Дом с привидениями, стр. 5
3
Ростислав Берроуз не выказал восхищения смелостью исследований, задуманных Лаурой. Он хмуро глядел в окно. Он был массивен, людям такой комплекции на Земле пришлось бы пройти тяжкий курс восстановления физической формы. На Урании, очевидно, врачи не имели столь большой власти. Широкое, пухлое лицо директора института напоминало маску, на нем застыла равнодушная безучастность. «Вроде постаревшего Будды, которому надоело все на свете: уже созрел для нирваны», — насмешливо подумала о Берроузе Лаура. На человека, руководящего научными исследованиями и, стало быть, сопричастного тайнам природы, он решительно не походил. Если его заместитель Матвей Чернов словоохотливой развязностью вызывал раздражение, то сам директор пугал равнодушием. И когда, выслушав Лауру, он заговорил, в голосе зазвучала такая серая бесстрастность, что она показалась сродни безнадёжности.
— Да, конечно, — сказал директор, не отрывая взгляда от того, что происходило за окном, а там ничего не происходило, Лаура это видела. И замолчал так надолго, что Лаура, не выдержав, спросила почти резко:
— Как понимать ваше утверждение: «конечно», друг Ростислав?
— В прямом значении, — равнодушно сказал директор.
— Я не очень различаю прямое и косвенное значение научного термина «конечно», — сказала Лаура так убийственно вежливо, что даже рыхлого директора проняло.
В его лице что-то изменилось — будто слабый отблеск неосуществлённой улыбки осветил на мгновение серые щеки — и он наконец заговорил связно.
— «Конечно» — слово многозначное. Конечно, уважаемая Лаура Павлова, хронофизик-экспериментатор имеет право задумывать любые научные исследования. Конечно, в представленном ею плане исследований имеются интересные идеи. Конечно, лучше Урании не найти места для осуществления своих идей. Конечно, единственная лаборатория на Урании, пригодная для работ Лауры Павловой, — это лаборатория хронофизики живых клеток, созданная Гердом Семенякой. Конечно, сам Семеняка быстро создал бы условия для её экспериментов. Но Герда на Урании нет, и где он сейчас обретается, неизвестно — и это тоже — конечно.
— Ко всем изложенным вами многочисленным «конечно» я хотела бы добавить ещё одно, — сказала Лаура. — Очень жаль, что Герда Семеняки нет, я надеялась на его руководство. Но и без него я, конечно, смогу использовать его аппаратуру. Абсолютно в том уверена.
— Попробовать можно, — промямлил директор. — Можно, конечно, открыть лабораторию Герда. Почему не возобновить в ней работы?
Он говорил так уныло, так почему-то не верил в возможность возобновления работ в заколоченной лаборатории, что Лаура неожиданно для себя рассмеялась. Она понимала, что смех нетактичен, надо удвоить и утроить настояния, изложить красноречивые доказательства возможности задуманных ею хроноэкспериментов. Но смех рвался неудержимо. И он оказался действенней научных аргументов. Директор тоже засмеялся. В тусклом его лице появилось что-то живое.
— Вам смешно, — сказал он, возвращая себе бесстрастие. — В общем, конечно…
— Послушайте, — горячо сказала Лаура. — Я не знаю Урании. Мне непонятны явления, о которых распространяются ваши помощники. Чернов утверждает, что в лаборатории Герда появились привидения, нематериальные тени…
— Почему нематериальные? Очень даже материальные, — рассудительно сказал директор института. — Это в древности, при отсталой технике, говорили о нематериальных призраках. Так сказать, бытовое суеверие, то есть вера в невещественные существа. Призраки лаборатории Герда имеют довольно высокий процент вещественности. Нам удалось некоторые сфотографировать.
Лаура воспользовалась тем, что малоразговорчивый директор наконец обрёл способность что-то логично разъяснить. Она настаивает, что привидения реально не существуют. Имеются только физические процессы и извращённые представления об этих процессах. Ей никто не докажет, что возможно встретить не в воображении, а в действительности черта с рогами или зеленую русалку на речном пляже, или…
— Или вот это, — прервал Лауру директор и зашагал от окна к своему столу.
Он вынул из ящика и разбросал по столу с десяток цветных фотографий. Лаура увидела стенд с командными аппаратами, на кнопку одного из них легло что-то расплывчатое, похожее на руку, состоящую из одних костей, без мягких тканей и жил. Причём заснят был момент, когда твёрдое тело — кости — как бы превращаются в смутное облачко. А на другом снимке — опять-таки на чётком фоне лабораторной аппаратуры — шагал скелет человека, туманный, нечёткий, но при всей своей зыбкости несомненный. И на остальных фотографиях представала такая же картина — чёткие, яркие, цветные предметы лабораторной обстановки и что-то призрачное, неопределённое — силуэты человеческого тела, рук, ног, даже головы, но больше всего рук…
— Похоже на рентгеновские снимки, только плохие, — сказала Лаура.
Директор выразительно пожал плечами.
— Мы пытались фотографировать привидения и в рентгеновских лучах, но к зыбкости призраков добавилась нечёткость фона.
Лаура поинтересовалась, понимают ли, что представляют собой эти призрачные силуэты. Иначе — кто персонально выступает в роли привидения? Нет, такого понимания не было. Вероятно, один Герд Семеняка мог бы дать объяснение, но Герда нет, он сбежал на Землю. Возможно, его самого напугали странные явления в лаборатории. Он был человек неустойчивый, Герд Семеняка, он порой впадал чуть ли не в транс, просто впадал в каталепсию от огорчения, если опыт не удавался. Но если опыт давал ожидаемый результат, готов был прыгать, ликовать, колотить кулаками по столу, орать от восторга… Перед исчезновением он проговорился в столовой, что скоро найдёт возможность вызывать к повторному существованию давно умерших людей и что это будет восхитительный научный спектакль. Его, конечно, высмеяли, он сперва разозлился, потом и сам захохотал и признался, что хотел ошеломить слушателей. Он любил поражать парадоксами.