Все радости — завтра, стр. 91
Отрываясь от ее губ, он позволил ей прижаться к нему.
— Разве я не сказал тебе, мое сокровище, что ты едешь со мной? Принцесса берет с собой своих любимцев, и я тоже не могу обойтись без тебя.
Скай облегченно вздохнула и чуть не упала в обморок. Увидев это, Кедар был польщен и еще больше возбудился. Ее нежелание разлучаться с ним было искренним. Он подумал, что она, наверное, влюбилась в него, только боится сказать это вслух, чтобы не оскорбить его. Многие хозяева, у которых были столь же соблазнительные рабыни, нуждались только в их теле и больше ни в чем. Он знал многих, которые продавали влюбившихся в них рабынь, так как не переносили их растущих притязаний и приставаний. Кедар знал, что его рабыни часто обсуждали это, и Муна наверняка слышала от них подобные истории. Польщенный ее преданностью, Кедар решил, что Муна, наверное, первая женщина, в самом деле полюбившая его, и ему это было еще приятнее. Да, он поступил мудро, ожидая все эти годы. Из нее получится идеальная жена — она почтительна, послушна и невероятно чувственна. О чем еще может мечтать мужчина? Все остальное он способен получить от рабынь.
Освободившись от своих страхов, Муна поняла, что должна что-то ответить.
— Я так счастлива, что ты не оставишь меня, господин, — прошептала она, и в ее голосе звучала неподдельная благодарность.
Кедар улыбнулся, уткнувшись головой в ее надушенные волосы.
— Не следует говорить тебе это, мое сокровище, но и мне будет нелегко без твоего сладкого общества. Если бы это был всего месяц, я не стал бы подвергать тебя опасностям караванного путешествия. Что, если ты уже ждешь ребенка?
— — Нет, нет, господин.
— И только этим ты огорчаешь меня, — ответил он, и на лбу его появились морщинки.
— Какое это имеет значение? — польстила она ему. — У тебя ведь есть несколько детей от других наложниц, господин. Если я округлюсь от ребенка, то не смогу посещать твое ложе, как сейчас. Я не хочу, чтобы кто-то занял мое место, — ревниво добавила она.
— Никто, — с жаром поклялся он, — никто, моя прекрасная Муна, мое бесценное сокровище, не сможет занять твое место!
Скай улыбнулась ему, и Кедар был так ослеплен страстью, что не заметил жестокости в ее улыбке. «Господи, — подумала она про себя, — как я презираю тебя! Нет, это не просто презрение. Я ненавижу тебя, Кедар! Когда я скроюсь от тебя с моим драгоценным Найлом, ты, я надеюсь, испытаешь адские муки, такие же, какие я претерпела в твоих руках. Ты никогда не прикасался ко мне с любовью, тобой руководила только похоть. Ты самый большой развратник из всех, кого я видела, и даже не знаю, сумею ли когда-либо очиститься от твоих гнусных прикосновений. И все же, если я смогу с моим любимым Найлом достичь дома, возможно, нам удастся освободиться от воспоминаний об этой страшной стране и снова счастливо зажить вместе с детьми».
Кедар уже вошел в нее, и Скай, занятая своими мыслями, чисто автоматически отвечала на его ласки. Он был так поглощен своей страстью, что даже не замечал этого. Им владела гордость собственника, и он почти завопил от триумфа, когда его похоть хлынула в ее утробу. Только когда он, стеная, упал, опустошенный, на ее грудь, она наконец заметила это и подумала, что вряд ли сможет когда-либо освободиться от его вони. Она содрогнулась, и Кедар снова ошибся, приняв ее дрожь за дрожь наслаждения.
— Мы так хорошо подходим друг другу, — сказал он.
— Конечно, мой господин, — ответила Скай, — конечно.
Глава 11
Алжир! Покидая его всего несколько месяцев назад, Скай думала, что уже никогда не увидит ни города, ни Османа, — и вот уже Осман обнимает ее, и его глаза влажны от навернувшихся на них слез.
— Слава Аллаху, дочь моя, ты цела! — Он окинул ее взглядом. — Да ты похудела!
Скай кивнула:
— Мне пришлось нелегко. Ты видел Гамаля?
— Он прискакал с передовым отрядом три дня назад, чтобы предупредить о вашем приезде, — ответил Осман. — Старому Дею просто не терпится принять у себя дочь султана. Он даже согласился, чтобы Кедар расположился в его дворце, но Гамаль его расхолодил, сказав, что Кедар всего лишь торговый партнер Турхан, да и как мой племянник должен остановиться у меня. Выцарапать Найла из дворца и то будет непросто, а тебя — и вовсе невозможно.
— Мои корабли здесь?
— Одни в порту, другие бросили якорь у побережья, за линией горизонта. — Осман замолчал и добавил:
— Скай, дочь моя, Джамиль вернулся в город.
У нее перехватило дыхание.
— Я знала! Я просто чувствовала, что он будет здесь, когда я вернусь.
— Говорят, его потенция восстановилась.
— Осман, найди мне убийцу!
— Неужели ты отяготишь свою совесть убийством, дочь моя? — Осман был шокирован.
— Халид должен быть отомщен! Все эти годы мне не давала покоя его смерть, Осман. Джамиль должен быть убит, он заслужил смерть!
— Вероятно, — согласился Осман, — но я не могу дать тебе совершить такую ошибку, дочь моя. Судьба Халида была умереть, чтобы ты вернулась на свою родину, к своей судьбе. Я предупреждал об этом Халида в то утро, когда он собирался жениться на тебе, но он не прислушался к моим словам. После того как он принял это решение, его судьба была определена, но это было его право, Скай, решать свою судьбу. У него был четкий выбор, такой же, как и У тебя. Когда Аллах захочет, Джамиль будет наказан, но не тебе заносить меч правосудия над его головой. — Осман положил руку ей на плечо. — Ты так темпераментна, Скай. Тебя сжигает мысль о мести, и ты совсем не задумываешься о том, что сама находишься в опасности.
— Я просто логична, Осман. Я в безопасности, я знаю, что воспоминания о Скай Муне эль Халид стерлись из памяти алжирцев. Я просто безымянная женщина, подобная всем остальным женщинам в этом городе. Даже если Джамиль сегодня вечером придет в этот дом, то просто не узнает, что я здесь, ибо кто же позволит ему совершить прогулку по женской половине дома? Меня больше занимает вопрос, когда я увижу Робби, — сказала она.
— Только после бегства, Скай, — предупредил ее Осман. — Ему слишком опасно появляться здесь, и я не могу позволить, чтобы его увидели с тобой.
— Но кто же об этом говорит. Осман? Мне удалось избежать того, чтобы с нами отправился кто-либо из других слуг Кедара, под тем предлогом, что я так страстно люблю его, что желаю обслуживать его только лично, а о себе позабочусь сама. В качестве награды за мою преданность Кедар пообещал мне купить полдюжины рабынь в Алжире. Талита с радостью осталась в Фесе, а эта болтушка Зада, к огорчению Кедара, оказалась беременна, и ее тоже пришлось оставить.
— Эта маленькая берберка, которую тебе купил Кедар, забеременела? И кто же отец?
— Кедар! — рассмеялась Скай. — Когда же он отказывался сунуть свою ложку в очередной бочонок с медом? Осман тяжело вздохнул:
— Кедар так и не научился разборчивости в удовлетворении своей похоти.
— Робби, — напомнила Скай.
— Да, дочь моя, да! Не торопись! Мы поговорили с Гамалем и выработали основную часть плана вашего бегства. Завтра начинается пост Рамадана, и в следующие тридцать дней ни один верующий не может принимать пищу между восходом и заходом солнца. Зато после захода начинаются пиры, а после двух часов ночи все уже спят, пресыщенные едой и питьем. Спят до восхода луны на следующий день, и эти несколько часов посвящены делам. Мы с Гамалем думаем, что тебе лучше всего бежать перед восходом. Думаю, нетрудно дать Кедару немного снотворного, чтобы ты могла улизнуть.
— А Найл? Что с ним?
— Мы думаем, ему не удастся бежать одновременно с тобой. Такое совпадение слишком заметно. Моя семья находится в слишком тесных отношениях с принцессой Турхан, чтобы навлечь на себя ее гнев. Ты окажешься в безопасности на своем корабле в море — там Кедару не придет в голову искать тебя.
— Осман, спаси сначала Найла, — сказала Скай. — Я не успокоюсь, если он останется в плену. В Фесе он выглядел не лучшим образом, а в пути, насколько я могла углядеть украдкой, он вообще, похоже, заболел. Короче, — Скай озабоченно наморщила лоб, — я за него боюсь. Осман. Ему пришлось пережить гораздо больше, чем мне в Алжире и Фесе.