Возвращение (СИ), стр. 85

– Ладно, иди, мы сейчас выйдем, – сказал Брежнев. – Значит, именинник! И что же тебе подарить?

– Помогите выступить в «Гопубом огоньке», – сказал я. – За всю его историю не было ни одного подростка, а это непорядок.

– Это не ко мне, – улыбнулся он. – Это к Михаилу Андреевичу.

– В этом году будет необычный огонек, – сказал Суслов, внимательно глядя на меня. – Снимают что-то вроде фильма. Я мог бы вас рекомендовать, но туда отбирают только самые лучшие номера. Ты действительно уверен, что достоин попасть в число лучших артистов страны?

– Давайте мы вам споем, а вы оцените, – предложил я. – Правда, петь придется только под гитару, а будет еще и рояль. И репетировали мы не слишком долго, но время еще есть. Я помню этот фильм. «Сказки русского леса». Там много несвязанных номеров, нетрудно вставить еще один.

– Пойдем, – поднимаясь с кресла, сказал Леонид Ильич. – Я люблю слушать, как вы поете.

– Песня называется «Прекрасное далеко», – сказал я, доставая гитару из чехла. – Начнем?

Мы начали и очень хорошо спели.

–  От чистого истока в Прекрасное Далеко, в Прекрасное Далеко я начинаю путь.

– Ну что же, – сказал Суслов. – Песня очень чистая и идейная. И звучит очень хорошо даже под одну гитару. Я поговорю с кем нужно, а вы продолжайте репетировать.

Глава 13

– Я тебя люблю! – сообщила мне Люся. – Ты у меня самый хороший!

– Самая хорошая у нас это ты! – сказал я, снимая ее со своих коленей. – А я самый умный, поэтому брысь отсюда, пока я еще терплю.

Мы сидели вечером после визита к Брежневу в моей комнате. Сначала говорили о будущем выступлении, а потом долго целовались. Терпеть ее  после этого на своих коленях я не мог.

– Как ты думаешь, нас покажут? – второй раз за вечер спросила она.

– Запись сделают почти наверняка, – подумав, сказал я. – А показать... Если потом не вырежут, то покажут. Вряд ли Суслов будет влиять на комиссию. Сведет нас с режиссером, а дальше уже сами.

– Тогда точно вырежут, – пригорюнилась Люся. – Там такие артисты!

– Ничего я там такого особенного не припомню, – ответил я. – Пару песен спела Пьеха, потом еще Магомаев пел сам и с Мондрус. Да, Кристалинская была и этот... Адамо. И непонятно для чего выпустили Палад Бюльбюль-оглы. Это в павильонах. А еще вставляли песню из «Кавказской пленницы» и что-то там на тройке. Все остальное это танцы, балет и музыка. Сатирические куплеты, песенку ведущих и пение кукольного тигра под фонограмму я за пение не считаю. Это то, что касается «Сказок». А на почту «Огонька» нас с тобой не приглашали. Ничего, с твоим голосом и моими песнями – это только вопрос времени. Ты у меня многих заставишь потесниться, разве что для Пьехи ты не конкурентка, а до Пугачевой вам обеим далеко. Вот кому бог дал голосище, удавил бы своими руками за то, что она с ним сделала.

– А что?

– Никогда не пей и не кури! – наставительно сказал я. – И голос потеряешь, и целовать я тебя не смогу. Всю жизнь не мог терпеть табачной вони, слава богу, что и в вашей семье никто не курит.

– Ты завтра поедешь меня встречать из школы?

– Если буду заниматься столько, сколько сказал тренер, то не успею. Но, скорее всего, все-таки меньше. Забирать нас с тобой должна одна машина, так что и я должен заканчивать раньше. Наверное, прямо с тренировки за тобой и поеду.

В понедельник я проводил Люсю в школу, а на обратном пути охрана заехала за мной, и уже через полчаса я занимался с тренером разминкой. Потом где-то с час он мне показывал то, что нужно было отработать в ближайшие дни, и поправлял мои ошибки, а потом ушел на три часа, оставив меня заниматься самостоятельно. Незадолго до отъезда он вернулся и занялся тем, что пообещал с самого начала – начал меня лупить. Когда тебя бьют, даже если это делается на законном основании и с твоего согласия, это очень неприятный процесс, особенно для того, кого в жизни почти никогда не били. Я старался, как мог, но никак не мог зацепить этого кабанчика. Скорость у него была больше моей, сил тоже было больше, а об опыте и говорить нечего. Одним словом, как раз тот случай, когда нужно убегать. Вот только сделать это я не мог.

– Нет в тебе гибкости, – заключил он, закончив эту экзекуцию. – Кое-чему научу, но это так... для разборок на лестничной площадке.

И это он меня лупцевал, чтобы выяснить мою полную непригодность? Честное слово, я разозлился и решил сделать все, чтобы хоть раз заехать по его физиономии. Ничего, я прочитал в свое время много книг по самым разным системам. По сути, они были очень схожи и не содержали ничего чудесного. Все чудеса давал многолетний тяжелый труд. Много лет я измываться над собой не стал бы, но почему бы не напрячься с год, если это даст относительную свободу для меня и для Люси. Решено, начну кое-что отрабатывать дома. А партнеров найти несложно, если тренер и дальше будет меня надолго бросать. Здесь занималось немало народа, думаю, мне никто не откажет врезать по физиономии, особенно если хорошо попросить. А там посмотрим, получится это у них или нет.

Я принял душ, вытерся уже своим полотенцем и, одевшись, стал ждать машину. Через пятнадцать минут появился Сергей, и мы уехали. Когда прибыли на место, к школе опять пошли вдвоем. И хорошо сделали: если бы пошел один я, наверняка случилась бы драка. Вслед за Люсей из дверей школы вышел здоровенный парень. Он ее обогнал, загородил дорогу и начал что-то горячо объяснять. Она отрицательно мотнула головой и попыталась его обойти. Ухажер задержал ее, схватившись рукой за портфель.

– Сейчас она его треснет! – сказал я, ускоряя шаг. – Или это сделаю я.

– А я здесь для чего? – сказал Сергей. – Стой здесь и не вмешивайся. Драки нам еще не хватало.

– Молодой человек! – повысил он голос. – Отстаньте от девушки!

– А вы ей кто? – неприязненно спросил парень.

– Брат, – соврал Сергей. – Ну, я кому сказал? Неужели такой тупой, что не понимаешь, что ты ей не нужен? Или для тебя важны только твои желания? Так это можно поправить. Пойдем, сестра.

– Ген, у меня появился братик! – похвасталась Люся, у которой заметно поднялось настроение.

– Что-то мне это напоминает, – задумался я. – А, вспомнил! Финальную сцену из «Кавказской пленницы», когда запугивали Саахова. Сестра, сделай звук погромче...

– Спасибо, Сергей, – поблагодарила Люся. – И за сестру, и за помощь. Еще немного, и я бы ему врезала. А это опять разбирательство, и хорошо еще, если с директором, а не с завучем.

– Я сделал глупость, – признался я. – Надо было не спешить и сдать все за девятый класс вместе с тобой, а потом ты бы уже сидела дома, а я сдавал бы все остальное. Захотелось раньше заняться борьбой, а о последствиях подумал слишком поздно.

– Я на субботу договорилась насчет сдачи математики, – сказала Люся, когда мы уселись в машину. – А дальше будет еще проще: чем больше экзаменов сдам, тем больше будет свободного времени для подготовки. Так что я думаю, что освобожусь гораздо раньше.

– Ну, рассказывай, как съездил, – спросил Брежнев Дербинина, который по его личному заданию ездил разбираться с готовностью конструкции новой серии космических кораблей.

– Надо откладывать пилотируемые запуски, Леонид Ильич, – сказал Валентин. – «Союзы» должны дать новый толчок нашей космонавтике, но пока там все еще слишком сырое. Мишин был очень красноречив и уверен в результатах, но ему в космос не лететь. Глушко его тоже поддерживает, но более осторожно. Они все рвутся добраться до Луны, а такой энтузиазм приводит к спешке. Я, конечно, сам не бог весть какой специалист, но и мне стало ясно, что многое нуждается в доработке. Большинство узлов не прошли проверку в режиме полетов. Я передал им вашу записку...

– И что? – поинтересовался Брежнев.

– Сказали, что переработают схему управления двигателями коррекции, а в парашютной системе полностью уверены. А на меня после этого начали смотреть с подозрением. Ясно ведь, что кто-то нам на них настучал. Я поговорил кое с кем в неформальной обстановке. Нет у них такой уверенности, какую демонстрирует руководство. При Королеве так не работали. Уже готовые «Восходы» уничтожили, а на них можно было многое отработать.