Укрощение леди Люсинды, стр. 1

Бертрис СМОЛЛ

УКРОЩЕНИЕ ЛЕДИ ЛЮСИНДЫ

Глава 1

Англия, 1750 год

У Джорджа Фредерика Уорта, епископа Уэллингтонского, был старший брат, лорд Уильям Уорт, командир королевского Уэст-Вустерского полка, несшего службу в Индии. Кроме того, в семье было пять сестер помладше, четыре из которых удачно вышли замуж и жили счастливо и в достатке. Летиция, самая первая, носила титул герцогини Солуэй, мужем второй, Шарлотты, был маркиз Кардифф. Третья, Джорджина, обвенчалась с графом Ди, а Джулия покорила сердце лорда Рафферти Килларни. И только самая младшая оставалась занозой в раскормленных телесах епископа.

Леди Люсинда Харрингтон пошла к алтарю в. семнадцать лет и овдовела в двадцать три. Ее супруг, человек немолодой, оставил ей довольно значительное состояние. Поместье же относилось к майоратному наследованию. Титул, разумеется, перешел к двадцатилетнему племяннику, несносному малому, чья мамочка не позволила Люсинде остаться в Харрингтон-Холле. Очевидно, леди Маргарет, справедливо ожидавшая, что ее обожаемое дитя по смерти дядюшки получит все движимое и недвижимое имущество, и просчитавшаяся, рвала и метала.

Но, узнав от доверенного адвоката, что шансов опротестовать волю покойного брата у нее не больше, чем у снежного кома уцелеть в адском пламени, леди Маргарет все же ухитрилась отомстить и изгнала вдову из родового гнезда. Поскольку в Харрингтон-Холле не было вдовьего дома, а родители Люсинды к тому времени скончались, именно епископу Уэллингтонскому пришлось взять сестру под свое крыло. И с этой минуты жизнь почтенного служителя церкви превратилась в кошмар.

– Я поживу только до тех пор, пока не куплю собственный дом, – объявила леди Люсинда Харрингтон брату и невестке, едва переступив порог. – Скорее всего в Лондоне. Я еще никогда не жила в городе. Думаю, уютный особнячок на одной из тех восхитительных маленьких площадей, о которых я столько слышала, прекрасно мне подойдет.

Ослепительная улыбка озарила прекрасное лицо леди Харрингтон. Она, как, впрочем, и все ее сестры, славилась неотразимой красотой, запечатленной одним из самых знаменитых художников Англии. Холст под названием «Пять граций», висел в гостиной епископа, и его гости не раз замирали в восхищении перед невыразимой прелестью родственниц святого отца.

– Но ты не можешь купить себе дом, Люсинда, – возразил он.

– Почему это, спрашивается? Я, пользуясь омерзительно вульгарным выражением, купаюсь в деньгах, – удивилась Люсинда.

– Одинокой женщине не пристало…

– Не пристало иметь собственное жилье? Какой вздор, Джорджи!

– Думаю, дорогая, – вмешалась невестка, – Джордж имел в виду, что прелестная вдова, из хорошей семьи и бездетная, может стать мишенью для сплетен. Вам, разумеется, захочется поскорее выйти замуж, и новый муж скорее всего наймет на сезон дом в Лондоне. Вряд ли разумно тратить деньги на такую излишнюю роскошь, как свой дом. Вы не согласны со мной, дорогая?

– Почему нужно обязательно выходить замуж? – спокойно возразила Люсинда. – Вспомните, я обвенчалась в семнадцать и ни разу не выезжала. Пришлось забыть о лондонском сезоне, поскольку папа не мог себе этого позволить. Бедняжка так старался наскрести денег на приданое Джулии!

– Не обязательно выходить?.. – Епископ от возмущения потерял дар речи. – Разумеется, ты найдешь себе супруга, Люсинда, у тебя просто нет иного выбора.

– Ну почему же? С таким состоянием, как у меня, не обязательно искать покровительства у мужчины. Роберт, благослови его Господь, позаботился об этом. И сам советовал мне выходить замуж по любви, и только по любви. По его словам, совета, более драгоценного, он мне дать не мог. Не хочешь же ты, чтобы я нарушила клятву, данную умирающему мужу на его смертном одре? – пожала плечами Люсинда, склонив голову.

– Ты покинешь мой дом только замужней женщиной, – заупрямился епископ. – Иначе твоя репутация немедленно будет погублена, а сплетни повредят всем нам. Поверь моему опыту, Люсинда. К счастью, твой муж был достаточно предусмотрителен, чтобы доверить управление делами адвокатской конторе «Уайт старший, Уайт, Уайт и Смит», которые, по счастливому совпадению, являются и моими поверенными. Утром я с ними побеседую.

– С таким же успехом я могла бы покинуть твой дом и в саване, – мрачно буркнула Люсинда, прожигая брата негодующим взглядом. Напыщенный осел!

– Она ужасная плутовка, – заметил он позже своей жене, готовясь ко сну. – И кажется, ничуть не изменилась. – Подойдя к горничной, разложившей на постели ночную сорочку Кэролайн, он негромко приказал: – Можете идти, Молли.

– Да, ваше преподобие, – кивнула та, низко присела и поспешила к выходу, бросая через плечо лукавые взгляды. Епископ открыл дверь, дружески шлепнул ее по заду и подмигнул.

– Увидимся позже, – шепнул он, повернул ручку замка и, подступив к жене, сидевшей за туалетным столиком, принялся вынимать шпильки из ее густых светлых волос. Покончив с этим нелегким делом, епископ взял щетку и стал расчесывать длинные пряди.

– М-м… – промурлыкала Кэролайн Уорт, развязывая пояс длинного пеньюара, под которым ничего не было. Епископ впился глазами в зеркало, продолжая водить щеткой по волосам жены, но в конце концов не выдержал и сжал ладонями полные грушевидные груди с огромными сосками. Муж принялся ласкать упругую плоть, перекатывая и вытягивая соски, с наслаждением ощущая тяжесть нежных холмиков. Глаза их встретились в зеркале, и Кэролайн, улыбаясь, раздвинула розовые складки своего лона.

– Ну же, дорогой. Попробуй, что я для тебя приготовила, – пригласила она. Джордж ухмыльнулся. Кто бы из посторонних, видя его элегантную, с безупречными манерами жену, мог заподозрить, что за запертыми дверями спальни она превращается в ненасытную распутницу, готовую на все?

Он выпустил ее груди, встал на колени между разведенными бедрами и стал лизать и сосать дерзкий крошечный бугорок. Каро мгновенно отозвалась на ласки и, сгорая от возбуждения, простонала:

– Хочу, чтобы ты покрыл меня! Скорее, дорогой! Я вся горю!

Он стянул ее с табурета на пол, где она вальяжно потянулась, широко раскинув руки и ноги, безмолвно призывая его к битве. Епископ сбросил халат, упал на жену и объезжал ее, пока она, с громким глубоким вздохом, не содрогнулась в сладостных судорогах, обильно увлажняя головку его плоти своими соками. Муж застонал и в свою очередь достиг желанного облегчения.

– Подумать только, после двадцати лет супружеской жизни я все еще хочу тебя, – пробормотал он.

– Меня и всех служанок в доме, – безжалостно поддела его Каро.

– Ничего не могу с собой поделать. Я мужчина, которому необходимо дарить любовь, дорогая. Кроме того, тебе достаются самые лакомые кусочки. Знаешь, а ведь именно это нужно Люсинде.

– Любовь?

– Нет, хороший, твердый «петушок», который бы ночи напролет трудился в ее «киске», – объяснил Джордж.

Кэролайн лукаво хихикнула:

– О-о, Джордж, для священника ты ужасный греховодник! А теперь слезай с меня и ляжем в постель. Я замерзла. Лучше скажи, ты когда-нибудь… ну… понимаешь… со своими сестрами…

– Уилли и я немного шалили с Летицией и Шарлоттой, прежде чем он уехал в Индию, – рассмеялся муж. – После того они больше не захотели. Кроме того, мы ни разу их не поимели. Только целовали, ласкали, ну… и сосали, конечно. Думаю, их «вишенки» достались мужьям. Во всяком случае, не мне и не Уилли.

Накинув рубашку и покрепче закутавшись в одеяло, супруга епископа сонно спросила:

– Но что ты собираешься делать с Люсиндой, Джордж?

– Она еще очень молода и, несомненно, красива. Да и происхождения высокого, опять же богата. Уверяю, дорогая, мы в два счета найдем ей мужа.

Но прошел год, а леди Харрингтон все еще жила в доме брата. Между родственниками разгорелась настоящая война характеров, не на жизнь, а на смерть. Люсинда желала иметь собственный дом в Лондоне, епископ не позволял ее банкирам выдать необходимые средства на его покупку. Джордж хотел выдать сестру замуж, но ни один потенциальный жених ей не подходил, и горе тому, кто смел привлечь ее внимание, а потом набраться дерзости и предложить руку и сердце.