Ворон, стр. 61

Рианон открыла глаза и увидела себя лежащей на постели, усталой и счастливой одновременно. Слегка повернув голову, она заметила подле своей кровати спящего в колыбели белокурого младенца. Вдруг она почувствовала на щеке поцелуй и, повернувшись, взглянула в глаза мужа.

Пауела переполняла гордость, он одарил ее счастливой улыбкой.

— Мы назовем его Анвил, — сказала она.

— Анвил ап Пауел, — ласково поправил он.

— Анвил — значит любимый, — кротко ответила она. — Анвил — наш любимый сын.

— У него такого же цвета волосы, как и у тебя, — заметил Пауел, — но он крепыш, как все Кимри, дорогая. Наш народ в восторге от маленького принца Дифида. Анвил стоит года ожидания.

— Мне холодно, — пожаловалась Рианон. — Полежи со мной, Пауел, и согрей.

— Не могу, любовь моя. По обычаю Кимри мы несколько месяцев должны спать врозь. Эта мудрая традиция позволит тебе восстановить силы, Рианон. Я буду спать в зале с моими людьми, а ты останешься здесь. Подле тебя всегда, и днем и ночью, будут Бронуин и другие дамы, чтобы исполнять любое твое желание и уберечь от беды.

— Только не Бронуин! — воскликнула Рианон. — Я не хочу, чтобы она была со мной!

— Пойми, я не могу обидеть ее отца, любовь моя. Я знаю, что Бронуин трудный человек, но будь с ней терпелива, — сказал он.

Рианон упрямо покачала головой.

— Мне все равно, обидится ли лорд Синбел или нет! Бронуин следовало давным-давно отправить из Дифида, чтобы она могла устроить свою судьбу, а она все еще здесь. Она осталась и продолжает ежедневно настраивать против меня придворных дам. Мой муж и господин, среди них нет ни одной, которая бы повиновалась мне, не спросившись у Бронуин. Ты понимаешь это? Я подарила тебе первенца-сына, а взамен прошу об одном: не навязывай мне это злобное существо. Неужели ты мне в этом откажешь?

Пауел выглядел встревоженным.

— Я не хочу ни в чем отказывать тебе, Рианон, но я также не хочу обидеть и Синбела. Что мне делать?

— Передай Синбелу, что я прошу его дочь заменить меня в качестве хозяйки замка, пока я не оправлюсь после родов, — мудро посоветовала Рианон мужу. — Синбел будет рад чести, которая оказана его семье, а я освобожусь от общества Бронуин.

— Моя жена и госпожа, — с восхищением воскликнул он, — это идеальное решение! Благодарю тебя за него! А теперь отдыхай, любовь моя, чтобы набраться сил и зачать мне еще сына.

— Я не смогу этого сделать, мой господин, пока мы не будем вновь делить с тобой ложе, — надула губки Рианон.

— Обычай надо блюсти, — сказал Пауел и усмехнулся. — Я ни на один день не воздержусь больше положенного, Рианон. Если б я только знал, как ты восхитительна, я бы не был столь благороден в день нашей свадьбы, когда обещал отцу год не завершать нашего союза. — Голубые глаза его заблестели. — Ты так быстро зачала Анвила, у нас было слишком мало времени, чтобы познать друг друга. У нас есть к чему стремиться, моя прекрасная жена. Отдыхай хорошенько! — Он поцеловал ее в лоб и покинул их покои.

Оставшись одна, Рианон села на постели и взяла на руки сына.

Она распеленала новорожденного и, довольная, улыбнулась. Пауел не напрасно хвалился с такой гордостью. Малыш был само совершенство. В нем не было ее хрупкости, но она с радостью заметила спереди на левом плече маленькое родимое пятно, которое указывало на его принадлежность к ее роду, как и к отцовскому. Все члены семьи носили этот знак на своем теле. Рианон почувствовала легкий прилив удовлетворения при виде крошечной звездочки. Она осторожно перепеленала сына, который молча наблюдал за ней в течение всей процедуры. Вот сейчас он смотрел на нее взглядом своего отца. Рианон даже рассмеялась. Поцеловав пушистую головку младенца, она положила его обратно в колыбель. В комнату вошла незнакомая ей дама с кубком.

— Прошу прощения, госпожа, но вы должны выпить это лекарство, — сказала она, протягивая кубок Рианон, которая сморщила нос от неприятного запаха. Тем не менее она осушила кубок и, необычайно измученная родами, упала на подушки.

— Где дамы, которые будут приглядывать за моим сыном? — засыпая, спросила она.

Дежурная дама открыла дверь, и в комнату вошло полдюжины женщин. Болтая, они усаживались по местам.

— Охраняйте моего сына хорошенько, — передразнила одна из них Рианон, когда та заснула. — Гордая тварь! Нам следовало заботиться о сыне Бронуин, а не об отродье этой иностранки.

— Он еще и сын нашего лорда, — попыталась вступиться другая дама.

— Сомневаюсь, — ядовито отозвалась первая. Она уставилась в колыбель Анвила. — Вы только поглядите на это отродье! Бледный, как его гнусная мать! Что это за принц Кимри, я вас спрашиваю?

Остальные одобрительно забормотали, а единственный среди них восставший голос умолк, не желая навлекать на себя беду. Эта дама была неглупа, она недавно появилась при дворе и, хотя нашла принцессу ласковой, доброй, быстро сообразила, что к чему.

Рианон глубоко спала всю ночь, ни разу не проснувшись, но, как только заря начала пробиваться сквозь окна комнаты, она поднялась и, повернувшись к колыбели, потянулась за сыном. Ее руки, ее хрупкие руки, были покрыты яркой кровью. С ужасным криком она села на постели. Враждебные лица алчно смотрели на нее.

— Где мой сын? Что вы с ним сделали?

— Что мы сделали? Мы ничего, это ты, женщина Справедливого народа, убила ребенка! Его кровь покрывает твои преступные руки! — объявила главная дежурная дама.

— Лгунья! — закричала на нее Рианон. — Ты — грязная лгунья! Где мой малютка Анвил? Не в обычае Справедливого народа убивать детей!

Что бы ни произошло за то время, что я спала, не моя вина, а ваша, потому что вы нарушили свой долг. Вы заснули? Скажите мне правду, прошу вас! Я защищу вас, но будьте со мной честны. Не обвиняйте меня, молю вас, в грязном преступлении, потому что сами боитесь наказания! — Рианон плакала, даже не осознавая, что слезы струятся по ее бледным щекам, опасаясь за себя и за сына.