Зеленые созвездия (СИ), стр. 61

У палатки меня встречает Володька.

— Мне дали ещё один шанс, братиш! — восклицаю я и хлопаю его по плечу. Володька улыбается в ответ, но глаза у него серьёзные.

— Действуй смело, — говорит он. — Я на тебя надеюсь.

В километре к западу от лагеря стоит домик, где живут двое детей. У них есть велосипеды. Пока мы пробираемся в сумерках с Женькой к этому дому, тот рассказывает мне, что жители дома — обычные люди, но они знают о нас. То есть, не совсем чтобы прямо всё, но сотрудничают с так называемым лагерем пацифистов.

Женька оказывается молчаливым попутчиком, но очень добрым, несмотря на строгий вид. Женщина с двумя тёмными косичками выгнала нам два больших скоростных велосипеда, и мы помчались по тропе в сторону моего дома.

Вроде бы на колёсах дорога заняла гораздо меньше времени, но когда мы достигаем ворот, сумерки превращаются в терпкую тьму. Дорога обратно пройдёт в полной темноте, что не радует.

— Стоим здесь, — говорю я и спешиваюсь.

— А чего так далеко? Ты можешь же просто войти в ворота и…

— Я сбежал из дома, — коротко отвечаю я.

— А, — кивает Женька и больше не задаёт вопросов, за что ему невероятная благодарность.

Я ложусь на спину рядом с великом и смотрю в небо. Зажигаются первые звёзды. Привет, Кассиопея. Вжих!

Чернота первого уровня вновь сжимает мою сущность. Я вскакиваю и направляюсь в сторону чёрной глыбы, что застыла в тридцати метрах от меня. Привет, Лира, давно не виделись.

Останавливаюсь перед ней и всматриваюсь в сущность. Темнота. Сон. Забытье.

Тень мелькает позади, и я резко оборачиваюсь. Появляется новое существо, и только по синему мерцанию в центре, понимаю — Женька пошёл за мной. Зачем? Боится, что не справлюсь? Вряд ли. Может, прогуляться захотел.

Я сажусь позади Лиры и вновь обхватываю её тёмными щупальцами ног и рук. Готовься, сейчас ты проснёшься…

Концентрирую силу внутри себя и…

Уши пронзает звук рвущейся ткани. Перед Женькой вырастает чёрная лиана, как щупальце кракена. Я отвлекаюсь от Лиры и насторожено наблюдаю за двумя тенями. Лиана нависает над Женькой, а потом падает, пытаясь его прихлопнуть. Но тот ловко уворачивается.

То один из слуг Тёмной Силы, и он хочет нас убить.

* * *

Я заставляю себя забыть о битве, зажмуриваюсь и зарываюсь лицом в волосы Лиры.

(…они пахнут берёзой…)

Концентрирую внутри себя пучок силы, ощущаю под своим сердцем сердце Лиры. Я планирую ударить прямо туда. Представляю, что моя сущность — это стрела.

И бью.

Лира вздрагивает и шумно вдыхает. Её позвоночник чуть выгибается, взгляд бегает по чёрному небу, но она ещё не проснулась, хотя я уже касаюсь её дрожащего сердца.

Сжимаю губы и глубже проникаю в сущность Лиры, стараясь её раздробить, взорвать на атомы. У меня получается, но даётся подобный фокус непросто. Ощущаю усталость в теле, как если держать долго гирю, начинаетзудеть мышца. Так и тут. Не уверен, что хватило бы силнемедля повторить подобное с сущностью другой девочки.

Но теперь Лира просыпается. Она начинает дышать. Её глаза бегают по черноте небосклона.

— Пойдём отсюда, — шепчу я, цепляю её сущность своей, словно крючком и хватаюсь за амулет.

Тело Лиры ускользает, я боюсь, что у меня снова не получилось. И вот уже меня обдувает холодный ветерок. Двор моего дома. В окнах горит свет. Бабушка с дедушкой чем-то там занимаются, не знают, что внук прямо под окном. Уже и забыли, наверное, обо мне. И радуются.

— Никитааааа, — слабый стон Женьки вырывает меня из заблуждений. Мой очередной братишка стонет где-то за воротами.

Я думаю броситься к нему, но моё запястье обхватывает холодная ладошка. Поворачиваюсь и вижу её бледное лицо.

— Привет, — слабеньким голосом произносит Лира.

* * *

Мы выходим с ней через ворота. Я поддерживаю девочку, потому что ходит она пока плохо. К тому же на ней только белое хлопчатобумажное платьице. А температура опустилась градусов до восьми, вероятно.

Я осторожно, чтобы не скрипеть, прикрываю калитку и вижу тень Женьки.

— Ты как? — спрашиваю.

— Плохо, — хрипит тень. — Нужно срочно ехать.

Я хватаю его за полу рубашки и подтягиваю к себе, чтобы он вышел на свет от окна кухни. Зелёная футболка и фланелевая рубашка залиты кровью. Женька ранен в плечо.

— Ехать сможешь? — спрашиваю я.

— Да. Одной рукой.

— Тогда пошли.

Мы добираемся в темноте до велосипедов. По дороге я два раза спотыкаюсь о кочки, а Женька один раз падает. Я проклинаю тьму. И будто в ответ на мои проклятия, когда мы движемся к тропе, из облаков выглядывает долька луны. Вот весь день висели тучи, а сейчас немного прояснилось.

Едем по дорожке из лунного серебра. Впереди маячит фиолетовый силуэт Женьки. Я позади. Лира сидит на раме боком, я кручу педали стоя. Губы сжаты, глаза пронзают тьму. Я сделал это.

Быстро ехать не могу, поэтому Женька то и дело оглядывается. Из-за этого его велосипед иногда заносит. Глаза Лиры закрыты, но она не спит, слышу её неровное дыхание. Я даже не знаю, в сознании она или нет, но чтобы не упасть, она держится за меня: обвивает шею и опирается на предплечье. Ей холодно, ей нужно согреться. Хотя, замёрзнуть она и не сможет. Она — ребёнок Воздуха. Я могу голышом нырнуть в Баренцево море, а Лиру греет воздух.

Я чуточку смущаюсь её объятий, но смущение ничто по сравнению с чувством героизма и желанием спасти девочку. Иногда на меня накатывает волна то ли жалости, то ли нежности, и я пригибаюсь, чтобы моё лицо коснулось макушки Лиры, чтобы я мог почувствовать её реальность. Вот она. Передо мной. Живая. Та, что приснилась мне впервые на яхте перед крушением. Видимо, это происки судьбы.

А волосы у неё и правда пахнут берёзой.

Глава восьмая Дабстеп

В лагере Лиру тут же забирают, Женьку снимают с велосипеда, и вовремя, потому что он сразу же теряет сознание. Только тогда я вижу, что вся правая сторона тела Женьки пропитана кровью. Он бледный, губы обескровлены.

Мне в напарники дают девочку Ринату, не старше девяти лет, велят отвезти обратно велосипеды. Перед отъездом я слышу крики. Из толпы вырывается мама Женьки и помогает тащить сына в палатку. На секунду я замираю, не в силах оторвать отчаянный взгляд от плачущей матери Женьки, но потом Рината подгоняет меня, и мы едем.

Времени уходит много, около часа. Ехать приходилось на ощупь, ибо луна теперь спряталась, и земля под колёсами превратилась в серое марево. Отдав велосипеды, мы направились обратно пешком. За всю дорогу почти не сказали друг другу ни слова. Мои мысли витали где-то в радиусе Лиры и раненого Женьки. Думаю, златовласая Рината тоже всей сущностью находилась в лагере зелёных.

Когда впереди затрепетали огоньки палаток, мы перешли на лёгкий бег. Нас окружала Природа, деревья, холодный воздух, мы находились в своей стихии, но сегодня ночная мгла казалась чужой, готовой ужалить в любую секунду.

Я снова попадаю в лагерную суету. Первый вопрос, который хочу выяснить: всё ли в порядке с Женькой? Я знаю, что он выживет. Знаю, но всё равно боюсь. Единственным выходом из ситуации вижу посещение палатки Повелителей. Хотя, наверное, они там заняты под завязку.

— Никита!

Оборачиваюсь, вижу Володьку. Он куда-то тащит металлическую кастрюлю с дымящейся водой.

— Тебя Повелители зовут, иди к ним в шатёр!

С этими словами Володька исчезает в толпе, а я бегу. Стремлюсь вперёд, словно молекула крови в сосудах единого живого организма. Я — часть сложной системы, выполняющая отведённую ей роль.

В палатке Повелителей суета. Кроме трёх главных, там находится Виталик. Они изучают карту города.

— Может, завтра начало бури, — говорит Виталик. — Завтра он придёт, а послезавтра обретёт силу.

— Мальчик мой, я снова повторю, послезавтра ворота уже разойдутся, а буря только начнётся, — отвечает Повелитель Леса, размешивая в кружке какой-то дымящийся напиток.