Нужно просто остаться в живых (СИ), стр. 43

— …И ходила она после этого как… как, вон оруженосец едет, так и ходила.

Дружный взрыв хохота был ему ответом. Причина этого хохота была проста. Один конник рассказывал, как он отдыхал с какой–то красоткой, которую соблазнил. И не мог придумать ничего другого, как посмеяться надо мной. Время к полудню, а еще никто не подъехал ко мне и не спросил как дела, как я сам. А учитывая мое никакое управление конем, это все вместе было настораживающим и говорило о том, что я в опале. Но это ведь было не так, к тому же я подозреваю, что в той среде, где я сейчас обитаю и собираюсь обитать, такое не прощается, в особенности от простолюдина. Хоть сам я и несильно волнуюсь над такими шутками, но здесь меня просто неправильно поймут. А значит, играем на публику, сначала приблизиться, благо сам шутник был в пяти метрах спереди и справа от меня.

Не успел я подумать об управлении моим новым транспортном средстве, как Борька мощно сделал прыжки вперед, оказавшись рядом с моим обидчиком. Сразу я едва не закричал от боли и неожиданности, но прошедшие две недели научили меня терпеть гораздо худшую боль. Я лишь нахмурился и скривился, будем надеяться, мое лицо будет более страшно выглядеть. Пользуясь тем, что произошло все быстро, и никто не успел среагировать, схватил конника за его шикарную бороду и притянул к себе.

— Ты что–то про меня сказал? Или мне показалось?

— А–а–а, отпусти, гад! — на этот выкрик сразу же стали тормозить лошадей. А я понял, что сейчас меня будут бить, причем сначала бить, а потом думать, что сделали. Некоторые уже потянулись к мечам. Так попытка уйти в сторону и в галоп не удалась, путь уже перекрыли. Уйти в сторону я попытался, и по странному стечению обстоятельств бороду я отпустить забыл. Стражник выпал из седла. А я и не думал, что дальше делать, бить, однозначно бить, выйти из этой схватки победителем я не смогу, значит нужно оставить о себе долгую память. На левой руке у меня была латная перчатка. Специально надел, что бы научиться уздечку чувствовать. В правую взял шлем, что висел на седле. Привстал на стременах и со всей дури ударил шлемом по лицу тому коннику, что перекрыл мне путь к отступлению. Молодой парень, явно мой ровесник, сдавлено простонал, из поломанного носа у него потекла кровь. Справа приблизился еще один стражник, этот так же получил по лицу шлемом на обратном движении. Находился он далековато, пришлось тянуться, из–за чего я чуть не выпал из седла. Чудом восстановив равновесие, сразу начал получать удары по доспеху. Били стражники мечами в ножнах. Не совсем растерялись, значит, думают своей головой. Эти мысли прошли лишь мимоходом мимо меня. Уловив краем глаза движение, наклонил голову в шее коня, меч пролетел буквально в сантиметре, взъерошив волосы. Со скруткой и оттягом залепил левой рукой в перчатке слишком приблизившемуся противнику прямо в челюсть. Того сразу подкосило и он стал сползать с коня. Неожиданно Борька встал на дыбы, мощно молотя копытами перед собой и отгоняя нескольких всадников. До сих пор не понимаю, как я смог ухватиться за уздечку.

Когда я вернулся в горизонтальное положение, за уздечку, стоя на земле, взялся тот самый шутник, хотел коня остановить. Отвлекшись на него, пропустил удар ножнами по голове, лоб рассекли с правой стороны, глаз сразу заплыл. Следующий удар словил на шлем и им же я приласкал этого гада по незащищенной кисти, отчего оружие выпало. Следующим движением я вбил голову этого барана, что взял коня под уздечку, в плечи. Удар латной рукавицей получился как будто молотком, да так, что я на секунду залюбовался. Это и стало моей фатальной ошибкой. Перестав двигаться и думать, я сразу получил три удара с разных направлений. Кое–как отбиваясь и уже почти теряя сознание, я услышал:

— Остановиться! Остановиться… Я приказываю! — уже в конце подставил руку под удар. В подъехавшем всаднике я узнал Лекса. Фух, отбился.

Нет, ну это вообще непостижимо. Генри смотрел на своего оруженосца и никак не мог надивиться ему. Ему казалось, что куда бы он ни попал, то все вокруг начинается двигаться, куда–то спешить. Вот и сейчас. Носясь со своими проблемами по городу, он не забыл нагрузить Влада работой. Теперь можно быть уверенным, он будет пользоваться клинком по назначению, а, не просто размахивая им, как дубиной. Сейчас он представлял эталон уверенности. Спокойный взгляд, смотрящий на своего господина, и развернутые плечи. Все это указывало на то, что он уверен в себе и в своих действиях. Ивн успел его исцелить, и теперь о недавней стычке напоминал лишь залитый кровью доспех. Нет, ее вытерли, но кое–где пропустили, и она засохла. Его противники представляли собой, наоборот, более жалкое зрелище. Восемь человек, у которых на лице красовались кровоподтеки, стояли, сгорбившись. Явно играя на публику, как им сильно досталось. Разбор происшествия происходил на остановке на привал. Буквально сразу на первой попавшейся пригодной полянке.

Суть дела была ясна. И обе стороны высказались. И Влад по идее должен был сделать им замечание и доложить об этом мне. Но он полез драться, что сразу подняло его авторитет среди присутствующих благородных. И какое бы решение он не принял, оно будет не принято большинством ни стой ни с другой стороны. Влад как действовать не знал. А конники все же, несмотря ни на что, не стали скрывать то, что произошло на самом деле и признались. А ведь за нарушение дисциплины в военное время положено казнить через повешение. А у меня и так бойцов нет, я и этих еле нашел. Одни из лучших людей, те, что были в городе и свободны. Как же быть? Хотя… опять придется спешить с ним и его обучением. Ничего, сотню построил и сейчас справится.

— С сегодняшнего дня вы, ребятки, переходите в подчинение моего оруженосца Влада Бояра. Будете вместе службу нести.

Стражники, было, обрадовались, во всякой военной среде нежелательного командира можно довести до белого каления, особенно, когда подчиненные опытные. А эти опытные. И сэр Генри подумал, что, пожалуй, погорячился, но вздрогнул, увидев у Влада вместо улыбки, многообещающий оскал и взгляд, направленный на своих подчиненных. Да уж, кто кого сломает?

Глава 15

Мерный перестук копыт, тихие перешептывания бойцов за спиной и взгляды, они не давали расслабиться. Да, я в полной мере ощутил то, что называется взгляд в спину. Н-да, десяток самый дружный. Все они дружно не любят меня, но ничего, думаю, это изменится, главное не тормозить. Единственный, чью поддержку я чувствую, это Лекс. Но мы давно уже вместе, иного ожидать сложно. Что могу сказать по поводу своих новых подчиненных. Ничего особо плохого, обычные мужики, да, уже служившие и умевшие воевать, но все–таки обычные. Отношение у нас ними ровное, точнее вообще никакое, они меня не понимают и стараются игнорировать. Но разве меня, их десятника, можно игнорировать?

Как только сэр Генри озвучил свой приказ, я даже расстроился. Я еще очень слабо могу отвечать за себя, не то, что за других. Все обязанности, связанные с руководством даже самым маленьким подразделением, несут в себе кучу проблем от внешнего вида до морально–психологического состояния каждого отдельного подчиненного. И дурак тот, кто этого не понимает. Даже не дурак, дурак это все же навсегда.

Простой человек не подготовлен к этому самому руководству, он даже и не задумывался об этом. И потом вроде нормальный парень оказывается не в состоянии руководить. И все бы ничего, я как раз таки подготовлен, имею опыт командования какой–никакой, но и любому, даже самому хорошему руководителю может повредить то, что на него ни в коем образе не реагируют подчиненные. Итак, у меня было восемь пар глаз, полных злобы, и я даже подозреваю, что не на меня, а на себя, за то, что не смогли все вместе меня одного положить.

— Ну, что, бандиты? Чего стоите, чего смотрите, как будто я вас ограбил? Становись! — бандиты, как есть бандиты, разномастная форма, оружие, побитые, у того молодого, которому я сразу шлемом дал, кровь так и не остановилась, нос распух. Он пытался запрокинуть голову, вставил в нос какие–то тряпки, но становилось только хуже.