«Пятая колонна» Гитлера. От Кутепова до Власова, стр. 105
Продолжение кампании на Востоке в самом ближайшем будущем грозило катастрофой. Спасительной нитью Власова оказалась лишь связь с ведомством Гиммлера. Надо было торопиться.
В связи с отложенной встречей Власова с Гиммлером у начальника Главного управления СС Бергера удалось получить разрешение на поездку на отдых в Баварию, в местечко Рупольдинг, где для него в доме отдыха для выздоравливающих тяжелораненых чинов боевых частей СС была забронирована квартира. С ним поехали Фрелих и Штрик-Штрикфельдт.
Сергей Фрелих вспоминал позднее:
«Находясь в командировке при штабе Власова, я развил особую тактику, стараясь, как правило, внешне казаться мало самостоятельным в своих действиях. Такая игра в маскировку мне удавалась особенно хорошо. У моих русских сотрудников я пользовался любовью, так как говорил с ним на их языке.
Я старался каждого из них убедить в том, что являюсь только маленькой шестеренкой в большом механизме и что все ежедневно возникающие проблемы я предпочитаю направлять куда-то на решение. На самом же деле такие решения я почти всегда принимал самостоятельно и только в редких случаях передавал их дальше, однако с уже принятым мною решением…».
Могу лишь предположить, что не без участия этого человека Власов выехал в дом отдыха СС, которым заведовала симпатичная госпожа Хейди Биленберг, вдова эсэсовского офицера. Ее муж погиб в 1943 г. на Кубани, а его брат являлся приближенным Гиммлера.
Эта дамочка не могла не понравиться Власову, если бы даже была ужасно страшной и грубой…
Вечерами Хейди музицировала в окружении Власова и его «друзей». В новой компании смеялись и шутили, а днем все совершали удивительные прогулки по окрестностям горного курорта.
Немка не говорила по-русски, но это не помешало Власову при помощи ломаного немецкого языка разбить ее сердце, проявив недюжинные способности Казановы. Хейди была близко знакома с Гиммлером, и только через ее постель можно было быть уверенным в завтрашнем дне.
«Путеводная» нить в приемную Гиммлера не только согласилась на любовные встречи, но и приняла предложение руки и сердца. Расчет оправдался 18 сентября 1944 г., когда Власова из Рупольдинга вызывали на прием к самому.
6.
Когда Власов вместе с Штрик-Штрикфельдтом подошли к кабинету Гиммлера, к последнему обратился сопровождающий их генерал СС и сказал:
– Господин капитан! До начала общего совещания Рейхсфюрер «СС» хочет минут десять поговорить с Власовым наедине.
Андрей Андреевич колебался, но недолго. Дверь открылась, и Вильфрид Карлович слегка сдавил его руку и буквально подтолкнул через порог.
Вот что рассказывал об этой встрече сам Власов:
«Вопрос. Где вы встретились с Гиммлером?
Ответ. В Ставке верховного командования вооруженных сил Германии, в лесу, близ города Растенберг (Восточная Пруссия).
Вопрос. Кто присутствовал при вашей встрече с Гиммлером?
Ответ. В поезде вместе со мной для встречи с Гиммлером ехали: Штрикфельдт, представитель СС оберштурмбаннфюрер Крегер и командир полка пропаганды СС полковник Далькен.
В приемной Гиммлера нас встретил обергруппенфюрер Бергер, который объявил, что Штрикфельдт на приеме присутствовать не будет.
Вопрос. О чем вы разговаривали с Гиммлером?
Ответ. Гиммлер мне заявил, что отдел пропаганды вооруженных сил Германии не смог организовать русских военнопленных для борьбы против большевиков, в связи с чем этой работой он будет руководить лично.
Всеми русскими делами, как сказал Гиммлер, будет заниматься его заместитель Бергер, и своим представителем при мне он назначает Крегера.
Для успешной борьбы против Советской власти Гиммлер предложил объединить все существующие на оккупированной немцами территории и внутри Германии белогвардейские, националистические и другие антисоветские организации и для руководства их деятельностью создать политический центр, предоставив мне свободу выбора именовать этот центр правительством или комитетом.
Приняв предложение Гиммлера, я спросил его разрешить мне создать комитет под названием «Комитет освобождения народов России» и сформировать армию в составе 10 дивизий из числа военнопленных для использования их в борьбе против Красной Армии.
Гиммлер согласился с созданием «комитета» и разрешил сформировать из военнопленных пока 5 дивизий, обещав обеспечить их вооружением.
Тогда же Гиммлер дал мне указание разработать «Манифест комитета» и представить ему на утверждение.
В дальнейшей беседе Гиммлер подробно интересовался событиями в Советском Союзе в 1937 г. Он расспрашивал, был ли военный заговор в действительности, имел ли он сторонников. Желая показать, что внутри Советского Союза есть противники правительства, которые ведут борьбу с Советской властью, я ответил Гиммлеру, что заговор действительно существовал. На самом же деле я всегда считал, что никакого заговора не было и органы НКВД расправились с невинными людьми.
Гиммлер задал мне вопрос, был ли я знаком с Тухачевским и знал ли других участников военного заговора. Я ответил, что в тот период я был еще маленьким человеком, занимал небольшую должность и никаких связей с Тухачевским и другими заговорщиками не имел.
Гиммлер спросил, остались ли в Советском Союзе люди, на которых в настоящее время германское правительство могло бы рассчитывать и которые могут организовать в России переворот. Я сказал свое мнение, что такие люди, безусловно, в России должны быть, но мне они неизвестны.
Тогда Гиммлер поинтересовался, как я считаю, может ли Шапошников организовать переворот, как один из офицеров старой армии и занимающий видное положение в СССР. Я на этот вопрос не ответил, сославшись на то, что с Шапошниковым близко знаком не был и только представлялся ему в 1942 г., как начальнику Генерального штаба.
После этого Гиммлер спросил, как я знаю Сталина, Берию, Кагановича, Жданова. Особенно Гиммлер интересовался личной жизнью Сталина, расспрашивал, где Сталин живет, из кого состоит семья и есть ли евреи в семье и близком окружении Сталина.
Я клеветал на Сталина, но каких-либо подробностей Гиммлеру о личной жизни Сталина рассказать не мог, так как в действительности ничего не знал.
В отношении Берии, Кагановича и Жданова я также ничего Гиммлеру не сумел сказать, ибо мне ничего о них не было известно.
Тогда же Гиммлер задал вопрос, кто может быть преемником Сталина. На мое заявление, что это трудно предположить, Гиммлер высказал свое мнение, что по военным вопросам преемником Сталина, очевидно, будет Жуков, а по гражданским делам – Жданов. Я сказал, что Жуков в прошлом был моим начальником. Я его знаю как волевого и энергичного, но грубого человека.
Перед тем как отпустить меня, Гиммлер спросил, смогу ли я справиться со столь ответственной задачей, как объединение антисоветских организаций всех национальностей. Я заверил Гиммлера, что с этой задачей справлюсь, так как за два г. пребывания в Германии я приобрел необходимые связи среди белоэмигрантов и националистов, а также что в ближайшие дни представлю ему проект «манифеста».
А через некоторое время Власов получит телеграмму следующего содержания:
Составлено по указанию обергруппенфюрера Бергер.
Фюрер назначил вас со дня подписания этого приказа Верховным командующим русскими 600-й и 700-й дивизиями. Одновременно на вас будет возложено верховное командование всеми новыми формирующимися и перегруппирующимися русскими соединениями.
За вами будет признано дисциплинарное право Верховного главнокомандующего и одновременно право производства в офицерские чины вплоть до подполковника.
Производство в полковники и генералы происходит по согласованию с начальником Главного управления СС, по существующим для Великогерманской империи положениям.
Г. Гиммлер.
Просмотрено
и согласен
Доктор Кальтенбруннер.