Памятное. Новые горизонты. Книга 1, стр. 132

– Но Советский Союз, видимо, ставит целью навязать силой другим странам свои порядки. Об этом у нас часто пишут. Так думают многие в США. Правда ли это?

Нелепая выдумка, культивируемая в США, как видно, дошла и до дам «высшего света».

Естественно, моей соседке в соответствующей форме пришлось разъяснить истинное положение вещей в вопросе о соблюдении принципа невмешательства во внутренние дела других стран. Я также сказал:

– Советский Союз строго следует этому принципу в своей внешней политике. Не верьте всяким выдумкам о нашей стране.

Мэмми реагировала на это своеобразно. Она с подкупающей непосредственностью заметила:

– У нас почему-то о том, что вы сказали, совсем не пишут. Да и в Библии про это я тоже не читала. Библия – моя настольная книга.

Мне не оставалось ничего другого, как, сохраняя серьезность, в этом вопросе поддержать собеседницу:

– В Библии об этом, – сказал я, – действительно ничего не написано.

В целом затрагивавшиеся и Эйзенхауэром, и другими представителями администрации во время этой встречи вопросы обсуждались в том ключе, в каком все происходило на состоявшихся ранее переговорах. Вместе с тем мы отмечали, что наши гости несколько смелее высказывались о важном значении союзнического сотрудничества США и СССР в борьбе против общего врага в годы войны, о том, что налаживание устойчивых отношений между двумя странами отвечало бы интересам их народов, служило бы делу мира.

Что касается итогов самого визита, то он прошел в общем в деловой обстановке, хотя реального сдвига в отношениях не произошло. Это и отразил дух совместного итогового документа.

Запоздалое прозрение Эйзенхауэра

Вскоре, однако, произошло событие, которое привело к осложнению в советско-американских отношениях. Негативным образом сказалось оно в какой-то степени и на международной обстановке. Это событие оставило определенный, далеко не положительный след также в биографии Эйзенхауэра как государственного деятеля. Речь идет о вторжения 1 мая 1960 года в воздушное пространство СССР американского шпионского самолета У-2, сбитого советскими ракетчиками в районе Свердловска.

Факт преднамеренной, спланированной провокации был налицо. Его подтвердил и пилот этого самолета Пауэрс. Но Вашингтон вел себя вызывающе, пытаясь отрицать очевидное. Уж очень не хотелось администрации и лично президенту брать на себя ответственность за провокацию. Хотя стало ясно, что ответственность за все это падает и на президента.

Советский Союз справедливо требовал от правительства США извинения за совершенную им преступную акцию. Он так и поставил вопрос на предварительной встрече глав правительств СССР, США, Англии и Франции, состоявшейся 16 мая в Париже, куда они съехались в соответствии с ранее достигнутой договоренностью для проведения совещания на высшем уровне.

О напряженности момента можно судить по обстановке, в которой проходила эта встреча.

В зале заседаний собрались главы делегаций. Первым вошел Хрущев, а с ним – министр обороны Малиновский и я. Сразу мы направились к своим местам. Стоя у стола, поджидали остальных.

Через две-три минуты вошел Эйзенхауэр со своими министрами. Он сделал было движение от своего места, чтобы направиться к главе советского правительства. Но, встретив его холодный, я бы сказал, леденящий взгляд, все понял и остановился. Взаимные приветствия не состоялись. И два деятеля даже не пожали друг другу руки.

Президент Франции де Голль и глава английского правительства Макмиллан обменялись с участниками встречи обычными рукопожатиями с соблюдением необходимой корректности.

В целом вся эта своеобразная увертюра оказалась плохим предзнаменованием. Вовсе не требовалось дара троянской Кассандры, чтобы предсказать эвентуальный исход встречи. А ведь она при нормальных условиях могла бы в какой-то мере способствовать смягчению отношений между четырьмя державами, снижению международной напряженности.

После нескольких слов, произнесенных де Голлем, слово взял Хрущев. Он сказал:

– Совещание может начать свою работу в том случае, если президент Эйзенхауэр принесет свои извинения Советскому Союзу за провокацию Пауэрса.

Эйзенхауэр еле слышным голосом, скорее для себя, чем для других, заявил:

– Подобных извинений я приносить не намерен, так как ни в чем не виноват.

Все участники встречи поняли, что оставаться сидеть на своих местах – значит начать состязание в том, кто кого пересидит. Поэтому все, не произнося ни слова, покинули зал.

Этот случай, возможно, уникальный в истории. Но так было.

Извинения, которое Советский Союз имел все основания получить, с американской стороны не последовало. И именно поэтому встреча оказалась сорванной. Ее сорвал не Хрущев, ее сорвал Эйзенхауэр.

Президент Франции еще пытался спасти положение. Но из этого ничего не получилось. Де Голль при последующей встрече с Хрущевым дал понять, что Эйзенхауэр в принципе не прав, но ему чуть ли не следует все это простить, вроде как нашалившему ребенку.

Хорошо известно, что линия Эйзенхауэра во внешних делах отличалась большой противоречивостью, широкой амплитудой колебаний. И трудно точно разделить, что в этой линии являлось результатом влияния тех кругов, прежде всего военнопромышленных, которые привели его к власти, а что – результатом его собственных убеждений. Впрочем, эти убеждения, как и непоследовательность действий Эйзенхауэра в международных делах, порождались условиями, в которых формировался он сам и созревали его взгляды, условиями, в которых ему пришлось действовать и в погонах, и без оных.

При этом, однако, следует отдать должное заявлению, сделанному Эйзенхауэром в конце второго срока пребывания на посту президента. Говоря о «союзе колоссальной военной организации и крупной военной промышленности», он заявил:

– Мы должны остерегаться установления неоправданного влияния военно-промышленного комплекса.

Этот вывод заслуживает того, чтобы осесть в уме каждого американца. Тем самым Эйзенхауэр сумел в данном случае подняться на определенную высоту и бросить более реалистический взгляд на положение дел, указать главную причину, вызывающую обострение напряженности в мире.

Ну что ж, на весах, которые взвесят минусы и плюсы в его жизни – и военного, и политика, – указанный положительный факт должен также быть отмечен.

Даллес – кто он?

Часто в США те, кто понимал обстановку, говорили:

– Если бы не было Даллеса, то его надо было бы изобрести.

Это – меткое выражение. Оно имеет смысл.

Слуга, верный, убежденный, упорный и по-своему способный, с ожесточением отстаивавший интересы военно-промышленного комплекса, – таким был Даллес. Он занимал пост Государственного секретаря США в администрации Эйзенхауэра и, несомненно, оказывал глубокое влияние на протяжении длительного периода на внешнюю политику и дипломатию США.

Даллес родился в 1888 году в Вашингтоне в семье преподавателя богословия. Получил юридическое образование. Его дед со стороны матери – Джон Уотсон Даллес был Государственным секретарем США в 1892–1898 годах.

Уже в 1907 году Д.Ф. Даллес входил в качестве секретаря в состав американской делегации на Гаагской мирной конференции, а в 1919 году стал советником делегации США на Версальской мирной конференции. И в последующие годы он выполнял ряд дипломатических поручений. На Версальской конференции его роль считалась небольшой, однако советник из молодых да ранних все же, по общему мнению, являлся одним из вдохновителей известного «плана Дауэса», способствовавшего возрождению германской тяжелой промышленности; через полтора десятка лет Гитлер использовал эту промышленность для подготовки фашистской агрессии и развязывания Второй мировой войны.

Теснейшим образом Даллес связал себя с большим бизнесом. Он являлся членом правления ряда промышленных фирм и банков, в том числе «Нью-Йорк сити бэнк» и некоторых других монополистических объединений, возглавлял крупную адвокатскую фирму «Салливен энд Кромвелл», услугами которой, по сообщению американской печати, пользовались шестьдесят компаний, охватывающих почти все отрасли промышленности, а также значительную часть страхования и банков США. Указанная фирма состояла членом профашистской организации «Америка прежде всего», созданной известным американским реакционером Чарлзом Линдбергом. Лично Даллес и его жена жертвовали большие суммы в пользу этой организации.