Воин Скорпиона, стр. 22

Мой длинный меч вращался, густо залитый кровью. А Сег выпускал стрелы одну за другой с такой быстротой, с какой только мог натягивать и отпускать тетиву. Воистину, на его счету было куда больше импитеров, хотя мне приходилось расправляться с представлявшими для нас более серьезную угрозу. Я рубил тех, которые пытались проткнуть нас своими кнутобойными хвостами, или растерзать когтями, или схватить разинутой пастью и утащить куда подальше.

Несмотря на гигантские размеры, эти массивные импитеры маневрировали в разреженном воздухе не хуже земного сокола. Мускулы моей правой руки, державшей меч, свело от напряжения, но я разил и разил, по мере того как они налетали на нас. И вдруг аэробот качнулся, клюнул носом, нырнул и стал падать.

— Он не слушается! — закричала Делия.

Тельда визжала и мешала мне драться пытаясь повиснуть у меня на шее. Я сшиб её на дно аэробота и заорал:

— Держи её, Делия! Ей голову отхватят, если она высунется!

Лук Сега выплевывал стрелы. Мой меч рубил и сек направо и налево. Но импитеры продолжали атаковать, а наш аэробот спускался все ниже и ниже. У меня не было ни малейшей возможности разглядеть, куда мы падаем; все мои усилия уходили на то, чтобы определить, как будет атаковать следующая тварь, и угадать, ударит ли она когтями или развернется, норовя хлестнуть смертоносным шипастым хвостом. Один такой удар пришелся по ограждению борта. Щепки полетели во все стороны. Шипы не застряли; похоже какой-то мускульный механизм тотчас же втягивал их как только импитер осознавал свой промах. Почти не раздумывая, я ударил мечом и отсек этот живой бич.

Не знаю, сколько продолжалась эта безумная воздушная битва. Грудь мою теперь пересекали крест-накрест красные рубцы — следы ударов шипастых хвостов, и кровь — моя кровь — заструилась по животу и бедрам. Тем не менее я продолжал биться. Аэробот качало, но я без особых усилий сохранял равновесие — долгая моряцкая выучка давала себя знать и приносила хоть такую пользу. Но и Сег тоже не прекращал выполнять свою задачу. Он посылал стрелы мощно и часто, словно из какого-то легендарного механического арбалета, какие, по слухам, были в древности у людей восхода.

Внезапно днище аэробота коснулось крон деревьев. Одна ветка, хлестнув, чуть не выбросила меня за борт, совершив то, чего не удалось сделать импитерам. Я резко пригнулся и только-только сумел взмахнуть мечом, четко на перехват пасти импитера. Тот завизжал и отшатнулся. И тут — неожиданно, словно по волшебству — над кронами взвился, окружив нас, густой рой желто-розовых силуэтов.

Крошечные птицы!

Их были тысячи.

Желто-розовые пичуги, размером не больше воробья, с пронзительным писком набросились на огромных импитеров, вонзая длинные острые клювы в самые уязвимые места — туда, где крылья соединялись с телом, в хвостовое сочленение, в горящие, налитые кровью глаза. Импитеры заметались, обезумев от боли и ярости.

Я бросил меч на дно аэробота — он хорошо послужил мне, но все мое воинское мастерство не могло помешать мне поступить так, как требовалось. И притом самым быстрым известным мне способом. Я сгреб Делию в охапку и чуть ли не силой затолкал под кучу шелков и кожи.

— Сег! — заорал я. — Накройся! Хватай эту дуру Тельду! Скорее!

Вся наша четверка съежились там под шелками и мехами, предоставив мириадам крошечных птиц изводить и мучить могучих импитеров, пока те не обратились в позорное бегство. Звуки этого сражения ещё долго разносились по широкой долине, куда мы спускались. Визг и писк ещё некоторое время оглашали воздух, но постепенно стихли вдали. Я осторожно высунул голову из укрытия. Несколько летучих чудовищ, тяжело взмахивая крыльями, таяли в вышине, окруженные желто-розовым облаком.

Тельда вся тряслась и истерически рыдала.

Это была нормальная реакция, и я не волновался из-за этого. Сег попытался было утешить её, но она вытерла глаза и без слов продемонстрировала ему свое округлое плечико. На гладкой коже у неё проступил яркий рубец.

— Ну, — промолвила моя Делия. — Я всю жизнь буду благодарна этим крошкам. Интересно, как их называют?

Названия наших маленьких спасителей никто из нас не знал и даже никогда о таких не слышал. На Крегене есть много неведомого, и многое, о чем я сейчас вам рассказываю, мне довелось узнать позже. Но тогда я ещё долго пребывал под впечатлением от увиденного и просто не могу теперь испортить эффект вызванный появлением этих тысяч маленьких птичек, испытывающих столь лютую ненависть к импитерам. Мы были потрясены, покрыты синяками и ссадинами… но живы.

Обследовав аэробот, Делия сочла его более не пригодным для полета, о чем и сообщила нам с Тельдой и Сегом.

Мы не знали в чем тут причина: то ли флайер привели в негодность удары импитеров, то ли наше не слишком мягкое приземление, или же его вообще сделали некачественно. Ясно было одно: если мы желаем добраться до Порт-Таветуса, нам придется идти дальше пешком.

На западе, вдоль всего горизонта, на север и на юг протянулась громада хребтов Стратемска.

А перед нами расстилалась долина, и за ней — открытая местность с проблесками рек и группами деревьев среди трав.

— Пойдем пешком, — сказал я.

Мы напились и поели. Тельда уже вполне оправилась от шока. Услышав мое предложение, она состроила недовольную гримаску.

— Никогда не любила ходить пешком. Это не подобает даме.

Поначалу мы готовились к путешествию с размахом.

По настоянию Тельды, нам полагалось прихватить с собой массу «совершенно необходимых», по её словам, предметов.

Я бросил в траву красивое зеркало в серебряной оправе.

— Чистейший балласт, Тельда. Если тебе охота почистить перышки — посмотрись в пруд.

Она принялась было спорить, а Делия попыталась было убеждать её, но я просто заявил:

— Если хочешь захватить все это барахло — неси его сама.

Это решило вопрос.

Мы взяли мечи, луки и стрелы, кинжалы и ножи, а также спальные принадлежности. Кроме того, я решил захватить небольшой запас пищи: она могла нам пригодиться, пока не удастся поохотиться. Взяли мы и фляги с водой — большие баклаги из санурказзской кожи. Нигде на внутреннем море не выделывают кожу так хорошо, как в Санурказзе. Хотя наверное магдагцы, сгнои их Зар, изготавливают из неё куда более изящные на вид вещицы.

По предложению Делии мы закопали все золото, драгоценные камни и роскошные украшения. Если мы когда-нибудь снова пройдем этой дорогой, то откопаем их, а если какой-то неизвестный воин, бродя в этих краях, найдет отмеченное нами место — что ж, он тогда внезапно разбогатеет, и да сопутствует ему удача. Что же касается обуви, то мы захватили всю, какая у нас имелась. Сам я, правда, предпочитаю ходить босиком, но остальные хорошо понимали какие неудобства поджидают нас в пути. Сег-то вероятно привык охоться босым у себя в горах Эртирдрина, а Делия — как мне случилось убедиться, когда мы сбежали из сада на крыше дворца принцессы Натемы и провели несколько чудесных недель на равнинах Сегестеса — тоже могла неплохо обходиться без обуви. Нет, забрав всю обувь мы просто хотели таким способом сказать, что Тельде, по нашему общему мнению, без обуви далеко не уйти.

Бедная Тельда!

И бедный Сег!

Он совершенно смирился с тем, что в случае необходимости ему придется её нести.

Что же до меня, то должен признаться, я вообще не видел причин для беспокойства. Мы приземлились оставшись целыми и невредимыми. У нас есть оружие и еда, мы так и лучимся здоровьем, и перед нами лежал незнакомый континент. Вэллия никуда не денется, и когда-нибудь мы доберемся и до нее. Я не спешил попасть в пределы этой таинственной, могущественной и грозной островной империи и встретиться лицом к лицу с её императором — отцом девушки, на которой хотел жениться. Будущее само позаботиться о себе; значение имеют только «здесь и сейчас».

Ибо разве не шагала столь легко и свободно рядом со мной моя Делия на-Дельфонд?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На Враждебных Территориях

Делия пела.