваной, но, по существу, оказывавшей огромное эмоциональное воздействие на зрителя. Этот фильм впоследствии использовался как учебное пособие во многих киноинститутах мира.