Грот афалины (илл. В. Барибы), стр. 30

Пуол завыл истошным голосом…

Он уже чувствовал себя наполовину мертвым. Его можно было и не убивать, просто выкинуть под забор, там и сдох бы. Даже долго плакать-скулить не хватало сил.

— Так где, говоришь, ты его нашел? — спросил Чжан лоточника.

— На Рекриэйшнстрит, в подвале, с наркоманами. Надумал спрятаться от нас.

— Запомни, молодой человек, как первую заповедь. Виновные перед «Белой змеей» нигде не спрячутся и всегда понесут наказание. Мы не из тех, что прощают… Ишь ты, в подвалы добрался… Широко шагаешь, козявка, гляди — штаны лопнут! Наркотиками лучше торговать, чем употреблять их.

— Кгы-кгыкм… — предупреждающе кашлянул лоточник.

— Так вот, Пуол. Дар за дар… Ты спас меня, теперь я спасаю тебя. И квиты. Дальше тебя уже никто и ничто не спасет. Будда прощает до трех раз. А мы не боги, мы не прощаем ни разу. Начнем снова с нуля… Положи ключи на столик! О той квартире забудь — она испарилась, высохла. Живи где хочешь. Иногда заходи в «Тридакну» обедать, занимай столик в правом углу. Когда ты понадобишься, тебя там найдут… И можешь заслужить наше доверие, если выполнишь одно небольшое дело. В туфле вылез гвоздь, он мешает нормально ходить, ступать. В таких случаях что делают с гвоздем?

— Вырывают… Забивают… — пробормотал Пуол, ничего не понимая.

— Лучше второе… Ну, а теперь растолкуй ему, что к чему… — Чжан проговорил это и утомленно откинулся на подушки.

Лоточник вышел в коридор и тут же вернулся. Разостлал на столике белую тенниску, она тоже казалась розоватой в свете ночника. Почти на всей передней стороне тенниски была отпечатана эмблема дельфинария: пять синих волн, оранжевый обруч-солнце с лучами-брызгами, а сквозь этот обруч прыгает синий дельфин. Такая тенниска, как у Раджа!

Лоточник отвернул подол тенниски и кривыми пальцами ткнул в две вышитые буквы: «R.S.»

— Срок — пять дней.

— Три! — поправил Чжан.

Янга вызвали на допрос второй раз. И, должно быть, немного раньше, чем нужно, втолкнули его в кабинет к офицеру. Потому что у дверей навытяжку стояли двое полицейских, и чтобы видеть что-нибудь, он отступил в сторону длинного стола, за которым был только один человек — тот, что с фуражкой «Interpol». А перед столом офицера, закинув ногу за ногу, сидел человек в розовой косынке.

— Так что — оказывается, занят сорок первый номер? — спросил офицер полицейских, стоявших у дверей.

— Так точно! — пристукнул левый каблуками. — Этот номер — сдвоенный люкс. Там уже три дня заседают представители «Гонконг энд Шанхай бэнкинг корпорейшн», ведут переговоры с представителями нашего «Нешнл бэнк» на предмет купли его со всеми потрохами!

— Ну — это тебя не касается, — отрезал офицер.

— Так точно! — вытянулся полицейский.

— Документы мистера… мистера… — замялся офицер, прищелкнув пальцами, и человек в косынке словно бы сделал попытку привстать.

— Говард Хаякава, представитель концерна «Мицубиси». Японские микро- и малолитражки — лучшие в мире.

— Давайте паспорт и другие документы Хаякавы, — протянул офицер над столом руку.

Правый полицейский сделал несколько шагов вперед, вынул из-за пазухи документы и подал ему, отступил не поворачиваясь.

— Хаякава-сан, а чем объяснить ваш маскарад? Не станете же вы утверждать, что вся эта одежда — ваша? — в голосе офицера прибавилось учтивости.

— Да, моя. Со вчерашней ночи. Если позволите, я повторю свои показания.

— Позволяю. Коротко, — кивнул офицер, немного растерянно листая маленькую книжечку, видимо, паспорт.

— Так вот. Поздно вечером… Нет, скорей глубокой ночью, я уже спал… Ко мне в каюту постучался сосед, человек спортивного вида… в этом вот костюме. С баулом в руке. Он сразу предложил мне поменяться одеждой, обменять баул на чемодан-дипломат. И вдобавок ко всему — поменяться каютами. Предложил сделать это не за так, давал триста долларов. Я прикинул разницу в цене наших костюмов, баула и дипломата и согласился за четыреста. Ну, а за обмен каютами я потребовал еще сто долларов. Но разговор на том не кончился, незнакомец попросил, чтоб я в новом облачении, обязательно с косынкой на шее, завязанной по-мексикански, прошелся по Портовой улице Свийттауна. А потом уже шел, куда мне захочется или куда надо. Я повысил цену до шестисот долларов.

— Дешево вы цените свою жизнь, Хаякава-сан, — поджал губы офицер.

— Что это значит? — выпрямился в кресле и даже снял ногу с ноги Хаякава.

— А то… Вас подставлял вместо себя член банды «триада чайна». Если учесть, что на архипелаге Веселом несколько китайских триад и все они воюют между собою, то… За вашу жизнь я не дал бы даже порции бетелевой жвачки.

Хаякава осел, будто стал меньше ростом.

— Спасибо… Спасибо, что меня арестовали. Вы не выпускайте меня пока что… Я большого гардероба не брал с собой, командировка короткая — только подписать контракт на продажу автомобилей… Я дам деньги, купите мне приличный костюм. За услугу будут комиссионные — я не пожалею.

— С этим мы вам поможем. В комнате вам дадут бумаги, опишите, в какой одежде вы ехали до той ночи с переодеванием. И опишите все возможные приметы человека, который так легко дал вам заработать шестьсот долларов… — В голосе офицера пробилась явная зависть. — Только еще одна маленькая формальность, очная ставка… Вы раньше никогда не видели этого мальчика? Янг, подойди сюда, ближе.

Янг подошел, стал впереди полицейских.

— Его — нет. А похожих на него — тысячи.

— И никакого пароля, значит, вы не знаете?

— Клянусь чем хотите! Я думал, что он заработать хочет, поэтому и просит дать поднести вещи.

— Янг, а ты когда-нибудь встречал этого мистера?

— Нет. Я уже вам сказал, как было.

— Все могут идти. А у вас просим извинения… офицер козырнул человеку в косынке и подал доку менты. — Янг останется. И позовите, пожалуйста, «парочку».

Пока люди выходили и входили новые, офицер и тот, из «Interpola», иронически и насмешливо поглядывали друг на друга. И оба были довольны: каждый считал, что утер нос другому. Представитель «Interpola» покашлял.

— Нда-а… Возьми их голыми руками.

— А вы думали, все просто. Приехал, увидел, победил… Поверьте, мы тоже ворон не ловим. Только результатов — кот наплакал.

В это время вошли агенты, изображавшие влюбленную парочку, — Янг узнал их. Офицер не дал им долго раздумывать.

— Какие приметы того парня, который подговаривал Янга на встречу с «розовой косынкой»?

Один агент, тот, что изображал девицу, оскалился.

— Он вот так делает… Мы из окна видели… — и как-то комично отставив нижнюю губу, вытянул вперед подбородок и повел им в стороны, будто его душил тесный воротник.

Янг засмеялся: «Здорово! Очень похоже! И как он мог забыть о такой примете!»

— Есть такая привычка у Пуола? — спросил офицер.

— Ага… — шмыгнул Янг носом. — И он еще немного заикается, когда злится или волнуется… И он левша.

— Ну вот, видишь. А говорил, что у него никаких особых примет нет. Надо быть наблюдательным, в жизни все пригодится. — Офицер махнул на него рукой с таким вывертом, будто выбрасывал за шкирку. И сразу озабоченно склонился над бумагами.

Янга вывели из кабинета, а еще через какую-то минуту он очутился на тротуаре.

Глава восьмая

Абрахамс вернулся из клиники Энтони Рестона и сказал, что врач сможет придти только вечером. Зачем ему так уж спешить к мертвому, если в приемной ждут живые пациенты? Тем более что отдал богу душу даже не человек, а…

Посоветовавшись с Раджем, Абрахамс пошел с лопатою на мыс Когтя, который прикрывал от морских волн вход в залив и рукав-канал. Там и решили похоронить Джейн под пальмою, неподалеку от эстакады, по которой электротельфером спускали «Нептуна».