На волне космоса (сборник), стр. 23
Он неподвижно стоял у окна, бегали только его глаза, обыскивая каждый угол, все еще не веря тому, что не могло быть правдой… Хендерсон Джеймс не сидел в комнате в ожидании известий о двойнике.
Потом он быстро пришел к двери спальни и настежь распахнул ее. Нащупал выключатель и включил свет. Спальня и ванная были пусты; он вернулся в кабинет.
Он стоял прислонившись к стене, лицом к двери, ведущей в прихожую. Медленно, шаг за шагом, осматривал комнату, приспосабливаясь к ней, узнавая ее форму и очертания, чувствуя, как им все больше и больше овладевает приятное чувство собственности.
Книги, камин, заставленный сувенирами, кресла, бар… Все это принадлежит ему, так же как тело и мысли.
«Я бы лишился всего этого, так никогда и не узнав, если б пуудли не посмеялся надо мной, — подумал он. — Я бы так и умер, не найдя своего места в мире».
Глухо зазвонил телефон. Он испугался, словно кто-то посторонний ворвался в комнату и лишил его чувства собственности, владевшего им.
Телефон зазвонил снова. Он снял трубку.
— Джеймс слушает, — сказал он.
— Это вы, мистер Джеймс?
Говорил садовник Андерсон.
— Ну, конечно, — сказал двойник. — Кто же еще?
— Здесь какой-то парень уверяет, что он — это вы.
Хендерсон Джеймс, двойник, замер на месте. Его рука так сильно сжала трубку, что он даже удивился, почему она не разлетелась на куски.
— Он одет так же, как и вы, — сказал садовник. — А я знаю, что вы вышли. Помните, я еще говорил с вами: сказал, что не нужно этого делать. Не нужно, пока мы ждем эту… эту тварь.
— Да, — ответил двойник и сам удивился спокойствию своего голоса. — Да, я помню наш разговор.
— Но, сэр, как же вы вернулись?
— Я прошел черным ходом, — ответил спокойный голос.
— Но он одет так же, как и вы.
— Конечно. А как же иначе, Андерсон?
Это было вовсе не обязательно, но Андерсон был не слишком-то сообразителен, да и вдобавок сейчас немного расстроен.
— Вы же помните, что мы говорили об этом, — произнес двойник.
— Да, сэр, — сказал Андерсон. — И вы велели мне сообщить вам, проверить, у себя ли вы.
— Вы проверили, — ответил двойник, — и я здесь.
— Тогда это он?
— Ну, конечно, — сказал двойник. — Кто же еще?
Он положил трубку и стал ждать. Приглушенный, похожий на кашель звук выстрела раздался через минуту. Он опустился в кресло, потрясенный поворотом событий. Теперь он в безопасности, в полной безопасности.
Скоро он переоденется, спрячет свою одежду и револьвер. Слуги, конечно, не станут ни о чем спрашивать, но лучше не возбуждать никаких подозрений.
Он почувствовал, что успокаивается, и позволил себе оглядеть комнату, книги и обстановку; изящный, приятный и заслуженный комфорт человека с положением.
Он мягко улыбнулся.
— Будет так хорошо! — сказал он.
Все вышло так просто; сейчас все кажется до смешного легким. Легким, потому что он так и не увидел человека, подошедшего к двери. Легко убить человека, которого ты никогда не видел.
С каждым часом он все больше и больше будет привыкать к характеру, доставшемуся ему по праву наследства. Через некоторое время уже никто, даже он сам, не усомнится, что он и есть Хендерсон Джеймс.
Снова зазвонил телефон. Он встал и снял трубку.
Вежливый голос сказал:
— Говорит Аллен, из лаборатории двойников. Мы еще не получили от вас никаких известий.
— Да, — сказал Джеймс. — Я…
— Я просто хочу сказать вам, чтобы вы не беспокоились. Я совершенно упустил это из виду.
— Да, — сказал Джеймс.
— Этот экземпляр мы изготовили по-новому, — сказал Аллен. — Эксперимент, только что разработанный нами. Мы впрыснули ему медленно действующий яд. Еще одна предосторожность. По всей вероятности, излишняя, но нам нужна полная гарантия. Так что не беспокойтесь, если он не появится.
— Я уверен, что он придет, — сказал Джеймс.
Аллен захихикал.
— Двадцать четыре часа, — сказал он. — Как мина, как запал.
— Спасибо, что вы сообщили мне об этом, — сказал Джеймс.
— Рад стараться, — сказал Аллен. — Спокойной ночи, мистер Джеймс.
Джон Уиндем
Хроноклазм
Первое сообщение, полученное мною о Тавии, было абстрагировано от нее самой.
Как-то утром на Хай-стрит в Плайтоне ко мне подошел пожилой джентльмен, совершенно незнакомый. Он вежливо, жестом, выдававшим в нем иностранца, приподнял шляпу, поклонился и представился:
— Меня зовут Дональд Гоуби, доктор Гоуби. Я был бы крайне признателен вам, сэр Джеральд, если б вы уделили мне несколько минут. Очень сожалею, что приходится вас беспокоить, но дело крайне спешное и важное.
Я внимательно посмотрел на него.
— Мне кажется, произошла ошибка, — сказал я ему. — У моего имени нет приставки, даже такой незначительной, как «сэр».
Он был удивлен.
— Ай-ай-ай! Простите меня. Такое сходство!.. Я был уверен, что вы сэр Джеральд Ляттери…
Теперь пришел мой черед удивляться.
— Я действительно Джеральд Ляттери, — сказал я, — но мистер, а не сэр.
Он слегка смутился.
— Ай-ай-ай! Конечно! Как глупо с моей стороны!.. Здесь, — он оглянулся, — нет ли здесь такого местечка, где мы могли бы переговорить конфиденциально? — спросил он.
Я колебался лишь одно мгновение. Было совершенно очевидно, что этот джентльмен человек интеллигентный. Может быть, адвокат. Во всяком случае, он не собирался просить у меня денег или что-нибудь в этом роде. Мы были недалеко от «Быка», и я повел его туда, в гостиную. Он отказался от моего предложения выпить, и мы сели.
— Так в чем же дело, доктор Гоуби? — спросил я его.
Он замялся; было заметно, что он смущен. Затем он заговорил с таким видом, будто бросился в воду.
— Это связано с Тавией, сэр Джеральд… гм… мистер Ляттери. Мне представляется, что вы, вероятно, не отдаете себе отчета в том., гм… до какой степени создавшаяся ситуация… гм… чревата последствиями. Дело не только в моей личной ответственности, хотя, как вы понимаете, это меня тоже очень тревожит. Дело в результатах, которые даже нельзя предусмотреть. Она должна — действительно должна — вернуться прежде, чем произойдет какая-нибудь большая беда. Она должна вернуться, мистер Ляттери!
Я смотрел на него. В том, что он говорил серьезно, не приходилось сомневаться: он и в самом деле был очень расстроен.
— Но, доктор Гоуби… — начал я.
— Я понимаю, что это для вас значит, сэр, однако умоляю вас уговорите ее! Не только ради меня и ее семьи, но… но ради всех! Нужно соблюдать величайшую осторожность. Невозможно предвидеть последствия даже самого незначительного поступка. Порядок и гармонию необходимо сохранить. Если даже одно-единственное зернышко упадет не в должное место, никто не сможет сказать, что из этого выйдет! Поэтому я умоляю вас уговорить ее…
Я вынужден был прервать его. Я говорил мягко. О чем бы он там ни болтал, было ясно, что все это он принимает близко к сердцу.
— Одну минуточку, доктор Гоуби! Боюсь, что произошла ошибка. Я не имею ни малейшего представления… О чем вы говорите?
На его лице появилось тревожное выражение.
— Вы!.. — начал он и замолчал, думая о чем-то и хмурясь. — Вы хотите сказать, что еще не встретились с Тавией? — спросил он.
— Насколько мне известно, это именно так. Я никогда даже и не слыхал ни о ком по имени Тавия, — уверил я его.
У него перехватило дыхание. Мне стало жаль его, и я повторил свое предложение насчет выпивки, но он отрицательно покачал головой. Однако вскоре он несколько пришел в себя.
— Мне так неловко, — сказал он. — Действительно, произошла ошибка. Пожалуйста, примите мои извинения, мистер Ляттери! Вы, наверное, считаете, что я пьян? Мне трудно объяснить, Разрешите мне попросить вас забыть об этом. Совсем забыть! Пожалуйста!
Вскоре он ушел, и вид у него был очень печальный.