Полмира (ЛП), стр. 36
– Вы слишком щедры, великий принц, – прохрипел Бренд, уставившись на монету широко раскрытыми глазами.
– Достойные деяния заслуживают достойных вознаграждений от достойных людей. Или иначе зачем вообще возвышать людей? – Немигающий взор Варослава переместился на Ярви. – Если это ваши задние весла, то какие чудеса могут представлять собой остальные?
– Осмелюсь сказать, некоторые из них могли бы заставить испариться все остальное ваше золото прямо у вас на глазах.
– Не бывает хорошей команды без нескольких плохих людей. Не все могут быть праведными, а, Отец Ярви? А те, кто правит, особенно.
– Власть означает, что одно плечо всегда в тени.
– Так и есть. А как поживает сокровище севера, ваша мать, королева Лаитлин?
– Она больше не моя мать, великий принц. Я отказался от семьи, когда произнес свою клятву Министерству.
– У вас, северян, странные обычаи, – и принц лениво потеребил уши своей гончей. – Думаю, узы крови нельзя разорвать словом.
– Правильные слова могут ранить глубже мечей, а клятвы особенно. Королева ждет ребенка.
– Быть может, наследника Черного Стула? Такие новости на вес золота в эти несчастные времена.
– Народ ликует, великий принц. Она часто говорит о своем желании снова навестить Кальив.
– Умоляю, не слишком скоро! Моя казна все еще не залечила шрамы от ее прошлого визита.
– Быть может, мы сможем придумать соглашение, которое залечит те шрамы и в придачу увеличит вашу казну?
Пауза. Варослав посмотрел на женщину, и она мягко встряхнулась, монеты, свисавшие с ее платка, закрутились и заблестели у нее на лбу.
– Так вот зачем вы приплыли так далеко, Отец Ярви? Наполнить мою сокровищницу?
– Я приплыл в поисках помощи.
– А, вы тоже желаете щедрот великих людей. – Еще одна пауза. Колючка почувствовала, что между этими двумя ведется какая-то игра. Игра слов, но не менее мастерская, чем упражнения на тренировочной площадке. И даже более опасная. – Лишь назовите ваше желание. Если только вы не ищете союзников против Верховного Короля в Скекенхаусе.
Улыбка Отца Ярви не соскользнула ни на волос.
– Я должен был понимать, что ваш острый взгляд проникнет в самую суть вопроса, великий принц. Я – и королева Лаитлин, и король Утил – боимся, что Мать Война может расправить свои крылья над всем Расшатанным морем, несмотря на все наши усилия. У Верховного Короля много союзников, и мы пытаемся уравновесить чаши весов. Тем, кто процветают в торговле на Священной и Запретной, возможно, придется выбирать сторону…
– И все же я не могу. Как вы видели, у меня есть свои проблемы, и нет помощи, которую я мог бы предложить.
– Могу ли я спросить, есть ли у вас помощь для Верховного Короля?
Принц прищурился.
– Министры продолжают прибывать на юг с этим вопросом.
– Значит я не первый?
– Мать Скаер была здесь не далее как месяц назад.
Теперь помедлил Отец Ярви.
– Министр Гром-гил-Горма?
– От лица Праматери Вексен. Она явилась ко мне с дюжиной воинов Верховного Короля и предупредила меня не плавать в Расшатанное море. Можно было даже подумать, что она угрожала. – Гончая подняла голову и зарычала, струйка слюны стекала у нее изо рта и капала на пол. – Здесь. В моем замке. Меня так и подмывало содрать с нее кожу на площади, но… это не казалось благоразумным. – И он успокоил пса, тихонько шикнув.
– Значит, Мать Скаер сохранила свою кожу?
– Мне бы она не подошла. Она отплыла на юг на носу корабля Верховного Короля, направляясь в Первый из Городов. И хотя ваши манеры мне нравятся намного больше, боюсь, могу лишь дать вам то же обещание.
– А именно?
– Помогать всем моим добрым друзьям вокруг Расшатанного моря одинаково.
– В смысле, никак.
Принц Кальива улыбнулся, и от этого Колючку бросило в холод даже больше, чем от его хмурого взгляда.
– Вы известны как весьма хитроумный человек, Отец Ярви. Уверен, вам не нужна помощь, чтобы разъяснить смысл. Вы знаете, где я сижу. Между Конным Народом и огромными лесами. Между Верховным Королем и императрицей. На перекрестке мира и с опасностями повсюду вокруг меня.
– У всех нас есть опасности, с которыми приходится бороться.
– Но у принца Кальива должны быть друзья и на западе, и на востоке, и на севере и на юге. Процветание принца Кальива зиждется на равновесии. У принца Кальива должна быть нога на каждом пороге.
– Сколько у вас ног?
Пес навострил уши и снова зарычал. Улыбка Варослава медленно, как тающий снег, исчезла.
– Мой вам совет. Перестаньте говорить о войне, Отец Ярви. Возвращайтесь в Гетланд и сглаживайте путь Отцу Миру, что, как я понимаю, и должен делать мудрый министр.
– Так я и моя команда вольны покинуть Кальив, великий принц?
– Заставлять министра Утила остаться против его воли? Это тоже было бы неблагоразумным.
– Тогда я смиренно благодарю вас за ваше гостеприимство и за ваш совет, правильно понятый и принятый с благодарностью. Но мы не можем вернуться. Мы должны со всей поспешностью продолжить свой путь в Первый из Городов и искать помощи там.
Колючка глянула на Бренда и увидела, что он сглотнул. Отправиться в Первый из Городов, за полмира от дома. Она почувствовала вспышку восторга от этой мысли. И вспышку страха.
Варослав только презрительно фыркнул.
– Желаю вам удачи. Но боюсь, вы ничего не получите от императрицы. В ее преклонном возрасте она стала еще более набожной, и не будет иметь дела с теми, кто не поклоняется ее Единому Богу. Есть только одно, чего она жаждет больше, чем бормотания священников. Это пролитая кровь. И еще эльфийские реликвии. Но потребуется преподнести ей в дар нечто величайшее из всего раскопанного, чтобы заслужить ее благосклонность.
– О, великий принц, где бы я нашел что-то подобное? – Отец Ярви низко поклонился, сама невинность и кротость.
Но Колючка видела хитроумную улыбку в уголке его рта.
Часть ІІІ.
Удача
Боги видели, стопка разочарований этого путешествия была выше головы Бренда. Столько всего отличалось в худшую сторону от историй, которые рассказывали, и от песен, которые пели в Торлби. А о многом народ и вовсе предпочитал умалчивать.
Например, обширные болота вокруг устья Запретной – тучи жалящих насекомых, назойливо жужжащих на берегах вонючего ила, где они встречали серые рассветы, промокшие от болотной воды и распухшие от зудящих укусов.
Или длинное побережье Золотого моря – жалкие маленькие деревушки за жалкими маленькими заборами, где Отец Ярви спорил на странных языках с пастухами, чьи лица были выжжены солнцем. Галечные берега, где команда устанавливала круги шипящих факелов и лежала в ночи, наблюдая и вздрагивая от каждого звука, в уверенности, что бандиты поджидают прямо за границей света.
Память о битве с Конным Народом кралась за ними по пятам. Лицо человека, которого Бренд убил, не давало ему покоя. Удары стали по дереву отыскивали его во снах.
– Ваша смерть идет!
И он резко просыпался в липкой темноте, в которой не было ничего, кроме быстрых ударов его сердца и стрекота сверчков. В песнях не было ничего о сожалениях.
В песнях ничего не было и о скуке. Весло, весло, и неровное побережье мучительно медленно движется, неделю за неделей. Тоска по дому, беспокойство за сестру, сентиментальная ностальгия по тому, что, как ему казалось, он всегда ненавидел. Нескончаемые резкие крики Скифр, бесконечные тренировки Колючки и постоянные тумаки, которые она раздавала каждому члену команды и особенно Бренду. Бесконечные ответы Отца Ярви на нескончаемые вопросы Колла о растениях, ранах, политике, истории и о пути Отца Луны по небу. Раздражение, тошнота, ожоги от солнца, жара, мухи, жажда, вонючие тела, протертый зад его штанов, распределение продуктов Сафрит, зубная боль Досдувоя, тысячи рассказов о том, как Фрор получил свой шрам, плохая еда и понос, нескончаемые мелкие споры, постоянный страх всякого, кого они видели и, хуже всего, точное знание, что для того чтобы попасть домой, им снова придется выстрадать каждую милю на обратном пути.