Зеленые созвездия (СИ), стр. 51
Я вожделенно смотрю на пень и мысленно здороваюсь:
Привет.
Привет, — отвечает маленький Каштан.
Я забываю про слёзы, вытираю их и смеюсь. Теперь тоже встаю на колени.
Ты помнишь меня? — спрашиваю.
Помнишь, — отзывается Каштан.
— Он ещё совсем маленький и пока только начинает осваиваться, — говорит Володька. — Подожди немного. Завтра на нём уже появятся первые побеги.
— В нём будет жить… — я сбиваюсь и гляжу на деда, но тот не смотрит на нас, занимаясь своим делом, и я смело заканчиваю: — Жить душа отца?
Володька пожимает губами и качает головой.
— В нём будет просто жить душа Дерева. Твой отец теперь где угодно может быть.
Мне становится чуточку грустно, но я всё же счастлив, что жизнь Каштана будет продолжаться. Я глажу пень, и он чувствует любовь, исходящую от моей ладони. Ему нравится поглаживание, как кошке.
— Никита, — голос Володьки звучит глубоко и многозначительно, и я перевожу на него взгляд. В изумрудных зрачках братишки сияет вселенская мудрость. — Ты нам очень нужен, понимаешь, — тихо произносит он. — Сначала я думал, что ты просто зелёный ребёнок, но оказывается, ты универсал. Универсал воды. Очень-очень сильный. Вряд ли Повелитель являлся ещё к кому-то на этой неделе. Его целью стал ты. Он тебя боится до чёртиков. Ему не составляет труда убрать любого ребёнка, но тебя не может. Если б мог, то уже давно бы. Он пытается сломать тебя, убивая всех твоих близких. — Володька косится на дедушку, и тот уже не подтачивает планку и хмурится на нас. — Все твои друзья, родственники, которые обычные люди, в опасности. И молния ударила в столб только потому, что Повелитель так захотел. Он убил твою мать, чтобы вывести тебя из строя. И всё это он делает потому, что не может убить тебя. Ты — универсал. Ты обладаешь энергией, которую Повелитель боится. И я впервые такое вижу за всю свою жизнь.
Глава пятая Убийца
На следующее утро я не посещаю лагерь зелёных. Вместо этого я еду с дедом на рынок за продуктами, хотя, думаю, для лагеря пока рановато.
Ночью я опять плохо спал. Ни кошмаров, ни Повелителя. Забыться не давали Володькины слова. В основном я думал о Тёмной Силе. Я уже видел его проявление, и оно меня напугало. Но вот в чём конкретно заключался мой страх перед Повелителем? Этого я так и не понял.
С одной стороны, Тёмная Сила сам по себе страшный. Чёрное нечто, шевелящееся во тьме, которое я всякий раз чувствовал во снах, не может не напугать. Но страх бывает разный. Иногда увидишь монстра и просто пугаешься. А иногда смотришь на него и понимаешь, что жуть закралась в каждую клеточку кожи, вызывая по рукам мелкие пупырышки. И пугает не столько сам монстр, сколько тот страх, что ты испытал давно, в детстве, и уже забыл…
А когда я задаюсь вопросом, почему Повелитель явился ко мне в образе Оле-Лукойе, моё сознание начинает пульсировать в панике и не желает больше думать об этом.
Как ни странно, ночью также вспомнилась девочка, замурованная в мире Повелителя возле дома. Она там не одна, я уверен. Все остальные чёрные глыбы, которые я видел на первом уровне, — тоже зелёные дети. Вопросов было столько много, что я забыл задать Володьке один из главных. Но при первой же встрече я наверстаю.
Пока дедушка затаривал продуктами машину, я смотрел на Карагач, у которого мы остановились, а дедушка паркуется всегда в одном и том же месте. В прошлый наш приезд там висела реклама лагеря пацифистов. Не знаю, зачем нашим развешивать эти плакаты, видимо, используют их как средство связи, а фраза Количество мест ограничено лишь подчёркивает, что собрание для своих. Любой левый человек позвонит и получит отказ под предлогом: все места уже заняты. Плакат висел до сих пор, только теперь большую часть его прикрывала кричащая чёрно-красными красками реклама дабстеп-вечеринки в Монреале — одном из престижных клубов города. Слово дабстепвсколыхнуло память. Тогда Володька рассказывал о запрещённой музыке.
Плакатов дабстепа развесили в три раза больше, чем рекламу лагеря пацифистов. И я с тоской подумал, что сейчас для человечества антиприродные мероприятия гораздо важнее и интереснее, нежели пикник на берегу реки.
А на обратном пути, почти у подъезда к дому, дедушка заводит этот мерзкий разговор.
— Никита, мы с бабушкой хорошо подумали и решили, что… — дедушка смотрит на дорогу и выдерживает паузу. — Тебе нужно жить у бабы Даши.
— Чего? — я задыхаюсь. — Это что за глупости вы придумали???
— Мы уже очень старые и вряд ли потянем твоё воспитание.
— Да ну вы бросьте, — хмурюсь я и гляжу на извилистую дорогу. — Она меня там своими светскими штуками замучает. Я не такой. Мне нравится у вас. Тут природа, и я всегда могу помочь вам по дому. У меня сильные руки. — Я демонстрирую свои кисти, но дед на них не смотрит.
— Нет, всё уже решено, — коротко отвечает он, чем злит меня.
— Всё решено, а меня никто не спросил, — ворчу.
— Твоё мнение не играет роли.
Я теряюсь в словах и гляжу на деда. В его душе какое-то отчуждение, но я не пойму его суть.
— Почему ты злишься? — тихо спрашиваю, хотя злюсь сам. Но я-то понятно почему.
— Я не злюсь, — поднимает брови дед, поворачивая к дому.
— Тогда почему ты меня прогоняешь из дома?
— Я тебе уже всё объяснил. И точка, — коротко отвечает дед.
Я усмехаюсь и гляжу в лобовое стекло. Покрытая вьюном калитка тормозит перед нами.
— Деда, вот ты даже не представляешь, кому ты врёшь. Я ложь чувствую так же хорошо, как ты двигатель этой старой машины.
Дедушка некоторое время сидит и смотрит в никуда, крепко сжимая руль, потом выходит из машины, и я иду следом. Утро мрачное, может начать накрапывать дождик.
— Бери продукты и неси в дом, — говорит он, открывая багажник. Но я не двигаюсь с места.
— А без меня-то ведь не справишься? — усмехаюсь. — Будь я у бабы Даши, как бы ты всё перетащил?
Дед не отвечает, лишь набирает в руки сетки, вешает сумки, хватает за ручки галлон молока. Я грустнею, потому что вижу, что он натягивает на себя слишком много. Ничего не говоря подхожу и тянусь за сеткой с капустой, но тут же получаю по рукам. Дедушка меня отталкивает и забирает всё.
Не закрывая багажник, ибо все руки заняты, он идёт к воротам. Я опускаю крышку багажника и несусь следом за дедушкой. Он идёт медленно, чуть пошатываясь.
— Давай я что-нибудь понесу, — виновато прошу, но дед лишь ворчит:
— Ворота открой.
Выполняю беспрекословно и пристаю к нему уже на дорожке к дому. Мы идём как раз в том месте, где пять уровней вниз сидит девочка с яркими серыми глазами.
— Ты совершаешь ошибку! — заявляю я. — Как я, когда велел тебе спилить Каштан. Поддался эмоциям и сотворил глупости. Дед, объясни, в чём дело.
— Я уже сказал, мы слишком старые, чтобы воспитывать детей, — недовольно пыхтит дед.
— А я уже слишком взрослый, чтобы выбирать с кем жить. И из вашего дома не уйду даже за порог. И что вы сделаете? Шваброй вытолкнете?
Некоторое время дед идёт, сгорбившись, к дому, который ещё так далеко. Я готов подхватить любую сумку, но он не даёт. А потом задаёт совсем необычный вопрос:
— И кто же такой, этот Повелитель?
Я теряюсь.
— Ну… это как бы объяснить. Тёмная Сила. Ну, всё равно, что Дьявол, — отвечаю.
— И он давно хочет тебя убить, — говорит дед.
— Да… — и тут до меня доходит, я даже улыбаюсь догадке. — А, ты боишься, что навлечёшь какое-то проклятие на дом? Не волнуйся. У этого чудика счёты только со мной. Вас он не тронет.
Внезапно дед отпускает сумки и резко оборачивается. На лице двигаются скулы, в глазах ненависть или грусть.
— У него счёты только с тобой! Но тебя он убивать не хочет!
— Ну, он как бы боится меня, — пожимаю плечами.
— Поэтому он убивает мою дочь, да? Убивает твою маму! Но она-то причём? Проклятый-то ты!
— Ну получается, да, — мне становится не по себе от этого разговора. — К чему ты вообще клонишь?