Титановая гильотина, стр. 25
Паша передал Анне визитку городского чиновника. Москвичи уже хотели попрощаться с ним, но Кормильцин неожиданно вновь полез в карман, как будто только сейчас вспомнил об одной важной вещице, которую он собирался вручить Зеленской.
– Вот, Анна, держи, – сказал он, осторожно вкладывая в женскую ладошку миниатюрную кассету, из разряда тех, что используются в новейших цифровых диктофонах. – Надеюсь, у вас найдется на чем прослушать эту запись?
– Да, конечно, – не торопясь пока прятать кассету в сумочку, сказала Анна. – Что на этой кассете, Паша?
– Скажу честно... то, за что здесь могут на раз голову оторвать... Напрямую это к ситуации вокруг комбината не относится. Оригинал записи остался у меня. Впрочем, вам не обязательно слушать эту запись... и уж тем более не обязательно хранить ее у себя...
– Тогда зачем ты нам ее дал, Паша? – пряча микрокассету в косметичку, спросила Зеленская.
– Гм... – Кормильцин, поручкавшись на прощание с Маркеловым, галантно подсадил москвичку в салон микроавтобуса. – Скажу так: на всякий пожарный случай...
Глава 11
Штормовое предупреждение
От слободки, где размещалась дача Кормильцина, до пригородного поселка, в одном из сдаваемых внаем домов которого обрели свое временное пристанище москвичи, было минут примерно двадцать езды. Но Маркелов, проехав по дурно освещенным улицам два или три квартала, вдруг свернул в тихий переулок и там остановился, не заглушая, впрочем, движок.
– Что-нибудь не так, Володя?
– Да. Есть один тревожный нюансец...
Она повернула к нему голову.
– Выкладывай!
Маркелов неожиданно взял напарницу за руку и, вложив в ее ладонь небольшую продолговатую капсулу, заставил сжать пальцы в кулачок.
– Ну что... дрожит? – спросил он, одновременно наблюдая через стекло за основной дорогой, с которой они только что свернули в этот переулок.
Назначение той штуковины, которую напарник вложил в ее руку, с некоторых пор Анне было хорошо известно. Благодаря Маркелову, помешавшемуся на подобных вещицах, она тоже уже кое-что знала о существующих «спай-технологиях». Длина капсулы составляет примерно тридцать пять миллиметров, оболочка сделана из какого-то тусклого серого металла. Изделие это именуется «МД-3М», спецы же обычно называют его «щекотунчик» или «дрожалка». Миниатюрный сей прибор предназначен для выявления радиоволновых источников – если нет под рукой более совершенного прибора, принадлежащего к серии «детекторов излучения», – и числится в арсенале некоторых отечественных спецслужб, а также служб безопасности крупных коммерческих структур. Где и у кого Маркелов разжился капсулой – в заначке у Вовы имелся и германский аналог прибора «МД-3М», – для Зеленской оставалось загадкой...
Кстати, она прекрасно помнит, как года полтора тому назад, когда они приехали снимать митинги в Киеве, проходившие под лозунгом «Кучму гэть!», в гостиничном номере с видом на бурливший Крещатик Маркелов, предварительно приложив палец к устам, вложил ей, как вот сейчас, в руку «щекотунчик»: приборчик эдак живенько завибрировал в ее ладошке – сотрудники местной «бэзпэки» установили в их отсутствие «жучок» в номере...
– Не-а, не жужжит, – сказала Зеленская, возвращая напарнику одну из его шпионских игрушек.
– Что это означает, Нюра?
– То, что нас сейчас не подслушивают.
– Неправильно! Учу тебя, учу... Это означает то, что в салоне нет «жучков». А прослушивать нас могут и сейчас... очень даже запросто... к примеру, могут лазером по стеклам наш базар записывать...
– Володя, не пудри мне мозги! Что там было не так, с Кормильциным?
– Паша-то как раз, сдается мне, нормальный мужик... Мы когда в коттедж вошли... когда он дачку свою изнутри показывал...
– У тебя сработал «щекотунчик»?
– Да, в большой комнате... Я, конечно, не стал там рыскать... осматривать розетки и бытовые приборы... но даю гарантию, что как минимум один «жучок» там имеется в наличии... ну не он же сам его себе впендюрил?
Зеленская тут же насторожилась.
– Ну и что это по-твоему означает?
– А хрен сразу поймешь...
– Надо говорить: «точно не знаю», – поправила его Зеленская. – Ты предупредил Кормильцина?
– Нет, конечно, – пожав плечами, сказал Маркелов. – Че я, дурак? Знаешь, Нюра... В каждой избушке – свои игрушки... Но если сочтешь нужным, в будущем... при случае... можем намекнуть ему на это дело...
– Так ты именно поэтому настоял, чтобы мы... заседали не в доме, а на свежем воздухе?
– Для женщины, Нюра, ты чертовски быстро соображаешь...
Ткнув напарника кулачком в его литое плечо, Зеленская спросила:
– А почему мне ничего не сказал?
– Если б сказал, ты бы наверняка занервничала. И тогда у нас с Пашей не было бы такого откровенного разговора. В доме, понятно, я бы вам не дал трепаться на такие вот темы, а на улице – сколько угодно.
Помолчав, Зеленская поинтересовалась:
– Ты полагаешь, Володя, что поблизости могут находиться те, кто занимается «прослушкой» Кормильцина?
– Не обязательно. Есть разные варианты прослушки, смотря какую аппаратуру они используют. Но могло быть и так, что транспорт с записывающей техникой стоял все это время где-то неподалеку от дачи Кормильцина.
– И ты решил... подстраховаться? Посмотреть, нет ли за нами случаем «хвоста»?
– Нюра! – восхитился Маркелов. – Ты не по-женски умна и прозорлива...
– Ладно, мистер Бонд, хватит трепаться! – строго сказала Зеленская. – Ну что, нет за нами слежки? Ну так поехали.
Вернувшись в арендованное ими домовладение, они первым делом убедились, что их вещи на месте, в целости и сохранности и что, кажется, никто в их поклаже не рылся. «Щекотунчик», при помощи которого Маркелов немедленно обследовал обе комнаты и кухню, вел себя покойно, как кусок железки. Вполне удовлетворенный данным обстоятельством, Маркелов ополоснулся и завалился спать на диван в большой комнате. Зеленская же переоделась в спортивный костюм, набросила на плечи дубленку и выбралась во двор, подышать на ночь свежим воздухом.
За домом находился фруктовый сад. Дальше, за оградой, начинался крутой спуск: внизу лежали пустующие нынче причалы старого речпорта, за ними – все еще скованная ледовым панцирем Волга.
Пройдя по дорожке в конец участка, Зеленская остановилась у ограды, снабженной калиткой. На противоположном берегу, несколько левее, в ночи мерцала россыпь огней – там находится Южный микрорайон с его многоэтажными зданиями. С реки задувал довольно-таки свежий ветер.
Она стояла у ограды минут пять или чуть больше, думая о каких-то своих, кажущихся ей важными делах, как вдруг услышала тихий шорох чьих-то шагов у себя за спиной.
Потом кто-то кашлянул в кулак, явно привлекая к себе ее внимание, и, лишь после того как этот человек подошел почти вплотную к ней, она ощутила легкий и уже знакомый ей аромат мужского одеколона «ЭксЭл».
– Доброй ночи, – негромко произнес незваный визитер. – Любуетесь здешними видами? Неподходящее, однако, для этого время. Да и погода, как видите, почти штормовая...
– Как вы здесь оказались? – дождавшись, когда сердчишко, часто-пречасто колотившееся о ребра, хоть чуточку успокоится, поинтересовалась Зеленская. – И какого черта вам нужно... Иван Иваныч... или как там вас зовут на самом деле?
Да, это был тот самый «аноним», с которым она в субботу вечером, натерпевшись страху, беседовала в его машине. И, если она только не ошибается, тот самый мужчина с умными серо-голубыми глазами, на которого она обратила внимание в Новомихайловске и который, кажется, случайно или намеренно вмешался в назревающий конфликт, выручив их тогда в довольно неприятной ситуации.
– Вообще-то я не обязан отвечать на ваши вопросы, – сказал он, выдержав паузу. – Но все же как-то странно у нас получается? То вы сами просите меня о встрече, то спрашиваете, какого черта мне нужно?..
– Дайте мне свою руку, – неожиданно попросила Зеленская. – Ну же! Вы что, боитесь меня?