Кровавая карусель, стр. 67
Считается, что она родилась в 1848 году, где-то в бревенчатом домике на границе со штатом Миссури. О матери мало что известно; отец, Джон, по слухам, был из аристократической семьи и владел фермой и таверной. В восемь лет Белл стала ученицей Картеджской женской академии. За ее питание и проживание здесь отец платил десять долларов в месяц. В программу обучения входили чтение, правописание, грамматика, правила хорошего тона, греческий, латинский и древнееврейский языки. Кроме того, учили рисованию, игре на фортепьяно и органе.
Череда бедствий обрушилась на ее отца, когда убили брата, который присоединился к краснокожим. Затем набеги разорили таверну, и отец вынужден был переехать в небольшой городок в десяти милях от Далласа.
Первым мужчиной Белл стал некто Гоул — член банды Джесса Джеймса; скорее всего он и являлся отцом ее первого ребенка — дочери, которую назвали Перл.
Следующим ее возлюбленным стал Джим Рид — парень, грабивший банки и поезда. Вместе с ним Белл, спасаясь от преследования, бежала в Калифорнию, где она наградила его сыном. Затем оба отправились на север Канады. Здесь им попался один старый индеец — как говорили, баснословно богатый. Они пы тали его, пока тот не признался, где у него спрятаны 30 тысяч золотом.
После этого Белл вернулась в Техас. Здесь она стала играть роль «королевы бандитов». Многие помнили, как она въезжала в город на черной кобыле Венус в своем неизменном наряде — вельветовом платье, с пистолетом за поясом и кнутом на запястье.
Летом 1874 года Рид погиб в стычке. Белл оставила детей на попечение своей матери, а сама ушла в банду. Вскоре стала ее вожаком. Занималась тем, что крала скот и лошадей. В это время у нее появился новый муж. Он был индейцем из племени чероки, звали его Сэм Старр. Они поселились в его хижине на севере у канадской реки, неподалеку от Брайертауна. Однажды их навестил Джесс Джеймс и прожил здесь некоторое время, скрываясь от полиции.
Два года спустя она попалась на краже лошадей; ее судили и приговорили к шести месяцам тюрьмы. Сэм получил год. Отсидев положенное, она принялась за старое. Приняла участие в ограблении дилижанса. Одним из пассажиров в нем был судья Паркер — тот самый, который недавно вынес ей приговор.
В это время газеты много писали о ней, называли: «Женщина прерий», «Королева бандитов», «Леди Сорви-голова». Вскоре ее и Сэма (он к этому моменту отсидел срок) вновь арестовали. Судил их все тот же судья Паркер и, как ни странно, признал невиновными «за недостаточностью улик». Белл торжествовала, давала интервью и разъезжала по городу в сопровождении, как писали газеты, «веселых и удалых парней».
Накануне Рождества в пьяной драке был убит Сэм.
Белл утешилась с индейцем по имени Джим. Высоким, хорошо сложенным, с длинными черными волосами.
Скоро его обвинили в воровстве, и Белл уговорила его поехать в суд, так как считала, что нет улик против него. Белл проводила его и возвращалась в хижину, где когда-то жила с Сэмом.
На глухой дороге на нее напал какой-то бродяга. Ее нашел умирающей случайный прохожий. Белл похоронили во дворе хижины. Дочь Перл поставила на могиле матери памятник. На нем высекли надпись: «Белл Старр. Родилась 5 февраля 1848 года. Умерла 3 февраля 1889 года».
Как написала тогда одна газета, более подходящей надписью были бы слова самой Белл: «Я считаю, что, как женщина, повидала многое в жизни».
«Пинкертоны» идут по следу, или жестокая схватка
У грошовой книжной серии, выходившей в начале XX века в России под названием «Похождения Ната Пинкертона», как правило, не было автора — так же, скажем, как у серийного чтива «Пещера Лейхт- вейса» или «Разбойник Арно Крафт». Чувствуя себя безнаказанными, невидимки-сочинители измышляли всевозможные небылицы. И только, пожалуй, одно было достоверным — имя героя. В отличие от своего английского коллеги Шерлока Холмса, американец Пинкертон не был литературным персонажем, а являлся подлинной личностью. Звали его Аллан Пинкертон. Слава о его подвигах на поприще сыска распространилась по миру и дошла до России. Здесь издатели лубочных книжонок воспользовались именем известного детектива и превратили его в героя книжной серии. Так, можно сказать, реальный американский детектив послужил своего рода прототипом «короля сыщиков» Ната Пинкертона. Но прототипом своеобразным, поскольку у своего прообраза этот герой дешевой серии позаимствовал лишь имя. Что касается его литературных предшественников, то и с ними у него не было ничего общего. Не походил он ни на сыщиков-любителей в рассказах Э.По и А. Конан Дойла — Дюпена и Шерлока Холмса, разгадывающих тайну преступления силою аналитической мысли; ни на полицейских инспекторов Лекока и Каффа из романов Габорио и Коллинза, этих сыщи- ков-профессионалов, которые проявляют себя в действии, не отказываясь и от дедуктивного метода своих коллег-любителей.
«Достоинства» книжного Ната Пинкертона сконцентрированы и проявляются в одном. Как писал К.Чуковский, высмеивая этого кумира «миллионов сердец», вместо интеллекта у него кулак. Скулодробительный Нат Пинкертон лихо расправляется со своими противниками с помощью оглушительных тумаков, оплеух, зуботычин и страшных ударов по черепу. И еще известен он тем, что породил термин «пинкертоновщина», означающий низкопробную писанину.
Чем же, однако, прославился подлинный Пинкертон?
В 1842 году в Чикаго объявился молодой шотландец из Глазго. Звали его Аллан Пинкертон. Что заставило отправиться в Новый Свет этого двадцатитрехлетнего парня? По словам его биографов, он пересек океан, спасаясь от преследования. На родине ему грозило тюремное заключение за участие в рабочем движении.
Но чем ему заняться в Америке? Пришлось стать бондарем, благо руки у него были крепкие и он легко управлялся с десятифунтовым молотком. Неизвестно, как долго ему пришлось бы орудовать им, если бы не подвернувшийся случай. Семь лет спустя Аллан Пинкертон стал первым в Чикаго и единственным полицейским детективом. Надо сказать, что полицейское дело в стране тогда было поставлено из рук вон плохо. Полицейских не хватало, тем более добросовестных. Трудно было устоять честным служащим полиции против политиканов, добивавшихся всеми средствами контроля над полицией. Подкуп, шантаж, вовлечение в незаконные махинации развращали сотрудников. Не существовало и координации действий между полицией разных штатов. При нехватке опытных полицейских агентов нередко в качестве добровольных помощников выступали сыщики-любители. Одним из них невольно оказался Аллан Пинкертон. Однажды ему посчастливилось напасть на след воровской шайки, которую никак не могли обезвредить. С этого все и началось. Молва довершила дело. «В мгновение ока, — говорится в книге «Сто лет криминалистики», — Пинкертон прослыл великим детективом».
Несколько лет Пинкертон подвизался на службе в чикагской полиции в качестве сыщика. Затем ушел в отставку и основал частное сыскное агенство Пинкертона. Об этом в 1849 году сообщили газеты. Рядом с рекламой была изображена эмблема новой фирмы: широко открытый глаз и слова: «Мы Никогда Не Спим». Среди десяти сотрудников нового агентства были бывшие клерк, фермер, часовщик и даже одна женщина, вдова по имени Кейт Уорни, известная не столько своей миловидной внешностью, сколько сообразительностью. И тем, и другим она успешно пользовалась, когда нужно было выведать особые секреты и там, где мужчины не могли добиться успеха.
Детективы Пинкертона усердно работали над собой: проходили специальный курс актерской игры, с тем чтобы уметь принимать разные личины. Оправдывая девиз фирмы, они неусыпно вели розыск преступников, преследовали их и верхом на лошади, и на крышах железнодорожных поездов, мчавшихся на Дикий Запад. Они были на «ты» с револьвером и скорострельным оружием, в то же время являлись знатоками психологии, мастерами маски, были неустрашимы и отважны. За несколько лет «пинкертоны» стали самыми результативными криминалистами Северной Америки.