Сильнее времени (илл. Ю. Макарова), стр. 73

В вагоне подземной дороги Петя нервничал, не находил себе места: он спешил к лесному домику Ратовых, зная, что Вилена в театре, а Арсений дома с детьми.

И он нашел Арсения на веранде. Ратов только что накормил малюток материнским молоком Вилены и уложил их спать.

Арсений лежал в шезлонге, вытянув ноги, и смотрел на всходившую луну.

Луна была огромная, красноватая, и даже простым глазом на ней можно было различить причудливые пятна. Ратов щурился, проверяя, как теперь видят его уже не близорукие, как прежде, глаза, старался рассмотреть какой-нибудь кратер. Когда появился взволнованный Петя тен-Кате, Ратов встал, усадил гостя, понимая, что неспроста тот появился здесь.

— Твоя Ана- прелесть,- сказал он.- Блаженно спит. Хочешь посмотреть?

— Нет, — замотал головой Петя. — У меня совсем другой разговор.

— О ледяных материках? — спросил Арсений.

— Нет. О Великом рейсе. Скажи, Арсений, как велика твоя роль в нем?

— Вроде одной из колонн фасада. Убери — рухнет крыша.

— Я буду этого добиваться.

— Ты что? В своем уме?

— Слушай, Арсений. Каждый должен понимать свой долг перед человечеством.

— Допустим.

— Великий рейс еще должен состояться. Но первый звездный рейс уже позади.

— Принимал в нем участие.

— А в чем его смысл? В риске, которому вы себя подвергали?

— Не понимаю, куда гнешь.

— С Этаны привезли идею замораживания океанов, создания новых материков.

— Я с тобой спорить не стану, как это отзовется на климате Земли. На то у нас есть Всемирный комитет новой суши.

— Зато я с тобой стану спорить. Какое ты имеешь право посвятить себя массовому звездному перелету, когда не помог реализовать результатов своего первого рейса?

— То есть как это реализовать?

— Какое достижение цивилизации Релы передал ты людям?

— Пока еще никакое. А что?

— А то, что эмы умели выращивать живые ткани. Это по твоим отчетам.

— Умели. Это верно. Мы пытаемся воссоздать их способ. Организована специальная лаборатория при Институте жизни. Ей руководит Толя Кузнецов, сам побывавший у эмов.

— Побывавший? А кто жил среди них? Кузнецов?

— Жил среди них я.

— И изучал?

— Разумеется.

— Так как же ты можешь стоять в стороне?

— Чего ты добиваешься?

— Твоего перехода в лабораторию Кузнецова, помощи ему.

— Постой, постой? Ты что? За старое? Не мытьем, так катаньем, а попытаться сорвать Великий рейс? Чтобы ледяные материки свои замораживать?- рассердился Арсений Ратов.

— Подожди, — волнуясь, сказал Петя. — Не подозревай меня. Я тебе все расскажу.

И они пошли по дорожке к полю.

Луна поднялась уже высоко и стала походить на серебряный циферблат без стрелок, но с темными пятнами…

Часть третья. СИЛЫ ВЕЛИКИЕ

Глава первая

ГЛАЗА ЭМОВ

Арсений Ратов, задумчиво свесив голову, грузно шагал в тени столетних лип звездного городка и вдыхал их медвяный запах. Он был озабочен предстоящим разговором с отцом.

Как все изменилось! Маленькие саженцы около спортивных площадок и тренажных павильонов, где он тренировался, как космонавт, стали гигантами. Новые здания, странно круглые, сужающиеся кверху, охваченные спиральной дорожкой, по которой можно дойти до самых верхних этажей, выделялись среди старинных домиков — современников первых шагов в космос.

Под руководством отца, вместе с Иваном Семеновичем Виевым и Петром Ивановичем Тучей, Арсений работал над воплощением замысла, превосходящего все, что он мог вообразить себе и до полета к мудрым эмам, да и теперь, — над проектом Великого звездного рейса на Гею.

Он знал, что отец, руководитель Великого звездного рейса, гордится сыном, ценит все, что тот внес в разрабатываемый проект.

Проект этот помимо технической имел еще и другие стороны: социальную, краеведческую, демографическую.

Наступило ответственное время испытания аппаратов и машин, изготовленных во многих странах Объединенного мира, близилось время, когда Высший ученый совет мира примет окончательное решение о пути, по которому пойдет человечество.

Песок поскрипывал под нарочито замедленными шагами Арсения.

Он вошел в кабинет к отцу спокойный, но напряженный, собранный.

Роман Васильевич радостно поднялся из-за заваленного чертежами стола:

— Привет, сынок! Как Вилена? Как малыши?

— Ан и Ана здоровы. Девочка порой капризничает. Требует маму. Ан смотрит на нее неодобрительно.

— Серьезный карапуз. И когда только девчушка успела привязаться к матери? Посещения такие редкие и короткие. Или кровь сказывается?

— Вилена жалуется: вцепится ручонками в мать и — в слезы. Трагедия.

Старший Ратов вздохнул:

— Что поделать.

— Есть что. Потому и зашел. Дело в том, отец, что не смогу больше заниматься я нашими делами.

— То есть как это не смогу? Вот как? — Роман Васильевич пристально посмотрел на сына. Рука его скомкала ближнюю бумажку. — Объясни.

— Твоим помощником сможет стать каждый, кто знает звездоплавание. А среди эмов никто, кроме меня, не жил.

— Так. Верно. И что же?

— Перейду в Институт жизни. К Анатолию Кузнецову. В лабораторию живой ткани.

— Ты же не биолог!- возмутился Роман Васильевич.- Там от тебя толку будет, как от буйвола в птичнике.

— Долг.

— Разве твой долг не в том, чтобы завершить вместе с отцом и товарищами то, что имеет решающее значение для всего человечества?

— Не сердись, отец. Ты прав, и ты неправ. Там — тоже для человечества.

— Прав и неправ? Завидная логика.

— Прав, потому что без привычного помощника труднее. Неправ, потому что…

— Нужно спасти человеческую жизнь, вернуть человека? — догадался Роман Васильевич.

— Ответил за меня сам.

— Знаю, ты немногословен. Выговорился, пожалуй, за неделю вперед, а ведь Толе Кузнецову тебе рассказать много придется.

— Расскажу. Пока пойду передам дела Туче. Хорошо?

— Да человек ты в самом деле или, как это там у вас, эм, что ли? — взорвался Роман Васильевич. — Чувствуешь ты что-нибудь или забубнил свое: пойду, пойду… и только?

Арсений улыбнулся:

— Что сказать? Научи.

— Вижу, ты меня учить хочешь. Человеческим чувствам, эм ты эдакий! — Роман Васильевич вышел из-за стола, подошел к сыну и обнял его за плечи: — Коли сможешь спасти, спаси. Замечательная она женщина. Жаль ее очень. Только сможешь ли?

— Не знаю.

Для Толи Кузнецова появление Арсения в лаборатории живой ткани Института жизни было полнейшей неожиданностью. Он сначала обрадовался, потом насторожился:

— Ты что, радиоастроном? В порядке недоверия биологам явился?

— Не прикидывайся. Ты лучше, чем хочешь показаться.

Толя Кузнецов густо покраснел.

— Давай считать, что оба вместе на Реле, — предложил Ратов.

Так начали свою совместную работу биолог и радиоастроном над проблемой выращивания живой ткани. На далекой и чужой планете «бионической цивилизации» это умели делать совсем не похожие на людей существа.

Входя в суть дела, Арсений скоро понял, что успехи лаборатории ничтожны. У Толи Кузнецова и его помощников почти ничего не получалось. Методы эмов оставались загадкой.

— Как тут какой-нибудь орган вырастить? — горевал Толя Кузнецов. — В «машинах пищи» куда проще! Вроде бы мяса кусок — и все!

— Там имитация строения ткани из питательных белков, — соглашался Арсений. — Икринки получают, как дробь, а волокна — на ткацком станке.

— Ума не приложу, что делать! Слушай, а как эти чертовы твои эмы делали? Не воспроизводили ли они кодовые цепочки нуклеиновых кислот для первичных клеточек? — И вдруг спрашивал: — А скажи, Арсений, что больше всего запомнилось тебе у эмов, когда они занимались выращиванием живой ткани? Как они придавали ей любую заданную форму? Ведь ты не раз это видел?