Розамунда, любовница короля, стр. 50

– Завтра день моего рождения. Мне будет пятнадцать.

Сегодня День святой Екатерины. Мы назовем ее в честь моей матери, святой и королевы шотландской, – решила Розамунда.

Мейбл обтерла ребенка, который теперь плакал немного потише, завернула в чистый свивальник и положила на грудь матери.

– У нее твои волосы, девочка. Такие же рыжевато-каштановые.

Розамунда не могла наглядеться на своего первенца.

– Добро пожаловать в этот мир, Филиппа Екатерина Маргарет! Мы и родились почти в один день, – прошептала она и тут же засмеялась, когда ее дочка зевнула и закрыла глаза, словно говоря: «Ну вот, теперь, когда все устроилось, можно и отдохнуть».

Оуэн осторожно коснулся пальцем шелковистой щеки ребенка.

– Наша дочь, – пробормотал он.

– Прости, дорогой. Я так старалась подарить тебе сына!

– Она само совершенство, – возразил он. – Поверь, любимая, большего счастья ты не могла мне дать.

– Правда?

Она с беспокойством изучала его красивое лицо.

– Правда. Теперь у меня сразу две красавицы. Есть кого любить и баловать.

Глава 11

За время своего короткого пребывания при дворе Розамунда усвоила немало важных вещей, и главную – необходимость заводить нужные связи среди влиятельных людей.

Но до рождения дочери она не сочла необходимым применить уроки на деле. Пока что Филиппа считается наследницей Фрайарсгейта, но останется ею, даже если у нее появится брат. Розамунда знала, что в их малонаселенной области крайне трудно заключить достойный брак. Приданое, внешность и связи – вот что будет приниматься в расчет при обручении Филиппы. Пусть она не знатна, но и не крестьянка. Следовательно, обязанность родителей поддерживать хрупкие связи с двором Тюдоров, хотя бы ради блага детей.

Розамунда написала Достопочтенной Маргарет и своей бывшей компаньонке, шотландской королеве, извещая их о рождении дочери. По зрелом размышлении она также отправила послание Екатерине Арагонской, которая, вполне возможно, станет королевой Англии. Кому и когда помешало знакомство с королевой?!

К восторгу Розамунды, все три ответили. Мать короля прислала свои поздравления вместе с маленькой брошью с жемчугом и изумрудами для Филиппы. Королева Шотландии прислала двенадцать серебряных ложек и полное сплетен письмо, начертанное ее собственной рукой. Послание овдовевшей Екатерины было продиктовано секретарю, ибо ее английский все еще был далек от совершенства. В нем испанская принцесса передавала пожелания доброго здравия новорожденной и извинялась за скромный подарок, маленький молитвенник в кожаном переплете. По ее словам, она по-прежнему находится в стесненных обстоятельствах, и король отказывается ей помогать.

Розамунда была возмущена, но Оуэн ничуть не удивился.

Он объяснил жене, что Генрих Тюдор не несет ответственности за Екатерину, пока она не будет обвенчана с принцем, поскольку считает, что долг короля Фердинанда – содержать дочь. И хотя рано или поздно свадьба состоится, принц Генри еще слишком молод, чтобы жениться. Возможно, для наследника представится случай заключить более выгодный брак, но все зависит от решения короля. А пока он сохранит опеку над испанской принцессой.

Мягкая и покорная девушка целиком зависела от обоих королей, ни один из которых не брал в расчет, что Екатерине нужны деньги, чтобы платить слугам, кормить их, одевать и одеваться самой. Ее великолепный гардероб, привезенный из Испании, за эти годы поизносился. Теперь у принцессы осталось всего два целых шелковых платья. Кроме того, бедняжка была не слишком крепка здоровьем. Принцесса писала, что бледнеет и слабеет, а доктора утверждали, что она никак не может привыкнуть к английской еде и английскому климату.

– Сомневаюсь, так ли это, – заметила Розамунда мужу. – Ее изводят страхи за будущее. Она совсем не болела, пока не умер принц Артур и пока она жила при дворе. Раньше ее поместили в Гринвиче, но сейчас перевезли в Фулхемский дворец, тот, что в сельской местности, но лучше ей от этого не становится.

Розамунда написала принцессе, что станет молиться за ее здоровье, рассказала о том, как ее малышка меняется с каждым днем, как, став взрослее, она поймет, какая честь была ей оказана, и будет благоговейно беречь маленький молитвенник.

Измученная одиночеством, Екатерина Арагонская ответила, и между ними завязалась переписка. Кейт сообщила, что папа римский дал разрешение на ее брак с принцем Генри. Он состоится, когда принцу исполнится четырнадцать, а ей – девятнадцать.

Филиппе Мередит исполнилось семь месяцев, когда скончалась королева Изабелла Испанская. Младшая дочь Изабеллы была в полном отчаянии, понимая, как много потеряла со смертью матери. Изабелла была королевой Кастилии. Ее муж, король Арагона, считался всего лишь консортом. Правда, вдвоем они правили почти всей Испанией, но теперь королевой станет ее старшая дочь Хуана, жена Филиппа Красивого, эрцгерцога Австрийского, а Екатерина отныне станет считаться не отпрыском Изабеллы, а всего лишь дочерью короля Арагонского, и не более того. Генрих Тюдор всерьез задумался о целесообразности брака своего сына с принцессой. Екатерина, отнюдь не отличавшаяся глупостью, остро сознавала шаткость своего положения.

"Похоже, – писала она Розамунде, – меня больше некому защитить. Как бы я хотела опереться на сильную руку такого мужчины, как твой добрый сэр Оуэн! Меня по-прежнему кормят и дают приют, пусть и с великой неохотой, но у меня нет денег на самое необходимое. Пока мой отец и король Генрих торгуются, мои слуги становятся все больше похожими на бродяг. Король едва здоровается со мной, и хотя я обратилась к послу моего отца, сеньору де Пуэбла, с просьбой заступиться за меня, он оказался совершенно бесполезным созданием, стремящимся к одному – как можно уютнее выстлать собственное гнездышко. Я писала отцу об этом, но в своих ответах он даже не упоминает о моих жалобах.

Я крайне недовольна своей дуэньей, доньей Эльвирой.

Скоро мне будет нечего есть, а она хлопочет о внешних приличиях и с утра до вечера читает мне наставления в этикете.

Но, отведав свободы англичанок, я уже никогда не смогу стать истинной испанкой. Мне запрещаются даже такие скромные удовольствия, как танцы и пение с придворными. Ах, если бы я только могла отослать старую ведьму в Испанию!

– Бедная Кейт, – вздохнула Розамунда, закончив читать письмо Оуэну. – Не будет ли она оскорблена, если мы пошлем ей немного денег? Помыслить тяжело, что над бедной Кейт так издеваются.

– Согласен, – кивнул Оуэн, – но дай мне подумать насчет суммы, любимая. Не хотим же мы обидеть столь знатную даму!

Он не сказал жене, что слышал от старых друзей при дворе, будто король вступил в тайные переговоры с новыми королем и королевой Кастилии, желая получить руку их дочери, шестилетней принцессы Элеоноры, чье социальное положение отныне было куда выше, чем у ее девятнадцатилетней тетки. Об этом шепталась вся страна, однако вслух никто ничего не упоминал. Несмотря на то что принцу в июне исполнилось четырнадцать, свадьба между ним и Екатериной не была отпразднована. О ней словно забыли. Екатерина, понимавшая, что нежелание отца отдать полностью приданое может стоить ей короны, снова написала ему, умоляя заменить последний взнос в виде посуды и драгоценностей золотыми монетами.

Фердинанд пообещал дочери исполнить ее просьбу, но пришла весна, а из Арагона не поступило ни единого дуката, что позволило английскому королю горько и во всеуслышание жаловаться на скупость испанца. Положение Екатерины стало еще более шатким. Формально Фердинанд имел полное право отказаться платить, пока брак не будет заключен и осуществлен. Но он не мог быть осуществлен, пока Тюдор не заполучит приданое целиком!

В марте тысяча пятьсот шестого года Розамунда родила вторую дочь, крещенную Бэнон Мэри Екатериной. Мать Оуэна звали Бэнон, что на валлийском диалекте означало королева, Мэри – в честь Пресвятой Девы, а Екатерина – по имени принцессы Арагонской, согласившейся стать крестной матерью малышки. Для Фрайарсгейта это было огромной честью.