Первоклашкины сказки, стр. 10
– Нет, – вынужден был признать правый.
– Поблагодарила?
– Нет.
– Да она вообще нас не замечает! Обует – и больше не взглянет. Снимет после урока – и сразу в мешок.
– Выходит, ты все-таки прав, – пригорюнился правый кроссовок. – Но ведь это не справедливо. Мы заслуживаем признания.
И стали кроссовки думать, как бы им привлечь к себе Катино внимание. Порваться? Споткнуться? Потеряться? Испачкаться?
– Не то, все не то! – стонал левый кроссовок. – Порвемся – выбросят. Споткнемся – обругают. Потеряемся – а вдруг не найдут?
– Нужно сделать так, чтобы Катя поняла, что именно мы помогаем ей бегать и прыгать.
– Знаю! – встрепенулся левый кроссовок. – Когда мы как следует разгонимся, я развяжу свой шнурок. Тогда Кате придется нас заметить и, наконец, осознать, что это мы несем ее вперед.
– Ох, – засомневался правый, – как бы не вышло неприятностей.
– Какие могут быть неприятности от такого пустяка! Шнурок у любого может развязаться. Это дело обычное.
И вот начался урок физкультуры.
– Ну, что же ты медлишь? – изнемогал от волнения правый кроссовок. – Передумал?
– Подожди, еще только разминка, – отвечал левый.
Учитель разделил ребят на две команды и объявил:
– Сейчас мы проведем эстафету.
– Отлично! – обрадовался левый кроссовок. – Во время эстафеты бежать нужно быстрее всего. Самый удачный повод обратить на себя внимание.
Катя бегала хорошо. Ее поставили в команде замыкающей. Ответственный этап. Можно сказать, решающий. Либо твоя команда победит, либо проиграет, и никто уже не сможет повлиять на исход соревнований. Катя гордилась, что ребята ей доверяют. Но и волновалась, конечно, сильно.
С самого начала дела у ее команды пошли хорошо. Разрыв с соперниками все увеличивался. До победы оставалось совсем чуть-чуть. Катя пружиной сжалась на старте. Пора!
– Да-вай, да-вай! – бесновались болельщики. И вдруг в их дикий гвалт ворвался голос учителя:
– Шнурок! У тебя развязался шнурок!
Катя невольно посмотрела вниз, запнулась, мяч выскользнул из рук и поскакал куда-то в сторону.
– ОХ! – разом выдохнула ее команда – и завопила пуще прежнего. Однако время было упущено. Верная победа внезапно обернулась поражением.
– Как ты могла! – набросились на Катю ребята.
– Все из-за тебя…
– Растяпа. Шнурки не умеет завязывать!
– Эх, ты, – говорили они. И еще много чего говорили, обидного, но совершенно справедливого.
Катя с трудом сдерживала слезы. Но слезами горю не поможешь, и победу не вернешь. А кроссовки испуганно жались к ее ногам и молчали. Сейчас им совсем не хотелось, чтобы на них обращали внимание.
Дома Катя швырнула мешок с кроссовками на пол.
– Ты что это такая сердитая? – удивилась мама.
– Все ужасно. Я подвела команду, потому что у меня развязался шнурок. Нужно выбросить эти кроссовки и купить другие, на липучках!
– Ну, сегодня мы вряд ли успеем сходить в магазин, – дипломатично ответила мама. – Давай отложим этот вопрос до субботы.
А кроссовки дрожали в мешке, прижавшись друг к другу:
– Слышал? – говорил правый. – Нас отнесут на помойку…
– Оставят лежать на протухших очистках…
– Дождь нас промочит насквозь…
– А бродячие собаки утащат в подворотню и догрызут наши останки!
И кроссовки зарыдали, утирая слезы длинными шнурками.
– Так вам и надо, эгоистам, – проворчал старый, потертый мешок. – Эх, молодежь… Только о себе и думают. А то, что других подвели, их совершенно не волнует!
Кроссовки переглянулись.
– А ведь верно. Из-за нас Катина команда проиграла. Значит, мы должны все исправить!
Долго предаваться отчаянию кроссовки не стали. Все же они были спортивной обувью, и с самого рождения имели стойкий характер и волю к победе. Когда наступила ночь, и Катя уснула, они выбрались из мешка и принялись тренироваться, бегая на перегонки и преодолевая препятствия.
Тренировались они и на вторую ночь, и на третью, лишь к утру забираясь обратно в мешок с высунутыми от усталости языками.
И вот наступила пятница, а с ней – очередной урок физкультуры. Учитель опять объявил эстафету, и Кате снова достался решающий этап.
Это был черный день для ее команды. Ребятам не везло. Один за другим они допускали промахи и ошибки. И вот Катя помчалась вперед.
О, кроссовки не зря трудились ночи напролет! Она мчалась, почти не касаясь пола. Даже учитель разинул рот от удивления. Разрыв с соперником сокращался, болельщики чуть не сорвали голоса, и вот – о, чудо! – Катя коснулась финиша. Первая!
– У тебя что, сапоги-скороходы на ногах? – восхищенно сказал учитель. – Не хочешь ли записаться в легкоатлетическую секцию?
Вечером мама с удовольствием слушала Катин рассказ, и вдруг спохватилась:
– Да, а ведь завтра суббота. Тебе все еще нужны кроссовки на липучках?
– Что ты, мама, – улыбнулась Катя. – У меня замечательные кроссовки. Сегодня они выручили всю нашу команду.
Линейка, которая любила сутулиться
– Выпрями спину! – говорила линейке точилка. – То так скукожится, то этак перекорежится… Противно смотреть!
– Ну и не смотри, – отмахивалась линейка, устраиваясь поудобнее в подставке для карандашей.
– Но ты же линейка! По тебе должны чертить ровные линии, а не какие-то там загогулины. Ты никому не будешь нужна!
– Скажу тебе по секрету, – лениво зевала линейка, – я видела в магазине транспортир. Так он совсем горбатый! А ведь покупают.
– Ну и что, – не сдавалась точилка. – Может, у него природное предназначение такое. Как у верблюда. Но ты ведь не транспортир!
– Если понадобится, я всегда успею выпрямиться, – беспечно отвечала линейка. И действительно, она ни разу не подводила свою хозяйку. Катя никогда не видела ее кривой.
Но однажды линейка выпрямиться не успела. Она так удобно облокотилась о край подставки, но неожиданно в комнату вошла Катина мама, и сразу ее увидела.
– Фу, какая кривая линейка! – сказала Катина мама и выбросила ее в мусорное ведро.
Вечером Катя села делать уроки и обнаружила пропажу.
– Где моя линейка? – спросила она удивленно.
– Кажется, она была в подставке, – сказала кукла Глаша.
– Может, она упала на пол? – предположил Голубоглазый пингвин.
– Нет, я бы ее сразу учуял, – ответил пес Верный.
И все стали бегать по комнате и кричать:
– Ау! Ау, линейка!
– Я здесь, – донесся до них слабый голос откуда-то с кухни.
– Где?
– В мусорке…
– Что ты там делаешь?!
– Да вот… решила измерить глубину ведра.
– Ну и как?
– Глубокое. Обратно не выбраться.
Кинулись все на помощь линейке. Достали ее из ведра. Долго она мылась горячей водой, с хозяйственным мылом. А потом принялась за дело: стала помогать Кате с уроками.
– А зачем ты полезла мерить ведро? – улучив момент, спросила ее точилка.
– Мерить – моя профессия, – отрезала линейка и отвернулась, показывая, что обсуждать тут нечего.
С той поры она сидела ровно. Ни разу не скособочилась.
– Что-то ты сама на себя не похожа, – удивлялась точилка.
– Напротив, на себя-то я и похожа. Я ведь линейка. А не какой-нибудь там… транспортир!
Хитрая двойка
Жила-была двойка. Никто ее не любил, и было ей от этого очень грустно. «Почему мне никогда не радуются? – думала она. – Я ведь такая красивая. Почти как лебедь!»