Первая встречная, стр. 21
Человек пожал плечами, медленно обвел взглядом улицу, и, вытерев слезы, покорно вошел следом за ним.
В уже знакомом зале он нашел открытое окошко в стене, подошел к нему.
– Я инженер Полонский… Анатолий Андреевич Полонский! – повторил он. – Дайте мне пропуск. Я должен сделать важное сообщение…
XVI
Жажда стяжательства не проходила. Осенью Владимир Прохорович приобрел ботинки с острым носом, костюм с нейлоновой ниткой, разную мужскую мелочь. Бреккер подарил блестящий черный дождевик с миниатюрными лакированными погончиками, хорошенькую, окантованную голубой эмалью, зажигалку. Пришлось закурить, благо покупать сигареты не приходилось. Подарки определенно портили Сеньковского – чем чаще он получал их, тем большего хотелось. На глазок определяя ценность полученного, считал, что его обманули, чего-то недодали. Прежде щедрость квартиранта восхищала, сейчас вызывала зависть… и ожидание следующей подачки.
Правда, благополучие не доставалось даром – приходилось работать, и отдыхал он только во время дежурств на заводе. От мелких поручений – куда-то съездить, что-то привезти, сдать по своему паспорту какие-то вещи в комиссионку – Бреккер переключил его на более серьезное. Тоном, не терпящим обсуждения, послал однажды вечером на улицу Горького, в парадное, рядом с театром Ермоловой…
– Встретишься там с одним человеком, – сказал он, глядя в упор на робеющего Сеньковского.
– А как я его узнаю? – спросил Владимир Прохорович. Каждый раз новые поручения его пугали. А вдруг не справиться, сделает не так, и Бреккер останется недоволен.
Бреккер подробно рассказал, дал пароль. На вопрос: «Который час?» – неизвестный ответит: «Часы в ломбарде». Тогда Сеньковский должен спросить: «А какие?» И, если человек скажет «Салют» – значит, все в порядке. Это тот, кто нужен. Так вот этому человеку Владимир Прохорович должен передать пакет. Бреккер протянул Сеньковскому небольшой, плотно упакованный сверток.
– Что там?
– Любопытство – мать пороков, кажется, так говорят у вас, – засмеялся канадец, но все же сказал, что золото.
– Золото? – забеспокоился Владимир Прохорович.
Бреккер кивнул головой, точно речь шла о самом обыденном, и добавил:
– Десятки, сто штук. Передай этому человеку, а от него получи пакет, – он улыбнулся, – более легкий.
– Деньги, что ли? – высказал предположение Сеньковский и сейчас же с опаской спросил: – Как же я считать в парадном их буду?
Но канадец качнул головой:
– Не надо!
Сверток был тяжелый. Владимир Прохорович положил его в старенький портфель, в котором возил на дежурство еду, мыло, полотенце, и поехал. Сидя в троллейбусе и поглаживая портфель, оглядывая пассажиров, думал о своих делах, но мысль все время вертелась вокруг свертка. «Это сколько же на наши деньги, – размышлял он, – много, небось?..»
Он быстро нашел парадное, вошел. На небольшой, слабо освещенной площадке, у лифта, курил человек лет тридцати – тридцати двух, с модным чубчиком. Видимо, тот самый.
– Который час? – спросил Владимир Прохорович, на всякий случай глядя в сторону.
Неизвестный хмыкнул:
– Часы в ломбарде, – и выжидательно посмотрел на Сеньковского.
– А какие?
– "Салют". – И сразу же: – Принес?
Владимир Прохорович кивнул, но, все еще проверяя (как это передавать незнакомому такое богатство!) огляделся и, между прочим, поинтересовался:
– А сколько нужно?
Человек с чубчиком тряхнул головой и грубо оборвал:
– Ты голову не дури, чижик! В первый раз, что ли? Сто «арабок»!
У Владимира Прохоровича отлегло от сердца, но, помня, что взамен он должен получить пакет с деньгами, спросил:
– А ты принес?
– Йес, сэр! – засмеялся неизвестный и похлопал по оттопыренному карману.
– Проверить бы надо, – вслух подумал Сеньковский.
– Ты что, сдурел, тумак? Считают в банке. У нас на веру, – нравоучительно сказал человек с чубчиком и приказал: – Давай «ружье»!
Не успел Владимир Прохорович протянуть сверток, как он пропал во внутреннем кармане пальто незнакомца. Видно, был не мал карман, если так легко в него проскользнул тяжелый пакет.
– А деньги?
– Вот, держи, детка! Считать дома будешь. – И, протянув несколько пачек, с усмешкой предупредил: – Ты меня не видел, я тебя не знаю. А теперь чеши! Привет шефу от Боба! – Парень, видно, был веселый, деловой и быстрый. Сказал и пропал.
Владимир Прохорович рассовал деньги по карманам, сразу пополнел, вышел на улицу, сел в стоявшее у дома свободное такси и, повеселевший, поехал домой.
Бреккер, задрав ноги, лежал на тахте, слушал радио. Увидев Сеньковского, приглушил музыку и, не поднимаясь с дивана, лениво спросил:
– Ну как, порядок?
Вместо ответа Владимир Прохорович начал выкладывать на стол пачки. Здесь Бреккер изменил себе, подошел к столу и, поплевав на пальцы, уселся пересчитывать деньги. Считал быстро, что-то бормотал под нос и как будто забыл о существовании хозяина комнаты. Сеньковский прошел на кухню, достал из холодильника мясо, бутылку с пятью звездочками. Налил полстакана и, поглядывая на занятого своим делом Бреккера, не торопясь жевал, запивая коньяком. Ел и побаивался – а вдруг не хватит. Поди тогда доказывай, что ты не виноват. Но все обошлось. Бреккер завернул деньги в газету, уложил в сумку, с которой не расставался, и, обернувшись к Сеньковскому, предложил выпить.
– Я уже…
– А еще?
– Нет, хватит. Мне с утра работать, – обиженно отказался Сеньковский, чувствуя, что заработать ему с этой поездки, видимо, не придется.
Бреккер налил коньяк, выпил, не закусывая, взял сумку и, помахав рукой, вышел.
Владимир Прохорович смотрел вслед, все еще надеясь, но, когда хлопнула входная дверь, выругался и протянул руку за бутылкой.
XVII
Генерал был занят, и полковнику Агапову пришлось ждать. Офицеры, ожидавшие приема, предложили ему сесть, но он отказался. Помахивая папкой и немного нервничая, Агапов зашагал по приемной. События начинали разворачиваться, и ему не терпелось доложить о них начальнику управления.
Звонок из кабинета вызвал секретаря. Она ушла, но через минуту приоткрыла дверь, кивнула Агапову и, пропустив его, вернулась на свое место.
– Показание? – встретил его вопросом Орлов, когда Агапов подошел к столу и раскрыл папку. – Что говорит?
– Рассказал все, начиная от ялтинского знакомства. – ответил Агапов. – Знает его, как канадского журналиста.
– С нашими данными совпадает?
Агапов кивнул головой.
– Кроме Кемминга, кого-нибудь знает?
– Нет.
– Что их интересует в институте, состав?
Агапов снова кивнул головой и положил на стол папку:
– Прочитайте!
– Смотри, какие любопытные! – Орлов с хитринкой взглянул на офицера, увидел блестевшие глаза и улыбнулся. – Что-нибудь интересное? – спросил он, и, надевая очки, раскрыл папку.
– Разрешите курить, Олег Владимирович?
Генерал удивленно поднял голову:
– Ты же бросил!
– Сегодня исключение. С утра добрые вести.
– Смотри, попадет от жены! – пошутил Орлов.
– Не выдадите – не узнает!
– Ты не радуйся, сейчас только начинается, – сказал генерал, возвращаясь к протоколу допроса. Читал долго.
Агапов встал, пытаясь отвлечься от своих мыслей, подошел к открытому окну, выглянул на улицу.
Сзади чиркнула спичка. Агапов, поперхнувшись дымом, оглянулся. Генерал закуривал.
– Вы же бросили, Олег Владимирович? – удивился Агапов.
Орлов оторвался от бумаги:
– С тебя пример беру… Думаешь, доволен, что перебороли этого пьянчужку… Не велика честь. – Он покачал головой. – Мы с тобой не с такими справлялись. Думаешь, не знаю, кто за ним стоит? Знаю, да пока за руку не поймал. У нас, брат, тоже дипломатия. Да и не разведчик он, а так… обыватель, трус, покупатель! – брезгливо сказал генерал. – Оставался бы лучше инженером, может, человеком бы стал, ан нет, полез пакости делать… Нет! – он вспомнил, ради чего закурил. – За людей наших рад!.. Ну, этого инженера сомнения одолели, со страху пришел… А она?..