Последний бой, стр. 9

Среда, обычный вроде бы будний день, началась для господина Серебрянского, сорокадвухлетнего доктора экономических наук, ныне федерального чиновника категории "А", с тревожного звоночка.

Аркадий Львович ночевал в своем загородном доме, расположенном в пределах возведенного только недавно коттеджного поселка «Усадьба Веледниково»: двухэтажный особняк этот площадью лишь немногим менее двухсот пятидесяти квадратов, смотрел своей тыльной стороной и службами на березовую рощу, в которой в грибной сезон в изобилии водятся крепкие боровики и гвардейской стати красноголовые подосиновики, а своим отделанным в приятный самому взыскательному взгляду цвет беж фасадом был повернут к Истре — лужайка перед домом стекала прямо к берегу реки, закованной нынче в крепкий ледовый панцирь. Конечно, чиновнику, пусть даже высокого правительственного ранга, иметь в собственности такой вот «домишко» ориентировочной стоимостью под два миллиона у.е. несколько стремно. Кое у кого, глядя на эту красоту, может возникнуть естественный вопрос: откуда у госслужащего Серебрянского взялось такое количество этих самых у.е.?.. Но особо бдительные товарищи могут не беспокоиться. Во-первых, господин Серебрянский, занимающий нынче должность первого заместителя директора Федеральной комиссии по ценным бумагам и фактически возглавляющий сейчас ФКЦБ, поскольку директор вот уже третью неделю как находится на лечении за рубежом, прежде работал в бизнесе, в сфере инвестиционных технологий и кредитно-финансовых отношений. А во-вторых, эта красивая современная усадьба в Веледникове, оформленная некогда в собственность на его жену Пару — супруга и их сын Денис сразу после Нового года укатили в Лондон, на ПМЖ — равно как и их огромная двухуровневая московская квартира, еще до конца нынешнего месяца поменяет своих владельцев — треть суммы от намечаемой сделки по «сбросу» недвижимости Аркадий Львович уже успел не только получить, но и сплавить на один из своих джерсийских офшорных счетов.

Ровно в семь утра в спальне запищал электронный будильник «Сони». И почти одновременно с этим сигналом к побудке на прикроватной тумбочке призывно запиликал сотовый телефон.

Серебрянский сунул босые ноги в шлепанцы, сладко потянулся, затем взял с тумбочки свой сотовый, сверился с экранчиком и лишь после этого ответил на вызов.

— Аркадий, ты? — прозвучал в трубке голос одного его хорошего знакомого, вице-президента компании «Ространснефть» (если быть точным, то одного из пяти вице-президентов компании). — Я что, разбудил тебя?

— Да вот только пробудился, — позевывая, сказал Серебрянский. — Что у тебя, Миша?

— Так ты что... ни черта не знаешь? Не в курсе, значит, какие тут у нас новости?

Аркадий Львович включил было свет в ванной комнате, но затем, решив докончить разговор, вернулся в спальню и уселся обратно поверх смятой постели.

«Наверное, появились какие-то сведения о пропавшем в Чечне Голубеве, — промелькнуло в голове у Серебрянского. — А может, Игорь Борткевич объявился? Должен был вернуться из Швейцарии еще в воскресенье, но ни в понедельник, ни во вторник так и не дал о себе знать...»

— Ну? — спросил он в трубку. — Что за новости?

— Значит, не в курсе? — повторил на другом конце линии давний приятель Серебрянского. — Считай, Аркаша, что «бомба» взорвалась. До срока, понимаешь? Теперь вот, боюсь, процесс пошел, и хрен его уже остановишь!..

— Погоди, погоди. О чем это ты, Михаил?

— Минутку...

В их разговоре возникла пауза, хотя линия и не прервалась. Судя по звукам, долетавшим из динамика сотового, нефтянику кто-то позвонил по другому телефону, возможно, звонок адресовался на домашний номер. Серебрянский отчетливо услышал, как его приятель бросил по ходу разговора с неким неизвестным пару-тройку реплик, причем ycлышанное заставило насторожиться и его самого.

«Обыски, говоришь? — переспросил у неизвестного Михаил. — Где? В офисе „дочки“? Час назад примерно? Ага... Много народу явилось? Та-ак... Что, и в депозитарий... туда тоже приехали? Одновременно началось... Гм... Ладно... держи меня в курсе!..»

Едва дождавшись окончания переговоров своего приятеля с неким третьим лицом, Серебрянский чуть севшим не то после сна, не то после услышанного им голосом поинтересовался:

— Миша, ты можешь объяснить толком, что там у вас происходит?

Из трубки — несколько приглушенно — неожиданно донеслась реплика, поданная каким-то человеком, который, судя по всему, сейчас составляет компанию нефтянику, потревожившему своим звонком Аркадия Львовича в этот еще довольно ранний час:

«Закругляйтесь, Михаил Алексеич!.. Да, можем ехать... все уже готово...»

— Ты еще здесь, Аркадий? — наконец-то прозвучал в трубке знакомый Серебрянскому голос. — Короче, ты сам все скоро узнаешь... Одно только пока могу сказать... Помнишь, о чем мы вчера разговаривали, когда ужинали в «Аркадии»? В том плане, что... что пора на лыжи становиться... Что давненько, мол, не катались на альпийских склонах...

— Да, что-то такое припоминаю, — сказал Серебрянский, у которого вдруг ощутимо заныло в груди, под диафрагмой. — Вам, коммерсантам, хорошо. Сами себе расписание на отпуск составляете. А я вот человек подневольный.

— Ну все, друг, — перебил собеседника находящийся где-то на другом конце линии вице-президент компании «Ространснефть». — Позже как-то дам о себе знать. А ты, Аркадий, побереги себя, ладно?..

В половине восьмого Аркадий Львович, чисто выбритый, пахнущий лосьоном и чуточку — это любимый запах Лары — «Фаренгейтом», спустился в столовую, где его ожидал завтрак, накрытый экономкой Кирой Александровной.

— Доброе утро, Кира. — Серебрянский скользнул рассеянным взглядом по дородной фигуре ожидавшей его здесь пятидесятилетней женщины, являющейся, кстати говоря, какой-то дальней родней его Ларе и работавшей еще не так давно администратором в одной из окраинных московских гостиниц. — Вы не в курсе, Николай уже приехал?

— Доброе, Аркадий Львович, — несколько удивленно произнесла экономка. — Вы же сами распорядились вчера, чтобы Коля остался у нас ночевать. Забыли?