Хрононавигаторы, стр. 22
Ругательства у киборга были не запрограммированы, но вырвавшееся восклицание было равнозначно брани.
- Что с тобой? - спросил Аркадий.
- Надо поворачивать назад. Впереди хроноразрыв увеличивается. Посмотри на корму - там исчезают не только коробки с едой, но и аппаратура.
- Защита перестает нас экранировать?
- Может, дерево, из которого сделана лодка, сохранится долго мертвая древесина долговечна. Но нас унесет из лодки, Аркадий. Защита будет экранировать пустоту, а мы будем валяться на мертвой почве в мертвом лесу. Нас разорвет - голова затормозится в прошлом, туловище устремится в будущее. Это даже не для меня. Бежим назад!
Аркадий не захотел поддаваться панике. Спасение - на юге. Там ни разнотыков времени, ни хроноворотов. На севере - лишь кратковременная отсрочка гибели. Только на юг. Единственный шанс сохранить жизнь - там, где Асмодей предрекает гибель.
- Я гибели не боюсь, Аркадий! - с достоинством сказал Асмодей. Страх смерти в меня не внедрен. Я опасаюсь за тебя и за этого наполовину безжизненного юношу. Слушаюсь. Держу прежний курс.
Теперь и Аркадий поминутно оглядывался на багажник. Коробка больше не появлялась, пропали и скрепляющие ее веревки - возможно, уже навеки не состыковаться ему в едином времени со своей пищей. Лучше все же смерть от голода, чем от разрыва времени в теле, утешал себя Аркадий. Потом на корме стали пропадать и другие предметы. Аркадий закричал. Впереди пропал Асмодей. На первой перекладине качался его смутный силуэт. Аркадий схватился рукой за призрачное плечо киборга. Пальцы прошли сквозь плечо, как сквозь дымок. Лес заметался, обе Гаруны нестерпимо засверкали в глаза. Аркадий потерял сознание.
Когда он очнулся, впереди сидел реальный Асмодей и сосредоточенно вел лодку на две Гаруны: большую, обжигающую белым жаром, и малую, ласкающую фиолетово-голубым сиянием. Аркадий закричал:
- Ты жив, Асмодей, ты жив!
- Как видишь.
- Значит, ты услышал меня? Я кричал, чтобы ты сменил курс.
- Ничего я не услышал. Разве можно услышать человека, который жил за сто лет до тебя? Мы были уже в разных временах. Я сам изменил курс в последний миг, когда это было возможно. А хронозащита восстановила нашу одновременность.
Аркадий обернулся. На корме все лежало в прежнем порядке. Коробку с пищей охватывали веревки. Аркадий передернул плечами, избавляясь от тошнотворного страха. Все восстановилось, но путь на юг был закрыт. Внезапная гибель не разразилась, но и спасение не состоялось. Аркадий хмуро произнес:
- Куда же нас вынесет? Или мчаться до вечности?
Ланна поднял свалившуюся на плечи голову, повернулся - мутные печальные глаза уставились на Аркадия.
- Я рад, что тебе лучше, Ланна, - сказал Аркадий. - Мы едва не попали в тяжелый разрыв времени, но благополучно ушли. Как у тебя с головой? Мысли больше не раздувает и не гасит, как огоньки на ветру?
- Меня тревожит только одна мысль, - ответил дилон. - Ты сказал, что из хронобоя мы ушли? Нас настигает хроноворот. Это не лучше.
4
Внизу проплывали лески и озера, холмы и долины - безжизненный мир, арена беспощадных вибраций времени. Асмодей заметил, что их сносит вправо: они летели над новой местностью. Новый пейзаж мало отличался от прежнего: та же мертвая пустыня, те же стволы погибших деревьев, те же тускло поблескивающие озера. Лишь телескопическая острота глаз киборга могла различить в этом однокрасочном мире какие-то непохожести. А когда и обе Гаруны, в момент поворота с юга на север переместившиеся из-за спины в лицо, стали съезжать налево, и Аркадий понял, что их выворачивает.
- Старайся держать прежний курс, - посоветовал он.
- Не могу, Аркадий. Посмотри вниз. Тебе не кажется, что слева мир снова становится призрачным? Вон там, на линии горизонта.
У горизонта все расплывалось. Предметы не отдалялись, а теряли очертания, становились полупрозрачными. Недавно, когда они стремились на юг, тоже совершалось нечто похожее. Но тогда то медленно исчезали, то снова постепенно возникали все ближние предметы и справа и слева. А здесь пропадал только левосторонний мир и пропадал издалека, а не вблизи, горизонт слева суживался, все дальнее тускнело и закатывалось за его надвигающуюся линию, все ближнее сохранялось - мертвое, однотонное, но четкое. Пейзаж становился односторонним, он был только с правого бока.
- Это хроноворот, - размышлял вслух Аркадий. - Ланна обещает что-то страшное, но пока я вижу одни несообразности. Просто выход в фазовое время. Правда, угол много больше того, какой мы применяли на "Гермесе".
- Страшное еще будет, - сказал Асмодей.
- А какой будет страх?
- Не знаю. Потряси Ланну, он должен знать.
Трясти Ланну было пустой затеей. Дилон так измучился, что впал не в сосредоточенность, а в беспамятство. Он откинулся на сидении, вытянул вверх острую мордочку, одно дыхание - гораздо более редкое, чем у людей свидетельствовало, что жизнь не покидает ослабевшее тело.
Аркадий вспоминал, что знает о хроноворотах. По термину - завихрение времени. Рождается в схлесте двух противоположных потоков времени. Попали в хронокольцо времени и несемся в нем. Пока все просто...
Да, но почему так боятся хроноворотов дилоны? Что в них опасно? Изменение скорости вращения времени? Уменьшение диаметра хроноворотов? Вихревой заворот сжимается, хронокольцо превращается в хроноколечко, хроноколечко завинчивается в точку. Какая же бешеная скорость бега времени в схлопывающемся хроноколечке! Если в центре большого хроноциклона время замирает и мгновение оборачивается вечностью, то в ветвях время столь ускоряется, что и вечность равнозначна мгновению. И задолго до того все гибнет. Там, где столетия сжимаются в секунду, не только живые клетки, но и почти бессмертные граниты Скандинавии не устоят. Короче - взрыв!
Аркадий окликнул киборга:
- Тебе не кажется, что диаметр хроноворота постепенно уменьшается?
- Мы не сделали и одного витка, как же судить о том, уменьшается ли диаметр следующих витков? Наберись терпения, Аркадий.
Терпение относилось к свойствам характера, которые были дарованы Аркадию с большим недобором. Он всматривался и всматривался во все, на что падал взгляд. И первый увидел перемену в светилах: ослепительная Гаруна Белая потускнела, томная Гаруна Голубая разгоралась. Асмодея тоже встревожили эти перемены.
- У тебя есть объяснение, Аркадий?
Аркадий напомнил, что обе звезды существуют в разных временах, одно в прямом, другое в противоположном. От схлеста этих времен и возникают хронобои и хроновороты.
- Ты не отвечаешь на вопрос, Аркадий. Все это я и сам знаю.
- Знаешь, стало быть, и ответ, которого ищешь. Каждая звезда в своем собственном времени ярче, чем в близком по фазе. И когда, вращаясь в хроновороте, мы пересекаем истинное время звезды, она видится в максимуме. Цикл разгораний и потускнений звезды и есть один виток хроноворота. Так вот, ближайшая задача - определить, сохраняются ли размеры хроновитка или он постепенно уменьшается.
- Буду следить, - пообещал киборг.
И опять терпение Аркадия подверглось трудному испытанию. Гаруна Голубая, достигнув максимального блеска, совсем затмила недавно столь великолепную Гаруну Белую. И она уже не была голубой с сумрачной фиолетовостью, она накалилась добела. Затем ее блеск стал притушиваться, а сверкание Гаруны Белой восстановилось.
- Полный цикл, - сказал Асмодей. - Хроноворот сокращается. Горизонт прозрачности приблизился. Жду приказа.
- Может, прокрутимся еще виток?
- Опасно. Ты угадал сжатие хроноворота. Но как угадать, скоро ли кольцо превратится в точку?
Та полоса слева, где даже близкие предметы из материальных тел становились силуэтами, на втором витке приблизилась. "Если выберемся из этого удивительного мира, - думал Аркадий, - поверит ли кто в его реальность, когда стану рассказывать?" Справа, до очень далекого горизонта, простиралась обширная пустыня - все было мертво, но вещественно, предметы отбрасывали тени, они реально были, и небо над ними было реальное. А слева уже ничего не было, лодка-самолет мчалась как бы по самой кромке горизонта, по четко ограниченной линии пустоты, за этой линией даже неба не было.