Ментовский крюк, стр. 31
«Студенты» с энтузиазмом, «оборотни» неохотно, но тоже быстро потянулись за табельными стволами. Следователь Загорская также направилась к оружейному сейфу.
– Для меня что-нибудь найдется?
Гуров смерил ее неодобрительным взглядом и заметил:
– Место следователя в кабинете. Вы персона процессуальная.
Но Загорская вытянула из пирамиды крайний «макаров».
– Нет, я пойду с вами. Прокурор Редько все равно не даст вам санкцию, поэтому присутствие следователя необходимо.
С группой собрался идти и Балашов.
– Пал Федорыч, а вы куда? Вас же отстранили, – с удивлением заметил прапорщик Дынин.
– Куда-куда, на кудыкину гору, – буркнул Балашов. – Из начальников меня поперли, но из оперов никто пока не увольнял.
– Значит, Игорь погиб? – спросил Гурова Витя и поправил очки.
– Нет, ранен, – сказал сыщик. – Стас говорил про овраг и реку. Знаешь, где это?
– Конечно.
– Тогда вперед, по машинам.
И оперативная группа поспешно направилась к выходу.
14
На машинах опергруппе удалось проехать недалеко. Между забором агрокомбината и полузамерзшей речкой оставался коридор речного берега шириной метров пятьдесят. Земля по берегу круто спускалась и была осклизлая, заболоченная, лишенная даже намека на дорогу. Сначала забуксовали обе легковые машины, за ними застрял и милицейский «уазик». Впрочем, здесь и «КамАЗ» не прошел бы.
Оперативники выбрались из машин и дальше пошли пешком. Ругаясь и увязая в грязи, они более получаса с трудом продвигались вдоль реки. Наконец впереди показался овраг. Он уходил под агрокомбинатский забор и затем дальше вверх, рассекая склон. По его дну струился вонючий ручей, от которого за версту несло тухлятиной.
– Это нам привет от «Агронавта», – сморщился прапорщик Дынин.
Стена комбината над оврагом выглядела на редкость непотребно. Оплывшая, местами просевшая и покосившаяся, она как заплатами была усеяна наскоро заделанными проломами. Впрочем, никому и в голову не могло бы прийти забраться сюда по собственному почину.
Светлана Загорская обратилась к Гурову:
– Вы больше не пробовали связаться с полковником Крячко? Попытайтесь еще раз, вдруг получится.
Гуров последовал ее совету, но без результата. Телефон полковника Крячко не отвечал. Не отвечал и телефон, с которого Станислав в последний раз звонил Гурову.
– А если отправить эсэмэску? – не отставала Загорская. – Вдруг он ее примет?
Гуров написал: «Мы за забором в овраге у реки. Прорывайся ровно через полчаса. Поддержим огнем».
И отправил на оба номера.
– А у него часы-то есть? – забеспокоился Витя. – А вдруг они разбились?
– Будем надеяться на лучшее, – отрезал Гуров. – Другого выхода у нас все равно нет.
Предстоящие полчаса нужно было чем-то занять. И постараться не окоченеть на пронизывающем речном ветру.
– Согреемся? – предусмотрительный Дынин полез в карман за фляжкой.
Пыжов радостно потер руки, остальные от заманчивого предложения прапорщика отказались.
Светлана обернулась к полковнику Балашову:
– Дядь Паша, попробуй вызвать ОМОН. Наверняка они не в курсе, что Редько тебя отстранил.
Полковник сдвинул шапку, почесал голову и проворчал:
– Уж если раз сделал глупость, то, хочешь не хочешь, надо идти до конца.
И взялся за мобильник. Тут и телефон Гурова дал о себе знать. Он пропиликал мелодию «Тайм» из репертуара любимой группы сыщика «Пинк Флойд». Звонил Орлов из Москвы.
– Лева, у тебя есть минутка поговорить? – спросил генерал.
– Более подходящего момента и придумать невозможно, – заверил начальника Гуров. – Рассказывай, Петр, я весь внимание.
Генерал откашлялся и приступил к рассказу.
– Так вот, слушай, пришла информация по фотографии, которую ты мне прислал. Бардин – молоток! Памятник ему в бронзе и флаг на башню. Он не стал мудрить, а прямо обратился к президенту. Не зря же он в его охране полтора года работал. Бардин показал президенту твой огрызок фотокарточки, и тот все вспомнил. И даже свою собственную фотографию отыскал в архиве. Такую же, как твоя, только целую. Фердыщенкова он хорошо знал, правда, друзьями они не были. Даже наоборот. Фотография сделана в пионерском лагере. Этот Фердыщенков у своих товарищей из тумбочек сгущенку и конфеты воровал. А наш будущий президент его однажды буквально схватил за руку и устроил ему выволочку. На фотографии как раз этот момент и запечатлели, для стенгазеты. Причем Фердыщенков действовал не один. По словам Бардина, президент вспомнил, что у вора был дружок, который, собственно, все и затеял. Но Фердыщенков попался, а тот выкрутился. Хитрый был, паршивец. Президент даже кличку его припомнил – то ли Башка, то ли Мозга. А вот фамилию забыл.
Гуров задумался.
– Слушай, Петр, а ты не мог бы эту президентскую фотку нам сюда переслать? Хочу кое-что уточнить. Только побыстрее. Сам знаешь – дорого яичко, пока горячо. У тебя все?
Орлов не то издал смешок, не то кашлянул.
– Стас там далеко? Для него две новости имеются, и обе, как ни странно, хорошие. Во-первых, кактус его расцвел. Надеюсь, до вашего возвращения простоит, не завянет. И, во-вторых, уборщицу мы наконец нашли. Проверенный товарищ, из следственного управления сманили. Она там сущие гроши получала. В общем, все замечательно. Боюсь только, что генерала Бардина от нас заберут. Говорят, что его перевод в Генеральную прокуратуру – дело решенное. Жалко, толковый он мужик.
Гуров собрался согласиться, но тут из-за забора послышался шум. Все посмотрели на часы. Полчаса еще не вышло. Раздались гулкие хлопки.
– Дробовики бьют. Охрана из помповых ружей стреляет, – заметил Витя.
Теперь раздались выстрелы потише. Присутствующим они были хорошо знакомы – такие звуки издает при стрельбе пистолет конструкции Макарова.
– О, вот и Стас идет! – безошибочно определил Гуров. – Надо помочь господину полковнику. Давайте, ребята, завалим этот плетень!
Увязая чуть ли не по колено в жидкой грязи, оперативники приблизились к забору и принялись толкать и пинать его. После десятка могучих ударов ветхая конструкция пошла трещинами и посыпалась крошками цемента. Это приободрило осаждающих. Балашов взял руководство штурмом на себя:
– А ну, навались! Давай враскачку на раз?два?взяли! Поберегись!
От забора отвалился большой кусок бетона. Следом рухнул обширный фрагмент стены. За ним открылся живописный пейзаж. По склону холма катились два снежных шара. В одном из них Гуров, приглядевшись, узнал своего друга. Сверху на гребне пригорка замаячили фигурки в черной униформе. Склон осветился вспышками выстрелов. На такой дистанции из дробовика, даже пулей, можно попасть во что угодно, только не в то, куда целишься.
– Ишь, забегали, тараканы! – заметил Балашов. – А ну, беглый огонь! Пощекочем ребятам уши. Покажем, что нас здесь много и мы вооружены. Только и в самом деле не убейте кого-нибудь! «Студенты», помогите полковнику!
Витя и Митя через пролом в заборе стремительно бросились вперед. Крячко, увидев их, замахал руками и указал на неподвижное тело Игоря.
– Его тащите, я как-нибудь сам!
Он обернулся, вскинул пистолет и стал прикрывать их отход. Охранники комбината, наткнувшись на массированный огонь оперативников, видимо, решили, что попали в засаду, и перепугались. Сделав, безо всякого энтузиазма, еще несколько выстрелов, они скрылись за косогором.
Витя и Митя оттащили инструктора-парашютиста на ровное место.
– Кажется, живой! – с надеждой произнес Витя.
– Быстро в машину его, и гоните в больницу! – распорядился Балашов.
За ними из пролома выбрался Станислав. Гуров бросился к другу.
– Живой?!
– И невредимый, – заверил его Крячко. – Если не считать утраченных часов. – Вот, махнул не глядя, – он помахал в воздухе часами, снятыми с руки трупа.
– Где-то я их видел, – мельком заметил Гуров, но тут же и забыл об этом. Не до того было.
Крячко обратился к Балашову: